Агата Кристи - Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

После его ухода Пуаро снова осмотрел клочок бумаги.

— Важная нить? — спросил я его.

Он пожал плечами.

— Как знать? Немного смахивает на шантаж. У одного из тех, кто вчера вечером был с нами, кто-то весьма бесцеремонно вымогает деньги. Не исключено, конечно, что это потерял кто-то из незнакомых.

Он принялся рассматривать записку в маленькую лупу.

— Вам не кажется, Гастингс, что вы уже где-то видели этот почерк?

— Он мне немного напоминает… ах! Ну, конечно, записку миссис Райс.

— Да, — с расстановкой вымолвил Пуаро — Сходство есть. Бесспорное сходство. Но я все же не думаю, что это почерк мадам Райс.

В дверь кто-то постучал.

— Войдите! — сказал Пуаро.

Это оказался капитан Челленджер.

— Я на минутку, — пояснил он. — Хотел узнать, насколько вы продвинулись вперед.

— Parbleu! — ответил Пуаро. — Сейчас мне кажется, что я заметно отодвинулся назад. Я как бы наступаю еn reculant [133] Пятясь (фр.). .

— Скверно. Но вы, наверно, шутите, мосье Пуаро. Вас все так хвалят. Вы, говорят, ни разу в жизни не терпели поражения.

— Это неверно, — возразил Пуаро — Я потерпел жестокую неудачу в Бельгии в тысяча восемьсот девяносто третьем году. Помните, Гастингс? Я вам рассказывал. Дело с коробкой шоколада.

— Помню, — ответил я и улыбнулся.

Дело в том, что, рассказывая мне эту историю, Пуаро просил меня сказать: «коробка шоколада», если мне когда-нибудь почудится, что он заважничал. И до чего же он был уязвлен, когда уже через минуту после того, как он обратился ко мне с этой просьбой, я произнес магическое заклинание.

— Ну, знаете ли, — отозвался Челленджер. — Такие давние дела не в счет. Вы намерены докопаться до самой сути, верно?

— Во что бы то ни стало. Слово Эркюля Пуаро. Я та ищейка, что не бросает следа.

— Прекрасно. И что-то уже вырисовывается?

— Я подозреваю двоих.

— Мне, очевидно, не следует спрашивать, кто они?

— Я все равно вам не скажу! Вы сами понимаете, я ведь могу ошибаться.

— Мое алиби, надеюсь, не вызывает сомнения? — спросил Челленджер; в глазах у него зажегся смешливый огонек.

Пуаро снисходительно улыбнулся загорелому моряку.

— Вы выехали из Девонпорта около половины девятого. Сюда прибыли в пять минут одиннадцатого, то есть через двадцать минут после убийства. Однако от Сент Лу до Девонпорта всего тридцать миль с небольшим, дорога хорошая, и у вас обычно уходило на этот путь не больше часа. Как видите, ваше алиби вообще никуда не годится.

— Так я же…

— Поймите, я проверяю все. Как я уже сказал, ваше алиби не годится. Но алиби — это еще не все. Мне кажется, что вы не прочь жениться на мадемуазель Ник?

Моряк покраснел.

— Я всегда хотел на ней жениться, — сказал он хрипло.

— Совершенно верно. Eh bien [134] Итак (фр.). — мадемуазель Ник была помолвлена с другим человеком. Возможно, для вас это достаточное основание, чтобы отправить его на тот свет. Но в этом уже кет необходимости — он умер как герой.

— Так это правда, что Ник была помолвлена с Майклом Сетоном? Сегодня утром по городу прошел такой слушок.

— Да. Удивительно, как быстро распространяются всякие вести. Значит, вы прежде ничего такого не подозревали?

— Я знал, что Ник с кем-то помолвлена — она сказала мне об этом два дня назад. Но я не мог догадаться, кто он.

