Агата Кристи - Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

Сентябрьское солнце обжигало аэродром Ле-Бурже, когда пассажиры, преодолев раскаленное летное поле, начали взбираться на борт воздушного лайнера «Прометей», который через несколько минут отбывал в Кройдон.

Джейн Грей поднялась в самолет в числе последних и заняла свое место, номер 16. Несколько пассажиров успели пройти мимо буфетной и двух туалетов в отделенный дверью передний салон. Большинство уже сидело на местах. По другую сторону прохода завязался оживленный разговор, тон в котором задавал высокий пронзительный женский голос. Губы Джейн слегка искривились. Она слишком хорошо знала голоса такого сорта.

— Моя милочка… это поразительно… ни малейшего понятия… Где, вы говорите? Жюан-ле-Пен? Ах да. Нет… Ле-Пинэ… Да, та же компания… Разумеется, давайте сядем рядом. Что, мы не можем? Кто?.. Ах, понятно…

И затем голос мужчины — вежливый, с акцентом.

— …С превеликим удовольствием, мадам.

Джейн взглянула на них уголком глаза.

Невысокого роста пожилой господин с огромными усами и яйцевидной головой любезно освобождал место как раз через проход напротив Джейн.

ПЛАН ЗАДНЕГО САЛОНА ВОЗДУШНОГО ЛАЙНЕРА « П РОМЕТЕЙ»

№ 2 … Мадам Жизель

№ 4… Джеймс Райдер

№ 5… Мосье Арман Дюпон

№ 6… Мосье Жан Дюпон

№ 8… Дениэл Кленси

№ 9… Эркюль Пуаро

№ 10 … Доктор Брайант

№ 12… Норман Гейл

№ 13… Графиня Хорбери

№ 16… Джейн Грей

№ 17… Леди Венеция Керр

Джейн слегка повернула голову, чтобы рассмотреть двух дам, чья неожиданная встреча побудила незнакомца проявить галантность. Упоминание Ле-Пинэ разожгло ее любопытство, ибо Джейн тоже была в Ле-Пинэ.

Одну из дам она прекрасно помнила — помнила, как она видела ее в последний раз за игрой в баккара [1] Баккара — азартная карточная игра. , как та стискивала свои маленькие кулачки, лежавшие на краю стола, а ее искусно подкрашенное фарфоровое личико то багровело, то бледнело. Джейн подумала, что без особых усилий могла бы вспомнить ее имя. Приятельница упомянула его как-то, прибавив: «Она леди, это точно, только не настоящая — из хористочек…»

Глубокое презрение слышалось в голосе подруги. Это была Мейзи, которая процветала как массажистка, «сгоняющая лишний жир».

Другая дама, как показалось Джейн, была «настоящей». «Помещица, лошадница», — решила она и тотчас же забыла обеих, заинтересовавшись видом в иллюминатор на аэродром Ле-Бурже. Поблизости стояли самые разные самолеты. Один из них был похож на большую металлическую сороконожку.

Единственно, куда она упрямо отказывалась смотреть, это прямо перед собой, где как раз напротив сидел молодой человек.

На нем был ярко-голубой, цвета барвинка полувер. Джейн решила не поднимать глаз выше полувера. Иначе она могла бы встретиться с ним взглядом, а это было бы чересчур!

Механики залопотали по-французски — мотор взревел — умолк — снова взревел — тормозные колодки убрали — самолет стронулся с места.

Джейн затаила дыхание. Это был ее второй полет, и она еще не могла не волноваться. Вот сейчас — сейчас они врежутся в ограду — нет, самолет оторвался от земли — выше — выше — описал круг — Ле-Бурже был внизу.

Начался обычный двенадцатичасовой рейс в Кройдон. На борту находились два летчика, два стюарда и двадцать один пассажир — десять в переднем салоне и одиннадцать в заднем. Рев моторов был искусно приглушен. Не приходилось затыкать уши ватой. Тем не менее гул был достаточно сильным, чтобы прекратить разговоры и подвигнуть на размышления.

В то время, как самолет, ревя моторами, несся над Францией к Ла-Маншу, пассажиры предавались каждый своим мыслям.

«Не буду смотреть на него… Не буду, — думала Джейн Грей. — Не стоит. Лучше глядеть в окно и думать. Буду думать о чем-нибудь определенном — это всегда лучше. Сосредоточусь. Начну с начала и додумаю до конца».

Она решительно переключила сознание на то, что назвала началом, — на покупку лотерейного билета. Это было непозволительным, но волнующим сумасбродством.

Как веселились, как дразнили ее пять юных леди, работавших с Джейн в парикмахерской!

— Что будешь делать, если его выиграешь?

— Знаю, что сделаю.

Планы, воздушные замки, пустая болтовня.

Что ж, «его» — то есть главный приз — она не выиграла, но выиграла сто фунтов.

Сто фунтов.

— Милочка, половину потрать, а другую оставь про черный день. Мало ли что может случиться.

— На твоем месте я бы купила шубу — самую шикарную.

— А как насчет круиза?

Джейн заколебалась при мысли о «круизе», но в конце концов осталась верна своей первоначальной идее. Неделя в Ле-Пинэ. Многие из ее клиенток собираются в Ле-Пинэ или только что вернулись оттуда. Ловкими пальцами Джейн приглаживала и укладывала локоны, механически произнося привычные фразы: «Позвольте, мадам, когда мы в последний раз делали перманент?», «У вас волосы такого необычного оттенка, мадам», «Чудесное было лето, мадам». Сама же она в это время думала: «Почему это, черт возьми, я не могу съездить в Ле-Пинэ?» Так вот, теперь она могла.

Выбор нарядов не представлял затруднений. Как большинство лондонских девушек, работавших в фешенебельных салонах, Джейн умела одеться по последней моде, тратя ничтожно мало. Маникюр, макияж были безукоризненны.

Джейн отправилась в Ле-Пинэ.

Как же получилось, что теперь в ее мыслях десять дней в Ле-Пинэ свелись к одному происшествию?

К происшествию за рулеткой. Чтобы пощекотать нервы, Джейн каждый вечер играла по маленькой и никогда не преступала определенной ею самой черты. Принято считать, что новичкам везет, — Джейн не везло. Это была последняя ставка в ее четвертый вечер. До сих пор она благоразумно ставила на цвет или дюжину. Выигрывала она немного, больше проигрывала. Теперь с жетоном в руке она медлила.

Оставались два номера, на которые никто не поставил — пять и шесть. Поставить напоследок на один из этих номеров? Если да, то на который? Пять или шесть? Что подсказывает интуиция?

Пять. Выиграет пять. Шарик пришел в движение. Джейн протянула руку. Шесть, она поставила на шесть.

Как раз вовремя. Она и стоявший напротив нее игрок сделали ставку одновременно, она на шесть, он на пять.

— Rien nе va plus [2] Больше никто не ставит? (фр.). ,— сказал крупье.