Макс Ладенбург - Приключения Фрица Стагарта, знаменитого немецкого сыщика.

Поклонись маркизе. Я недавно читал в газетах, что она пыталась кончить жизнь самоубийством. С твоей стороны очень неостроумно ставить этот случай в какую-нибудь связь со мной. Я не хочу, чтобы насчет меня сплетничали. Оставь, значит, это при себе.

Ну, на сегодня довольно. До скорого свиданья недель через шесть. Приготовь мне несколько бутылок падуанских вин, но только настоящих венецианских. Можешь запастись несколькими бутылками флорентийского «Алеатико» и т. д. Ты мои вкусы знаешь.

Виктор.

Третье письмо.

Графиня фон Таннен к Эллен Робертсон, в Лондон.

Берлин, июнь 1904.

Дорогая Эллен!

К сожалению, я не могу лично быть свидетельницей твоего счастья. Не думай, что я не приезжаю к тебе, потому что мне эта поездка неинтересна. Я всегда буду твоим верным другом и я надеюсь, что ты всегда будешь думать об этом и верить этому. Мой сын, которому только что исполнился год, тяжко заболел, и я не отхожу от его постели. При чтении твоего письма я не думала ни улыбаться, ни сердиться на тебя. Но обрати только внимание на одно, дорогая моя Эллен: мы, женщины, никогда не бываем так счастливы, как заслуживаем этого. Самые несчастные между нами те, которые отдали себя целиком, так что им не остается ничего.

Я не хочу разбирать твое письмо. Советы и предостережения, которые я могла бы тебе дать, заключаются в этих немногих словах. К чему распространяться насчет этого?

Ты ведь благодаря этому не изменишься. Я могу только молить Бога, чтобы он дал тебе столько счастья, сколько заслуживает твое благородное сердце.

Я надеюсь, что ты мне снова напишешь после брачных торжеств, а пока остаюсь твоя верная подруга.

Матильда.

Четвертое письмо.

Максим Достевич Аделине Неттина, актрисе, в Мюнхен.

Рим, июнь 1904.

Многоуважаемая синьорина!

В вашем страстном письме вы обнаружили какую-то растерянность!

Вы ведь отлично должны были знать, что единственное финансовое и социальное спасение моего друга могло только заключаться в денежном браке.

Он обещал вам сделать вас своей супругой.

Отлично! Он сделал то, что делали тысячи до него и что тысячи же будут делать после него. Он вас обманул. Но, может быть, не намеренно.

Вы не можете жить без него?

И это вы пишете человеку искусившемуся, познавшему жизнь, знающему вас, настолько близко вас знающему, как будто вы были его любовницей?

Аделина Неттина, прекрасная римлянка, самая знаменитая актриса Италии утверждает, что она не может жить без графа Коста! Что это, ирония? Тема для юмористического фельетона, не более. Если вы смотрите на все это с такой точки зрения, то я воспользуюсь этим для сатиры в юмористическом журнале.

Неужели вы раньше не знали, что Коста меняет женщин как перчатки? В таком случае, вам нужно было бы раньше осведомиться об этом.

Вы хотите его убить? Значит, вы хотите разыграть драму? Вы хотите сесть на скамью подсудимых? Вы хотите, чтобы красота ваша поблекла в темнице? Чтобы искусство ваше погибло навсегда за шестью железными запорами? Я полагаю, что сказал то, что нужно.

Поставьте заключительную виньетку под событием, которое для вас не может и не должно быть ничем иным, как простой главой. А жизнь ведь толстая книга, заключающая в себе много глав.

Преданный вам,

Максим Достевич.

Пятое письмо.

Граф Коста Максиму Достевичу, в Рим.

Лондон, июнь 1904.

Дорогой друг!

Я пишу тебе в вагоне железной дороги. Все торжества окончились. Эта трогательная церемония, которую люди считают необходимой при заключении простой сделки, почти убила меня.

Но больше еще неприятностей доставило мне длинное письмо Неттины.

Какой дьявол таится в этой женщине?

Она угрожает мне. Я бы на это не обратил внимания, если бы стиль ее письма не был так чертовски серьезен. Она дает клятву, что не пройдет трех месяцев, как она запечатлеет свою любовь моей кровью.

На тебя она страшно сердита. Она пишет, что ты насмехаешься над ее честью. У этой женщины опасный темперамент. Я ее письмо заботливо сохраню. В случае чего оно явится важным документом.

Прощай! Будь здоров.

Коста.

Шестое письмо.

Графиня Эллен Коста графине фон Таннен, в Берлин.

Париж, июль 1904.

Дорогая, любимая моя Матильда!

Передо мною на письменном столе лежит твое последнее письмо. Какая у нас разница в летах! Мне кажется, несколько десятков лет. А на самом деле всего шесть лет. Тебе двадцать пять, а мне девятнадцать.

Я чувствую себя глупым ребенком в сравнении с тобой, женщиной с установившимся уже взглядом на жизнь. Но к чему это предисловие?

Ты была права, Матильда, тысячу раз права! Вот уже две недели, как я замужем. Две недели — какой незначительный срок и вместе с тем, какая вечность, когда страдают так, как я страдаю, Матильда. Глубоко и тяжко страдаю. Я так несчастна, что не могу спокойно описать тебе весь ужас моих страданий.

Куда исчезли мои идеалы, мои надежды? Где осталась моя вера?

Мечты мои рассеялись, как дым! Сердце мое истекает кровью. Мой муж? Да, тысячу раз да! Я люблю его безумно. Люблю его все еще, не смотря на унижение, которому он подверг меня, сделав меня своей женой. Его любезность заменилась монотонным равнодушием. Поцелуи его холодны, у него даже нет достаточно такта, чтобы скрыть от меня истину, чтобы не показывать того, что он совершенно меня не любит.

Он не дает себе труда казаться другим, чем он есть на самом деле. Я знаю, что три дня после нашей свадьбы он уплатил всем своим кредиторам. Я знаю то, что я не могла подозревать, о чем я никогда и не думала — что он женился на мне только ради денег.

Но разве все-таки он не мог меня полюбить?

Брак для него обуза.

И все-таки я люблю его. Я с чувством моим совладать не в силах. Счастье, может быть, что от окончательной катастрофы спасает меня то обстоятельство, что я принадлежу к женщинам, которые могут быть счастливы, не требуя счастья от других.

Я уже знаю, что мне нечего ждать, и все же я не перестану его любить.

Назови это слабостью. Я думаю, что в этом состоит величайшая душевная сила женщины. И я так и поступаю.

Ведь мне еще остается одна надежда. Ты понимаешь, о чем я говорю, не правда ли?

Я не хотела верить тому, что ты мне писала — самые несчастные между нами те, которые сами отдали себя целиком, так что им не остается ничего. Ты была права. И это мое признание вполне доказывает тебе, как исполнилось твое предсказание на твоей несчастной

Эллен.

Седьмое письмо.

Графиня фон Таннен графине Коста, в Алжир.

Берлин, июль 1904 г.

Дорогая Эллен!

Мне очень тяжело отвечать на твое письмо. Удовольствуйся на сегодня несколькими строками. Не падай духом — и если тебе понадобится поддержка, считай мой дом своим домом.