Макс Ладенбург - Приключения Фрица Стагарта, знаменитого немецкого сыщика.

— Но, — заметил я, — кто докажет, что первоначальное «я» этого человека было не «Красный Джек», а мистер Клингсфорд? Может быть, второе существование было как раз первым, а первое было бессознательным существованием?

— Этому предположению противоречит конец несчастного. Он умер мистером Клингсфордом, потому что он жил «Красным Джеком».

Индия — страна вечных тайн. Так как я знал, что Стагарт в молодости прожил довольно продолжительное время в Ост-Индии, то я и воспользовался однажды случаем, чтобы узнать подробности об этой стране, в которой я сам еще не имел возможности побывать.

Мы тогда отдыхали в Швейцарии, в Люцерне, где остановились в гостинице «Schweitzer Hof».

Бывают ночи, когда тебя тянет на простор. Светлые, белые ночи, сказочные ночи.

Мы вышли со Стагартом из гостиницы и направились по берегу озера четырех кантонов, которое подобно темно-зеленому бархатному ковру расстилалось у подножия гор.

Мы молча сели на скамью недалеко от места и долгое время, молчали погрузившись в думы.

Озеро и окрестности были облиты серебристым лунным светом. Синий туман вился исполинской змеей вокруг горы Пилат. Вдали, где-то между бледными виллами и ярко красными розовыми садами, блестел одинокий огонек.

Не знаю, почему я вспомнил про Индию. Может быть, по какой-нибудь бессознательной ассоциации мыслей.

— Рассказал бы ты мне когда-нибудь об одном из твоих приключений в Индии, Стагарт! — обратился я внезапно к моему другу.

Он взглянул на меня почти с испугом.

— Я только что думал об этом, — проговорил он тихо, скорее про себя, чем обращаясь ко мне.

Любопытство мое было возбуждено.

— О чем именно? — спросил я.

— О той странной истории, которую я никогда не забуду, — ответил Стагарт. — Тогда была такая же ночь, как и теперь.

— Расскажи.

Он замолчал на мгновение и затем начал свой рассказ.

— Эта Индия — странная земля, именно благодаря существующим в ней противоречиям, благодаря смешению загадочного с понятным, сказочного с обыденным, прекрасного с порочным, богатства с бедностью, дикости с цивилизацией.

Это замечается и в климате и в почве, в людях и в зверях.

Тогда как в индостанских равнинах царит тропическая жара, область Гималаев покрыта снегом и льдом; тогда как на Малабарском берегу почти полгода идут беспрерывные дожди, на противоположном Коромандельском берегу — царство вечного солнца.

Точно так же дело обстоит и с почвой. Пустыни расстилаются рядом с цветущими долинами, высокие горы поднимаются рядом с равнинами. Акация растет рядом с тополем, вечнозеленые хвойные породы украшают возвышенности, тогда как внизу высятся девственные пальмовые леса. Здесь родина лимонного и апельсинного деревьев, точно так же как и сахарного тростника, перца и имбиря.

Газели и львы населяют джунгли. Обезьяны, слоны, олени и быки оживляют берега Ганга, в котором наряду с крокодилами водятся акулы и дельфины. И в лесах водятся всевозможные породы птиц.

Существуют ли где-нибудь столь разные расы, как в Индии? Тихий индус живет рядом с диким коларийцем, монгол рядом с арийцем, еврей, переселившийся в Индию еще во времена Вавилона, рядом с персом. И среди них всех и над ними завоеватель-европеец.

Не над всеми. Сотни гордых племен сохранили свои обычаи, права и свободу и в мрачных храмах, переживших тысячелетия, все еще горит неугасаемый огонь перед Шакти.

Он задумался на несколько минут, устремив вдаль свой взор, и затем продолжал:

— Эта богиня принесла неисчислимые бедствия. Целые моря слез проливались вокруг нее и из-за нее. Потоки крови окрашивали ее алтари. Смерть распространяется всюду ее поклонниками.

О ней будет речь в истории, которую я хочу тебе рассказать. Она играла в событиях молчаливую, но тем более ужасную роль, и еще сегодня ужас парализует мой язык при мысли об этой ужасной истории.

Я тебе расскажу все по порядку и ничего не скрою от тебя.

Вернувшись после поездки в северные провинции Ост-Индии, я поселился в Бомбее. Я жил в доме генерала Кея на чудной Эльфинстонской площади, засаженной тамариндовыми деревьями. Когда я утром выходил на балкон, мой взгляд падал на статую маркиза Уэльслея.

С генералом меня познакомил английский губернатор, к которому я имел рекомендательное письмо от одного из моих друзей, английского посла в Берлине.

Генерал жил в своем дворце один с дочерью, конечно, не считая прислуги, и во время пребывания в Бомбее я имел полную возможность познакомиться ближе с этой молодой девушкой.

К дворцу генерала примыкал великолепный сад. Там я часто сидел с Мэри (так звали дочь генерала) и рассказывал ей о моих приключениях в Раджпутане, которые едва не стоили мне жизни.

Она говорила почти на всех индийских наречиях, так как она страшно интересовалась Индией.

Однажды я застал ее в саду со старинной, очень странно выглядевшей книгой в руках.

— Что это у вас? — спросил я, заметив, что она при моем приближении в смущении хотела спрятать книгу.

— Тантра, — ответила она, покраснев.

Я неодобрительно покачал головой.

Надо тебе сказать, что книги Тантры опасны для европейца, так как они смущают его дух, отравляют его фантазию и иногда приводят к гибели.

В них приводятся тайные законы волшебства. Они посвящают невинные души в тысячелетние чувственные учения, ужасы которых в полном объеме не стали еще известны ни одному из покорителей Индии.

— Кто вам дал эту книгу? — спросил я, сев рядом с ней на простой садовый стул.

— Какой-то джоги, — ответила она.

Я, очевидно, выразил на своем лице удивление, так как она быстро ответила, как бы извиняясь:

— Он сидел у башен молчания и попросил у меня милостыни. У него был такой ужасный вид, что я почувствовала к нему сострадание; все его тело было покрыто кровавыми рубцами и ранами, которые он себе, очевидно, наносил в экстазе. Лицо его сияло необыкновенным блаженством. Душа его блуждала где-то далеко, в мире грез.

Я подала ему все, что имела с собой.

Когда я на следующий день проходила мимо этого места, он подошел ко мне.

— Благодарю, — воскликнул он на индусском языке и протянул мне эту книгу.

— Что это такое? — спросила я его.

— Прочтите, — сказал он восторженно. — Прочтите и вы будете богаты, очень богаты. В этой книге все счастье волшебства. Это точная копия великой книги Упанишад, с которой знакомы только одни высшие жрецы.

Я взяла книгу и прочла ее.

— Вот и все, — проговорила она, бросив на меня вызывающий взгляд.

Я с досадой понял из ее слов, что она была уже затронута тяжелым мистицизмом индусских джоги.

Мэри рано потеряла свою мать и была воспитана своим храбрым отцом, который в ней души не чаял и исполнял все ее желания. По-видимому, она была самостоятельной девушкой, но на самом деле самостоятельность ее была только своенравием.