Агата Кристи - Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

— Да, но какая честь, Пуаро!

— Что до меня, я выше этого. Министр внутренних дел, будучи человеком здравомыслящим, понимает, что все будет в порядке, если ему удастся заручиться моей помощью. Но что поделаешь? Ему не повезло. Эркюль Пуаро уже распутал свое последнее дело.

Я посмотрел на него. В глубине души я сожалел о его упорстве. Такое дело могло бы добавить новый блеск даже к его всемирной славе. В то же время я не мог не восхищаться его непреклонностью.

Неожиданно у меня мелькнула новая мысль.

— Одного не пойму, — усмехнувшись, проговорил я, — как вы не боитесь. Делать такие категорические заявления — это же попросту искушать богов.

— Не существует, — ответил он, — человека, который поколебал бы решение Эркюля Пуаро.

— Так-таки и не существует?

— Вы правы, mon ami, такими словами не следует бросаться. Ну та foi, я же не говорю, что, если пуля ударит в стену возле моей головы, я не стану разузнавать, в чем дело. В конце концов я человек.

Я улыбнулся. Дело в том, что за минуту до этого на террасу упал маленький камешек. Продолжая говорить, Пуаро наклонился и подобрал его.

— Да, всего лишь человек. И даже если этот человек сейчас вроде спящей собаки… Ну что ж! Собака может и проснуться. У вас ведь есть пословица: спящую собаку лучше не будить.

— Совершенно верно, — заметил я. — Надеюсь, если завтра утром вы обнаружите кинжал возле вашей подушки, преступнику не поздоровится.

Он кивнул, но как-то рассеянно.

К моему изумлению, он вдруг встал и спустился с террасы. В этот момент на дорожке показалась девушка, торопливо шагавшая в нашу сторону.

Мне показалось, что она недурна собой, впрочем, я не успел ее рассмотреть, так как мое внимание отвлек Пуаро. Он шел, не глядя под ноги, споткнулся о корень и упал. Мы с девушкой — Пуаро свалился у самых ее ног — помогли ему подняться. Я, разумеется, был занят только моим другом, однако краем глаза заметил темные волосы, озорнее личико и большие синие глаза.

— Тысяча извинений, — смущенно пробормотал Пуаро. — Мадемуазель, вы необычайно любезны. Я весьма сожалею… Уф-ф! Моя нога… какая боль! Нет, нет, ничего особенного, просто подвернулась лодыжка. Через несколько минут все будет в порядке. Но если бы вы помогли мне, Гастингс… вы, а вот с той стороны — мадемуазель, если она будет столь необыкновенно любезна. Я стыжусь просить ее об этом.

Мы с девушкой, поддерживая Пуаро с двух сторон, быстро втащили его на террасу и усадили в кресло. Я предложил сходить за доктором, но Пуаро категорически воспротивился.

— Говорю вам, это bagatelle. Просто подвернулась лодыжка. Минутку больно, и все уже прошло — Он поморщился. — Вы сами увидите, через одну маленькую минутку я обо всем забуду. Мадемуазель, я благодарен вам тысячу раз. Вы чрезвычайно любезны. Присядьте, прошу вас.

Девушка опустилась на стул.

— Это, конечно, не серьезно, — сказала она, — но показаться доктору не мешает.

— Мадемуазель, заверяю вас, все это пустяки. В вашем приятном обществе боль уже проходит.

Девушка рассмеялась.

— Вот и чудесно!

— А как насчет коктейля? — поинтересовался я. — Сейчас почти самое время.

— Ну что ж… — Она замялась. — Спасибо, с удовольствием.

— Мартини?

— Да, пожалуйста, сухое мартини.

Я вышел. Когда я возвратился, заказав коктейли, Пуаро с девушкой оживленно болтали.

— Вы представляете, Гастингс, — проговорил он, — тот дом — ну, самый крайний, мы им так восхищались, — принадлежит мадемуазель.

— Да что вы? — удивился я, хотя никак не мог припомнить, когда же это я восхищался этим домом. По чести говоря, я его даже не заметил. — У него такой мрачный и внушительный вид, — добавил я, — наверно, оттого, что он стоит на отшибе.

— Он так и называется: «Дом на краю», — сообщила девушка. — Я его люблю, но он совсем развалина. Дунь — и рассыплется.

— Вы последняя представительница старинного рода, мадемуазель?

— Да ну, какой там род. Впрочем, Бакли живут здесь уже лет двести — триста. Мой брат умер три года назад, так что я действительно последняя в семье.

— Печально. И вы живете в доме одна, мадемуазель?

— О, я ведь тут почти не бываю! А если приезжаю, у меня всегда собирается теплая компания.

— Как это современно! А я-то уж представил себе вас в таинственном и сумрачном особняке, над которым тяготеет фамильное проклятие.

— Какая прелесть! У вас, наверное, очень богатое воображение. Нет, надо мной ничего не тяготеет. А если в доме и завелся призрак, он хорошо ко мне относится. За три последних дня я трижды избежала верной смерти. Можно подумать, что меня заколдовали.

— Избежали смерти? — встрепенулся Пуаро. — Это любопытно.

— Да нет, ничего особенного, чистая случайность.

Вдруг она резко наклонила голову — мимо пролетела оса.

— Противные осы! Здесь, наверное, близко гнездо.

— Пчелы и осы… вы их не любите, мадемуазель? Они вас когда-нибудь жалили?

— Нет… просто действует на нервы, когда они проносятся у самого лица.

— Пчелка в чепчике, — проговорил Пуаро. — Ваша английская поговорка.

Принесли коктейли. Мы подняли фужеры и обменялись обычными незначащими фразами.

— А я ведь и в самом деле шла сюда на коктейль, — сказала мисс Бакли. — Наши, наверное, удивляются, куда я запропастилась.

Пуаро откашлялся и поставил фужер.

— Чего бы я не дал за чашку густого, хорошего шоколада, — вздохнул он — Но в Англии его не делают. Однако и у вас есть приятные обычаи. Молодые девушки… их шляпки надеваются и снимаются… так легко… так мило…

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Что вы имеете в виду? А как же им сниматься?

— Вы говорите так, ибо вы молоды… да, очень молоды, мадемуазель. А для меня самым естественным кажется тщательно уложенная высокая прическа… вот так… и шляпка, прикрепленная множеством булавок, lа-lа-lа et la [65] Здесь, здесь, здесь (фр.). .— И он с ожесточением вонзил в воображаемую шляпку четыре воображаемые булавки.

— Но это же неудобно!

— Еще бы! Конечно! — воскликнул Пуаро. Ни одна светская страдалица не произнесла бы этих слов с большим чувством. — При сильном ветре это было мучительно… у вас начиналась migraine [66] Мигрень (фр.). .

Мисс Бакли стащила свою простую широкополую фетровую шляпку и бросила ее рядом с собой.

— А теперь мы делаем вот так. — Она засмеялась.

— И это разумно и мило, — с легким поклоном ответил Пуаро.

Я посмотрел на девушку с интересом. Растрепанные темные волосы придавали ей сходство с эльфом. Да и не только волосы. Круглое выразительное личико, огромные синие глаза и еще что-то — притягательное и необычное. Какая-то отчаянность? Под глазами у девушки запали темные тени.