— Майкл Сетон. Entre nous [135] Между нами (фр.). , если не ошибаюсь, он оставил ей весьма круглое состояние. О! Это, разумеется, вовсе не причина для того, чтобы лишать ее жизни — во всяком случае, с вашей точки зрения. Сейчас она оплакивает возлюбленного, но ведь не век же ей плакать. Она молода. И мне кажется, мосье, что вы ей очень симпатичны.

Челленджер заговорил не сразу.

— Если бы это случилось… — прошептал он.

Раздался негромкий стук в дверь. Это была Фредерика Райс.

— А я ищу вас, — обратилась она к Челленджеру. — И мне сказали, что вы здесь. Я хотела узнать, не получили ли вы мои часы.

— Ох, ну конечно, я заходил за ними нынче утром.

Он вынул из кармана часики и отдал ей. Они были довольно необычной формы круглые, словно шар, на простой ленточке из черного муара. Я вспомнил, что на руке у Ник видел какие-то очень похожие.

— Надеюсь, что теперь они будут идти лучше.

— Они мне надоели. Вечно в них что-то ломается.

— Их делают для красоты, а не для пользы, мадам, — заметил Пуаро.

— А разве нельзя совместить и то и другое?

Она обвела нас взглядом.

— Я помешала совещанию?

— Ни в коем случае, мадам. Мы толковали о сплетнях, а не о преступлении. Мы удивлялись, как быстро распространяются слухи: все уже знают, что мадемуазель Ник была помолвлена с этим отважным пилотом.

— Так Ник и вправду была помолвлена с Майклом Сетоном? — воскликнула Фредерика.

— Вас это удивляет, мадам?

— Немного. Сама не знаю почему. Я, конечно, видела, что он очень увлекся ею прошлой осенью. Оки часто бывали вместе. Но позже, после Рождества, они как будто охладели друг к другу. Насколько мне известно, они даже не встречались.

— Это была их тайна. Они хорошо ее хранили.

— А! Наверное, из-за старого сэра Мэтью. Мне кажется, он и в самом деле стал выживать из ума.

— И вы ни о чем не догадывались, мадам? Такая близкая подруга…

— Ник — очень скрытный дьяволенок, когда захочет, — чуть слышно прошептала Фредерика — Так вот почему она так нервничала в последнее время! Да, а на днях она сказала мне такую вещь, что я вполне могла бы догадаться.

— Ваша приятельница очень привлекательна, мадам.

— Старик Джим Лазарус одно время тоже так считал, — вставил Челленджер и довольно некстати захохотал.

— А, Джим… — Фредерика пожала плечами, но мне показалось, она была задета.

Она повернулась к Пуаро.

— А что, мосье Пуаро, вы не…

Вдруг она смолкла, покачнулась, ее лицо стало еще бледней. Она, не отрываясь, глядела на середину стола.

— Вам дурно, мадам?

Я пододвинул кресло, помог ей сесть. Покачав головой, она шепнула: «Все в порядке», — и уронила голову на руки. Мы смотрели на нее, чувствуя себя весьма неловко.

Наконец она выпрямилась.

— Боже, какая глупость! Джордж, голубчик, у вас такой испуганный вид. Давайте лучше поговорим об убийстве. Это так интересно. Вы уже напали на след, мосье Пуаро?

— Пока еще рано говорить, мадам, — уклончиво ответил тот.

— Но вы ведь уже сделали какие-то выводы. Не так ли?

— Возможно. Однако мне не хватает еще очень многих улик.

— О!

Ее голос звучал неуверенно. Внезапно она встала.

— Голова болит. Пожалуй, мне надо лечь. Может быть, завтра меня пропустят к Ник.

Она быстро вышла из комнаты. Челленджер насупился.

— Никогда не поймешь, что на уме у этой женщины. Ник, может быть, ее и любит, но сомневаюсь, чтобы Фредерика отвечала ей тем же. Женщины, кто их разберет? Все «милая» да «милая», а сама небось думает: «Чтоб тебя черти взяли». Вы куда-то уходите, мосье Пуаро?