Ричард Халл - Благие намерения. Мой убийца (сборник)

– Пожалуйста, – прервала его миссис Фарли, – отправляйтесь туда без промедления. И прошу вас, прошу – дайте мне знать.

– Я сразу же поеду и все осмотрю. Хотя не уверен, что приду к заключению, которого вы от меня ожидаете.

– Все ведь очевидно!

– Миссис Фарли, вы с мистером Ренвиком и с помощью по крайней мере еще одного человека состряпали хитроумный план. Вы хотели, чтобы я заподозрил инсценировку, а в конце концов убедился, что утопление было настоящим. Судя по всему, вы продолжаете действовать по плану. Сразу вам скажу: если не обнаружу тело, меня будет очень сложно убедить, что с мистером Ренвиком, человеком, на мой взгляд, опасным и безжалостным, арестовать которого – мой долг, случилось несчастье. И само по себе наличие пакета с парочкой предметов первой необходимости не покажется мне убедительным доказательством. Именно такого рода улику вы могли оставить специально для меня. К этой улике вы бы привлекли мое внимание, что, собственно, и произошло.

– Но если он не забрал те вещи…

– Могли быть и другие. Что мешает предположить существование не одного, а двух пакетов? По правде говоря, где доказательства, что мистер Ренвик вообще прыгал в воду? С той же долей вероятности он мог переодеться в лесу, а потом, несмотря на ваши обстоятельные подробности, просто уйти, возможно, захватив фляжку с бренди и пальто, с которым я еще не полностью разобрался. А вы подождали, пока он уйдет, а потом побежали за ним. Я побеседовал с местной сестрой, и она мне поведала – далеко не сразу, – что вы сказали что-то вроде «не нужно было бежать за ним» и только сегодня намекнули, что «за помощью». Моя теория, помимо прочего, объясняет, почему вы побежали к дороге, а не к ближайшим домам: нельзя было звать на помощь, пока Ренвик в воде. Вы поздно пожаловались на туман; кстати, его больше никто не упомянул. Итак, я рассчитываю найти пакет, о котором вы говорите, рядом с кабинкой для переодевания. Если только его не стащил случайный прохожий, что, на мой взгляд, учитывая время и место, маловероятно. Однако я никоим образом не уверен, что приду к нужным вам выводам.

В последний момент неожиданное выражение лица миссис Фарли – смесь гнева, недоумения и мольбы – заставило его замолчать.

– Мы были не настолько хитры. Я честно сообщила вам все факты. Идите, проверьте, на месте ли вещи. Молю лишь об одном – не скрывайте от меня ужасную правду!

Инспектор согласился, но сначала записал показания, несмотря на протесты сестры Мэйз, что пациентка переутомилась. Позвольте добавить – и это будет конец машинописных страниц, – что, на мой взгляд, миссис Фарли правильно дозировала информацию, выданную инспектору. По идее, она могла позвать меня или другого юриста, но в этом случае мы хотели, чтобы инспектор узнал то, что ему следовало узнать. Это ему и поведали, хотя он снова повел себя подозрительно. А я в кои-то веки признаю изъян в своих приготовлениях. Нужно было сделать три свертка, чтобы инспектор смог обнаружить два. Хотя, наверное, это был бы перебор, и, честно сказать, я не думаю, что Вестхолл легко бы во все поверил.

Все-таки неприятный он тип.

Конечно, до всего, что я изложил выше, я дошел не сразу. На самом деле все это было исключительно занятно, поскольку Вестхолл подложил нам свинью. Он, подозреваю, надеялся, что такая интрига спровоцирует кого-то на непредусмотрительные действия, и вскроются факты, которые ему знать было не положено.

На первых порах я полагал, что смогу добыть информацию из прессы, но если что СМИ и умеют, так это замалчивать новости. Казалось бы, миссис Фарли подняла достаточно шума, чтобы попасть в газеты… увы, заголовков про «сенсационное разоблачение женщины» не наблюдалось. Упустили даже многообещающую фразу «Он действительно утонул». Единственное, что я смог понять до того момента, как миссис Фарли поправилась и вернулась в Лондон, – вывод, сделанный из полного отсутствия каких-либо комментариев: тело Алана так и не нашли. Что же касается прочего, инспектор бесстыдно нарушил свое слово. Кабинки он, несомненно, обыскал, однако уехал в Лондон, не сказав миссис Фарли ни слова.

Не то чтобы я сильно переживал по этому поводу. Еще до рассказа про полный упадок сил Алана я был почти уверен, что Ренвик не смог добраться до противоположного берега. Если бы ему это удалось, но не получилось найти миссис Килнер, он дал бы о себе знать, возможно, телеграммой или письмом, а может, даже лично. Хотя ему следовало понимать, что я не позволю одурачить себя дважды, а сам он находился не в том положении, чтобы шантажом вновь заставить меня оказать ему помощь. Благоразумие и уважение остановили бы любого, однако Алан с этими качествами не имел даже шапочного знакомства.

Впрочем, хранить спокойствие удавалось лишь мне. Прекрасная Анита вела себя в высшей степени несдержанно. Я получал телефонные звонки, сообщения, письма, суть которых сводилась к следующему: «Почему вы ничего не сделали?» Глупое требование: если Алан утонул, что мог поделать я? А если по какой-то случайности он выжил, тогда чем меньше я делал, тем лучше. Но здравый смысл не входил в список достоинств миссис Килнер. От этой женщины просто тошнило, и меня нельзя винить, что я старался ее избегать.

Развязка наступила в тот вечер, когда я зашел домой перед обедом ради скучной, плебейской, но необходимой цели – провести интервью с одной из предполагаемых уборщиц. Я хотел взять ее на место… ну если честно, на место Алана Ренвика, хотя не думаю, что такая формулировка пришлась бы ему по вкусу. Я открыл дверь – и обнаружил, что пришла миссис Килнер. Я не хотел ее впускать, но Аниту могла остановить только физическая сила, а мне сцены на лестничной площадке были ни к чему.

Сначала я удивился, что ей повезло меня застать, ведь я не часто бывал дома. Позже, по ее словам, я догадался, что она приходила не в первый раз.

– Нам не следует встречаться. Это небезопасно, – сразу сказал я.

– Безопасность! – резко ответила она. – Как мило, что вы вспомнили это слово. По-вашему, Алан сейчас в безопасности?

– Не знаю, – устало ответил я.

– Он вам доверял. А вы его подвели. Почему он вообще доверился такой скотине? Беспечный, ленивый, глупый хвастун, самодовольная трусливая душонка! Это все вы, и ваши планы, и ваш ум! Жалкий, отвратительный, мелкий хам! Сидите тут, развалившись: довольны тем, что натворили. Если вы не…

Ее оскорбления прервал еще один звонок.

– Прервите-ка на минуту свой панегирик, – презрительно сказал я ей. – Думаю, пришла моя будущая домработница. И хотя в сфере грубых ругательств она, похоже, научить вас ничему не сможет, я хочу с ней встретиться.

– Сначала вы меня выслушаете!