Ричард Халл - Благие намерения. Мой убийца (сборник)

– Именно так, сэр. Знаете, я поразился, обнаружив, что мисс Нокс Форстер не было в холле все это время, ведь я надеялся доказать мистеру Каргейту, что и близко не подходил к табакерке. И вернувшись, я сказал миссис Перриман, что хозяин в своем особом настроении. «Теперь, – говорю я, – все пойдет как по расписанию. Из библиотеки он не выйдет до двенадцати, а в это время мы обедаем. И прошу вас обратить внимание, что я никуда не отлучался с этого момента и до конца нашего обеда». «Зачем вам?» – говорит миссис Перриман. Я ей все подробно объяснил, и тогда она говорит: «Очень хорошо, мистер Рейкс, я обращу внимание; а когда вы пойдете звонить в гонг (у нас есть обеденный гонг, который слышен мистеру Каргейту, если тот в саду), я пойду с вами и буду смотреть, чтобы потом подтвердить, что вы не входили в библиотеку». На миссис Перриман всегда можно рассчитывать – она поддержит и поможет. Очень приятная женщина.

Фенби, искренне надеясь, что лояльность миссис Перриман все же ограничивается рамками истины, вежливо согласился с лестным описанием кухарки.

– Значит, она видела, как вы звоните в гонг?

– Да. Мистер Каргейт и мисс Нокс Форстер были на лужайке сбоку от дома, и они прошли за угол к парадной двери. Мистер Каргейт любил, чтобы все уже стояло на столе, так что мне не требовалось находиться в столовой, пока не позвонят подавать десерт.

– Разве он не из тех, кто желает, чтобы над ним вились вьюном безостановочно?

– Иногда желал, а иногда нет. В тот день было «нет». И я не совался. В общем, я дал им умыться и приготовиться, а потом сказал миссис Перриман…

– Минутку. Они появились довольно скоро, да?

– Ну, совершенно как обычно. Так о чем я? Ах, да, я сказал миссис Перриман: «Вы не можете наблюдать за мной все время, пока они обедают, будет горячее шоколадное суфле, так что пока они там, пойдемте со мной и вместе запрем дверь в библиотеку, а ключ вы оставите у себя до тех пор, как им пора будет выходить. Прямо перед этим мы вместе отопрем дверь. Значит, мне никак не попасть в библиотеку, а вас мистер Каргейт обвинить не сможет, ведь Долли (это служанка на кухне, сэр) постоянно с вами, так что тут все в порядке. А отперев дверь, мы снова будем держаться на глазах друг у друга, пока он не вернется в библиотеку». Так мы и поступили.

– Понятно. Пожалуй, довольно запутанные приготовления.

– Вы не знали мистера Каргейта. Эти приготовления оказались не напрасны.

– В самом деле?

– В самом деле. Про остаток дня мне не стоило беспокоиться, потому что мистер Каргейт сам был неотлучно в библиотеке. Я входил, когда привел гостя по фамилии Макферсон – торговца марками. Его привезла из Ларкингфилда мисс Нокс Форстер; кстати, сэр, когда она ставила в гараж машину, появились первые признаки, что с машиной что-то не так, – и у меня не было необходимости заходить в библиотеку, пока не настала пора подавать чай.

– Погодите. – Фенби пометил себе, что не спросил мисс Нокс Форстер, чем она сама занималась после обеда. Впрочем, возможно, это не имеет значения, поскольку в библиотеке сидел Каргейт. И он еще не выслушал про короткий интервал, когда в библиотеке оставался один Макферсон.

– Так, вы подали чай. И что потом?

– Произошла ужасно неловкая сцена, сэр.

– В самом деле? Значит, ваши подозрения оправдались?

– Да, сэр. Хотя и не совсем так, как я предполагал. Мистер Каргейт начал жаловаться мне, что, как ни поразительно, все пытаются сегодня его обокрасть. Чего-то подобного я как раз ожидал. И когда он сказал, что мистер Йокельтон пытался похитить изумруд, это меня не удивило. Так обычно все у него и проходило; ничего не было нового и в том, что мистер Каргейт поведал про злобное желание Макферсона уничтожить его коллекцию марок. Однако потом он заявил, будто мисс Нокс Форстер и я состоим с Макферсоном в сговоре. А это, сэр, совершенно невозможно. Хотя мисс Нокс Форстер и леди, или почти леди – во всяком случае, ее всегда рассматривали как леди, – на самом деле она стоит на уровне гувернантки или машинистки в конторе, и с человеком такого уровня я не могу вступать в союз. Кроме того, она новичок у мистера Каргейта и толком его не понимала.

Такую точку зрения Фенби не мог полностью разделить, однако не видел смысла спорить.

– То есть в замечании мистера Каргейта о заговоре против него не было ни капли правды?

– Разумеется, сэр.

– А он привел какие-либо доказательства своей идеи?

– К сожалению, сэр, привел. – Пока дворецкий собирался с мыслями, Фенби успел задуматься, какое место занимает сам на социальной шкале Рейкса. Кто-то вроде гувернантки – низший по отношению к прислуге высокого ранга? Весьма вероятно, так и есть, и не стоит придавать слишком большого значения постоянным «сэр» и показному почтению, с которым Рейкс обращался к нему и к мисс Нокс Форстер, не испытывая настоящего уважения.

– К сожалению? – повторил Фенби.

– Да, сэр. Прежде всего мистер Каргейт заявил, что в его комнате постоянно все передвигают с места на место. Книга оказалась раскрыта не на той странице, где он читал; письмо, которое он держал в руках и при появлении мистера Йокельтона положил рядом с пузырьком яда для ос, он, проводив викария, обнаружил в другом месте, а сам пузырек, оставленный на столе, оказался на подоконнике, этикеткой «Яд» к нему. Он сказал, что это его расстраивает, и повернул пузырек. Потом обвинил Макферсона, что тот влез в его альбом марок и развернул табакерку. Сколько во всем этом было правды, я не знаю. Может, и ни капли – как и в том, что он сказал после.

– Что именно он сказал?

– Что я заходил в комнату между полуднем, когда он вышел в сад, и концом обеда. И добавил, что в комнате воняет – прошу прощения, сэр, он использовал именно это выражение, – и табакерку опять двигали.

– А он упомянул, чем воняет?

– Нет, сэр. И я не спрашивал. И не стал уточнять, как именно я якобы передвинул табакерку. Боюсь, сэр, я немедленно отверг обвинения и добавил, что могу доказать, что в комнату не заходил. Мистер Каргейт, разумеется, спросил, как я это докажу, а я рассказал – вкратце – о том, что я уже говорил вам о своих действиях. Как видите, все произошло примерно как я и ожидал, так что я с готовностью все ему выложил – теперь вот и вам. К сожалению, реакция мистера Каргейта была весьма, весьма прискорбной. Он решил, что причиной всему – его скверный характер… да, пожалуй, так оно и есть, – эта идея как будто только что пришла в голову Рейксу, – и очень сильно обиделся. Назвал меня подозрительным, лицемерным варваром и по-всякому еще – мне не хотелось бы повторять – и заявил, что не станет держать у себя на службе человека, который видит его так, как, судя по моим действиям, вижу я, что у него не осталось ни одного честного преданного друга на земле. А потом началось такое, чего не было за всю мою долгую службу. Он заплакал.