Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Я понял, что попал в число немногих избранных.

— Если я могу вам чем-нибудь помочь… — начал я.

— Чувство долга — вот что мною руководит, — заявила мисс Хартнелл и захлопнула рот, как капкан. — Мне совсем не хочется это все говорить. Душа не лежит. Но долг есть долг.

Я ждал.

— Мне дали понять, — продолжала мисс Хартнелл, понемногу багровея, — что миссис Лестрэндж рассказывает, будто она была все время дома, что она не открывала дверь потому… в общем, не хотела открывать. Какое жеманство! Я заходила выполнить свой долг, а со мной так обходятся!

— Она была нездорова, — мягко заметил я.

— Ах, нездорова! Не смешите меня. Вы и впрямь не от мира сего, мистер Клемент. Эта женщина здоровее нас с вами. Так больна, что не в силах прийти на следствие! Справка от доктора Хэйдока! Да она вертит им как хочет — это всем известно. Так о чем это я?..

Я не сумел ответить. Очень трудно уследить, когда мисс Хартнелл переходит от изложения фактов к поношению ближних.

— А! Я говорила, что была у нее в тот вечер. Так вот, плюньте в глаза тому, кто скажет, что она была дома. Ничего подобного. Я-то знаю.

1— Как вы могли это узнать?

Мисс Хартнелл покраснела еще гуще. Если бы не ее воинственный пыл, можно было бы сказать, что она смутилась.

— Я стучала, я звонила, — стала объяснять она. — Два раза. Или даже три. Потом мне вдруг пришло в голову, что звонок испорчен.

Я с удовлетворением заметил, что она не могла смотреть мне в глаза, произнося эти слова. Все наши дома построены одним подрядчиком, и звонки он ставит такие, что их отлично слышно всякому, кто стоит на половике перед входной дверью. Мисс Хартнелл не хуже меня знала об этом, но, как я понимаю, требовалось соблюсти приличия.

— Да? — негромко сказал я.

— Мне не хотелось совать свою карточку в почтовый ящик. Это так невежливо, а я — какая бы я ни была — невежливой быть не хочу.

Она высказала эту замечательную мысль не дрогнув.

— Вот я и подумала — обойду дом, постучу в окно, — продолжала она, уже не краснея. — Я обошла дом вокруг, заглядывала во все окна: в доме не было ни души!

Я прекрасно понимал ее. Воспользовавшись тем, что в доме никого не было, мисс Хартнелл дала полную волю своему любопытству и пошла в обход, обыскала сад и заглянула в каждое окно, стараясь разглядеть по мере возможности, что там внутри. Она решила рассказать все мне, уповая на то, что я проявлю больше понимания и сочувствия, чем полицейский инспектор. Предполагается, что духовный пастырь, по крайней мере, толкует спорные случаи в пользу своих прихожан.

Я не высказал никакого мнения. Я только спросил:

— А в котором часу это было, мисс Хартнелл?

— Если память мне не изменяет, — сказала мисс Хартнелл, — около шести. Я пошла прямо домой, пришла минут в десять седьмого, около половины седьмого пришла миссис Протеро, доктор Стоун и мистер Реддинг остались ждать снаружи — мы с ней говорили про луковицы. А в это время бедняга полковник лежал убитый. Как печален этот мир!

— Порой он достаточно неприятен, — сказал я.

Я встал.

— Это все, что вы хотели мне сказать?

— Просто подумала — это может пригодиться.

— Может, — согласился я.

Не вступая в дальнейшие обсуждения, что немало разочаровало мисс Хартнелл, я распрощался.

Мисс Уэзерби, к которой я зашел после мисс Хартнелл, встретила меня в некотором волнении.

— Дорогой викарий! Как вы добры, право! Вы уже пили чай? Правда не хотите? Дать вам подушечку под спину? Как это трогательно! Вы пришли, как только я вас позвала. Вы себя не жалеете ради ближних.

Пришлось выслушать еще много чего в этом же роде, но наконец мы все же подошли к главной теме.

— Поймите, пожалуйста, что у меня сведения из самых надежных источников.

В Сент-Мэри-Мид самым падежным источником всегда является чужая прислуга.

— Вы не можете мне сказать, от кого вы это слышали?

— Я дала слово, дорогой мистер Клемент. А честное слово для меня святыня.

Она приняла чрезвычайно серьезный вид.

— Давайте скажем, что мне начирикала птичка, ладно? Так будет спокойнее, не правда ли?

Мне очень хотелось сказать: «Чертовски глупо!» Жаль, что я удержался. Хотелось бы посмотреть, как это подействует на мисс Уэзерби.

— Так вот, эта маленькая птичка сказала мне, что она видела одну даму, которую я называть не стану.

— Стало быть, видела еще одну птичку? — поинтересовался я.

К превеликому моему удивлению, мисс Уэзерби покатилась со смеху и игриво хлопнула меня по руке со словами:

— О, викарий, можно ли так шутить?

Немного успокоившись, она продолжала:

— Одну даму; и как вы думаете, куда эта дама направлялась? Она повернула по дороге к вашему дому, но сначала она самым странным образом оглянулась по сторонам — как я полагаю, чтобы убедиться, что ее не видит никто из знакомых.

— А первая птичка? — спросил я.

— Она как раз была в рыбной лавке — в комнате над лавкой, собственно говоря.

Я понятия не имею, куда ходят служанки в свои выходные дни. Но твердо знаю, куда они ни за что носу не высунут — на свежий воздух.

— И это было, — продолжала мисс Уэзерби, наклоняясь вперед с таинственным видом, — как раз около шести часов.

— А какой это был день?

Мисс Уэзерби коротко вскрикнула:

— День убийства, разумеется, неужели я не сказала?

— Я так и предполагал, — сказал я. — Имя этой дамы…

— Начинается на «Л», — подхватила мисс Уэзерби, энергично кивая.

Поняв, что информация, которую мне собиралась передать мисс Уэзерби, исчерпана, я встал.

— Но вы не допустите, чтобы меня допрашивала полиция? — жалобно сказала мисс Уэзерби, сжимая мою руку обеими руками. — Я не выношу, совершенно не выношу толпу. А стоять перед судом!..

— В особых случаях, — сказал я, — они разрешают свидетелю сидеть.

И ускользнул.

Оставалось повидать еще миссис Прайс Ридли. Эта леди сразу же поставила меня на подобающее мне место.

— Я не желаю быть замешанной в какие бы то ни было дела с полицией, — сказала она сурово, холодно пожимая мне руку. — Но вы должны понять, что, столкнувшись с обстоятельством, которое требует объяснений, я вынуждена была обратиться к официальному лицу.

— Это касается миссис Лестрэндж? — спросил я.

— С чего вы взяли? — холодно отпарировала она.

Я понял, что попал впросак.

— Все очень просто, — продолжала она. — Моя служанка, Клара, стояла у калитки, она спустилась на несколько минут, как она утверждает, глотнуть свежего воздуха. Верить ей, конечно, нельзя. Скорее всего, она высматривала посыльного из рыбной лавки — язык не поворачивается звать его мальчиком на побегушках — дерзкий нахал, думает, что, если ему стукнуло семнадцать, он может заигрывать со всеми девушками подряд. Ну, как бы то ни было, стоит она у калитки и вдруг слышит — кто-то чихнул.