Агата Кристи - Почему же не Эванс? Убийство в восточном экспрессе. Трагедия в трех актах. Разбитое зеркало

— При нем ведь была только одна фотография, правда? А кто-то мне говорил, что их было три!

— Нет, одна, — сказал инспектор. — Фотография его сестры. Она приехала и опознала его.

— А ведь наплели, будто их было три!

— Ничего странного, миледи. Эти газетчики любят все преувеличивать и вообще приврать, где можно и где нельзя.

— Знаю, — сказала Франки. — Чего только про него не рассказывают. — Она немного помолчала, потом пустилась во все тяжкие. — Кто говорит, что у него в карманах нашли документы, по которым ясно, что он большевистский агент, кто — что у него было полно наркотиков, а еще болтают, будто его карманы были набиты фальшивыми банкнотами.

Инспектор от души рассмеялся.

— Вот это неплохо придумано.

— На самом деле при нем, наверно, были лишь самые обыденные вещи?

— Да и тех совсем немного. Носовой платок без метки. Несколько монет и мелких купюр, пачка сигарет и парочка казначейских билетов прямо в кармане, не в портмоне. Никаких писем. Не будь фотографии, нам пришлось бы изрядно попотеть, чтобы установить его личность. Можно сказать, повезло.

— Вот как, — сказала Франки. Сама-то она вовсе не считала, что полиции «повезло». Она сменила тему: — Я вчера навещала мистера Джоунза, сына викария. Того самого. Которого отравили. Невероятная история!

— Да! — сказал инспектор. — История и впрямь, как вы говорите, невероятная. Никогда ни о чем подобном не слыхал. Вполне приятный молодой джентльмен, врагов у него нет, во всяком случае так мне показалось. Знаете, леди Франсез, кое-какие странноватые личности у нас тут, безусловно, имеются. Но чтобы маньяк-убийца, да с такими повадками…

— И никаких предположений?

В широко раскрытых глазах Франки светился жадный интерес.

— Я просто умираю от любопытства, — призналась она.

Инспектор прямо млел от удовольствия. Приятно дружески побеседовать с графиней. И ведь ни капли высокомерия.

— Поблизости от дома викария видели автомобиль, — сказал инспектор. — Темно-синий «тальбот». Один человек сообщил нам, что видел на Локскорнер темно-синий «тальбот» под номером ГГ восемьдесят два восемьдесят два, автомобиль направлялся в сторону Святого Ботольфа.

— И что вы думаете?

— ГГ восемьдесят два восемьдесят два — номер машины ботольфского епископа.

Франки тут же прокрутила в голове вариант с епископом-убийцей, который совершает жертвоприношения, лишая жизни сыновей священников, и со вздохом от нее отказалась:

— Я думаю, епископа вы не подозреваете?

— Мы выяснили, что всю вторую половину того дня автомобиль епископа из гаража не выезжал.

— Выходит, номер был поддельный.

— Да. Этим мы, без сомнения, займемся.

Скроив восторженную мину, Франки откланялась. Она не стала расхолаживать инспектора, но про себя подумала: «В Англии должно быть немало темно-синих „тальботов“».

Возвратясь домой, она взяла в библиотеке марчболтскую адресную книгу и унесла к себе в комнату. Она просидела над ней несколько часов.

Результат ее не обрадовал.

В Марчболте оказалось четыреста восемьдесят два Эванса.

— Черт! — вырвалось у Франки.

И она принялась строить планы на будущее.

Неделю спустя Бобби приехал в Лондон, к Бэджеру. Он получил от Франки несколько загадочных посланий, написанных таким неразборчивым почерком, что оставалось только догадываться об их содержании. Однако в общем можно было понять, что у нее есть план и что он, Бобби, не должен ничего предпринимать, пока она не подаст знак. В жизни Бобби сие предостережение ничего не меняло. У него все равно ни на что не нашлось бы времени — невезучий Бэджер ухитрился так запутаться и запутать все дела, что Бобби пришлось призвать на помощь всю свою изобретательность, чтобы вытащить приятеля из пренеприятнейшего положения.

Однако спасая недотепу Бэджера, он и сам постоянно был начеку. История с морфием породила в нем крайнюю мнительность, он стал чрезвычайно подозрительно относиться к еде и питью и, мало того, прихватил с собой в Лондон револьвер, который страшно ему досаждал.

Но постепенно ему уже начало казаться, будто вся эта история не более как нелепый ночной кошмар. Именно тогда по улице с шумом промчался знакомый «бентли» и резко затормозил у гаража. В своем заляпанном машинным маслом комбинезоне Бобби вышел навстречу. За рулем сидела Франки, а рядом с ней — довольно угрюмый молодой человек.

— Привет, Бобби, — сказала Франки. — Это Джордж Арбетнот, врач. Он нам понадобится.

Молодые люди небрежно друг другу кивнули, Бобби при этом чуть заметно прищурился.

— Ты уверена, что без врача нам не обойтись? Мне кажется, что ты настроена чересчур пессимистично.

— Да нет, ты меня не так понял — он нам нужен для осуществления моего плана. Послушай, тут есть где поговорить?

Бобби с сомнением осмотрелся.

— Ну, разве что в моей комнате, — неуверенно предложил он.

— Отлично, — сказала Франки, выходя из машины.

Она и Джордж Арбетнот поднялись вслед за Бобби по наружной лесенке и вошли в крохотную спальню.

— Не знаю, можно ли тут где присесть, — смущенно оглядевшись, сказал Бобби.

Сесть было не на что. Единственный стул был завален, по-видимому, всей имеющейся здесь у Бобби одеждой.

— Сойдет и кровать, — сказала Франки, усаживаясь.

Джордж Арбетнот последовал ее примеру, и кровать протестующе застонала.

— Я все продумала, — сказала Франки. — Перво-наперво нам нужен автомобиль. Подойдет один из ваших.

— Иными словами, ты хочешь купить один из наших автомобилей?

— Да.

— Очень мило с твоей стороны, Франки. — Голос Бобби потеплел. — Но этого делать не надо. У меня принцип: не вводить в напрасный расход своих друзей.

— Опять ты не так понял, — сказала Франки. — Думаешь, я хочу купить специально… ну как покупают всякие жуткие платья и шляпы у друзей, которые только-только открыли свой магазин. Не хочешь, да купишь. Нет, тут совсем не то. Мне действительно нужна машина.

— А чем плох твой «бентли»?

— «Бентли» не годится.

— Ты сумасшедшая, — сказал Бобби.

— Нет, вовсе нет. «Бентли» для моей цели не подходит — мне надо разбить машину.

Бобби застонал и схватился за голову.

— Похоже, я сегодня нездоров.

Тут наконец заговорил Джордж Арбетнот. Голос у него был низкий и унылый.

— Она хочет сказать, что попадет в автомобильную катастрофу.

— А откуда ей это известно? — в полном недоумении спросил Бобби.

У Франки вырвался досадливый вздох.

— Похоже, мы начали не с того, — сказала она. — Так вот, Бобби, спокойно меня выслушай и постарайся вникнуть в то, что я скажу. Особым умом ты, конечно, не блещешь, но, если поднатужишься, все-таки сумеешь понять. — Франки перевела дух, потом неожиданно выпалила: — Я выслеживаю Бассингтон-ффренча.