Гвен Бристоу - Мастера детектива. Выпуск 13

Фаунтин сразу заподозрил неладное. В иное время он просто подумал бы, что человек решил немного выйти за пределы дозволенного и отлучиться без спроса, но тут дело, похоже, было более серьезным. Неспроста камердинер исчез именно в тот день, когда получил предупреждение об увольнении через месяц.

Мистер Эмберли, не отрывавший глаз от свежего номера «Панча», при этих словах поднял голову.

— Вы собрались уволить Коллинза и уведомили его об ЭТОМ?

— Да, вчера утром. Взвесив все, я решил, что так будет лучше. Коллинз постоянно злоупотреблял своим служебным положением. А тут еще эта история с молодым Брауном. Чем больше я размышлял над тем, что вы мне сказали тогда, Эмберли, тем больше сомнений у меня возникало. И убийство Доусона тоже. Стоит только начать подозревать и уже трудно остановиться. Все это вместе взятое, и привело меня к намерению уволить Коллинза.

— Но, насколько я помню, у Коллинза было надежное алиби на тот вечер, когда убили Доусона.

— Да, я тоже так думал и не особенно ломал над этим голову до тех пор, пока Браун не свалился в реку. В тот вечер, когда убили Доусона, Коллинз гладил мне костюм, и я сам видел его за работой. Но, если подумать, это еще ничего не доказывает. Я попробовал рассчитать время, которое понадобилось бы ему для того, чтобы добраться до места убийства, скажем, на мопеде. Я, конечно, не могу утверждать, что убил именно он, но и в его невиновности я уже не уверен. А как можно держать в доме слугу, которого подозреваешь в таких вещах? Вот я и сказал ему вчера, что через месяц его рассчитаю. Когда вечером он исчез, у меня сразу мелькнула мысль, что, может быть, он понял, что я подозреваю его, и решил удрать. Чем больше я думал об этом, тем больше утверждался в этой мысли. В три часа ночи я позвонил в полицию. Но такого я никак не ожидал.

— Конечно, сэр, вы не могли ожидать этого, — сказал сержант. — А вы не слышали, как он выходил? Или, может быть, видели, что кто-то еще выходил из дома?

— Не слышал. Я весь вечер находился в этой комнате, писал письма. Если бы открывали парадную дверь, я бы услышал, но Коллинз, вероятно, воспользовался другой дверью.

— Ясно, сэр. Если вы не против, я хотел бы переговорить с вашим дворецким.

— Конечно, пожалуйста.

Фаунтин подошел к камину и нажал на кнопку звонка.

Почти сразу же дверь открылась, но в комнату вошел не Бейкер, а взъерошенный и сонный Коркрен. Увидев собравшихся, он заморгал и на секунду плотно зажмурился. Затем снова открыл глаза и потряс головой.

— Я подумал, что это галлюцинация, — сказал он. — Но теперь ясно вижу, что это вы, сержант. Неужели все уже раскрыто? Можете рассказать мне, я буду нем, как рыба.

Сержант улыбнулся, но Фаунтин резко оборвал Энтони:

— Сейчас не до шуток. Застрелили Коллинза.

Коркрен раскрыл рот от неожиданности. Затем посмотрел на Эмберли и попросил объяснить, в чем дело. Но Фаунтин взял объяснения на себя. Энтони, в изумлении выслушав его, заявил, что ему все это совсем не по душе.

— Я не любил Коллинза, — сказал он. — Сказать по правде, я его просто не переносил. Но это уже перебор. Я даже не против преступлений время от времени. Они оживляют наше серое существование. Но я терпеть не могу маньяков-убийц. Три смерти — одна за другой. Нет, я вам скажу, это уж слишком!

Фаунтин обернулся к Эмберли.

— Боже милостивый! Вы тоже считаете, что в этом дело? — воскликнул он. — Может быть, Тони прав? Совершенно необъяснимые убийства… Как вы думаете?

— Некоторые считают, — осторожно высказался Эмберли, — что все убийцы — маньяки.

В дверях появился Бейкер.

— Вы звонили, сэр?

Сержант оглянулся и посмотрел на него.

— Я хотел задать вам несколько вопросов, — сказал он. — Войдите и закройте дверь.

Дворецкий выполнил приказание.

— Слушаю вас, сержант.

Сержант достал свой блокнот.

— Когда вы последний раз видели Коллинза?

Дворецкий, не задумываясь, ответил:

— В двадцать минут восьмого.

— О! Вы так точно запомнили время?

— Коллинз сам обратил мое внимание на время, он сказал, что ему пора накрывать на стол.

— Вы не видели, чтобы кто-нибудь выходил из дома? — прозвучал вопрос Эмберли из другого конца комнаты.

— Нет, сэр. Он, должно быть, ушел во время обеда, когда я прислуживал за столом.

— Почему вы так думаете?

У дворецкого нервно дернулся рот. Чуть подумав, он ответил:

— Я полагаю что, если бы я находился на половине прислуги, я заметил бы его уход.

— Вот как? А скажите, вы были дружны с ним?

— Я служу у мистера Фаунтина с недавних пор. Я старался установить хорошие отношения со всей прислугой.

Сержант изучающе посмотрел на него.

— Где вы служили до того, как устроились сюда?

По лицу дворецкого пробежала тень беспокойства. Он ответил, но уже не с такой готовностью, как раньше:

— Я временно не работал, сержант.

— Почему?

— По состоянию здоровья.

— Ваш адрес?

— Я… я проживаю в Тутинге, — неохотно ответил Бейкер. — На Блэкэдер-роуд.

— У кого вы служили последний раз.

— Мой последний хозяин уехал в Америку.

— Вот как? Как его звали?

— Фэншоу, — еще неохотнее ответил Бейкер.

— Его адрес в Англии?

— У него нет адреса в Англии, сержант.

Сержант поднял голову.

— Послушайте, мой дорогой. У него ведь был адрес, когда вы служили у него. Назовите этот адрес.

В разговор вмешался мистер Эмберли.

— Вы служили у мистера Джеффри Фэншоу, не так ли? — раздался его спокойный голос.

Дворецкий посмотрел в его сторону.

— Да, сэр.

— Он жил на Итонской площади, если я не ошибаюсь? Дворецкий проглотил слюну.

— Да, сэр.

— Зачем же делать из этого тайну? Дом номер 547, сержант.

— Вы знаете этого джентльмена, сэр?

— Немного. Мы с ним члены одного клуба.

— Это правда, что он уехал за границу?

— Полагаю, что да. Я могу выяснить это.

Сержант обратился к Фаунтину:

— У вас, наверное, есть рекомендательное письмо, сэр. Разрешите, я ознакомлюсь с ним.

— Да, конечно. — Бейкер представил рекомендательное письмо. — Но я не смог написать письмо мистеру Фэншоу, поскольку он уехал — по крайней мере мне было так сказано — в Нью-Йорк. Рекомендация была написана на бумаге с эмблемой клуба.

— Нужно навести о нем справки в клубе, — сказал сержант, старательно делая записи в своем блокноте. — Или вы сами сделаете это, сэр?

— Я сам это сделаю, — пообещал Эмберли. — Однако я хочу выяснить одно обстоятельство.

Его глаза неотрывно смотрели в лицо Бейкера.

— Вы говорите, что услышали бы, как Коллинз выходит из дома, если бы в это время не находились в столовой. Но, может быть, вы видели или слышали, как кто-нибудь еще выходил из дома в течение вечера?

Дворецкий медленно ответил: