Макс Ладенбург - Приключения Фрица Стагарта, знаменитого немецкого сыщика.

Результатом моих поисков в Париже явилось выяснение того обстоятельства, что молодой человек оказался совершенно непричастным к преступлению. Его беззастенчивость, я бы сказал, английское нахальство, едва не поставило его в очень неприятное положение. К счастью, ему удалось вполне доказать свое alibi в ночь преступления. Значит, это лицо пришлось вычеркнуть из списка подозреваемых.

Поэтому я обратил теперь все свое внимание на выяснение того факта, не уезжал ли за последние недели барон де Руссель из Монако в Париж. Но оказалось невозможным установить даже временное пребывание его в Париже и, по указанию монакских властей, барон совершенно не выезжал из Монте-Карло. Квартира барона на Итальянском бульваре оказалась запертой, и швейцар не мог припомнить, приходили ли на имя барона письма, написанные женской рукой. Мои энергичные поиски в Парижском почтамте увенчались наконец неожиданным успехом. Оказалось, что барон поручил одному из своих знакомых чиновников задерживать приходящие на его имя письма, запечатывать в новый конверт и пересылать их ему в Монте-Карло. Этот чиновник, знавший уже об убийстве барона, понял тотчас же всю важность этого обстоятельства и передал мне, что барон три раза посылал ему из Монте-Карло письма с просьбой положить их в новый конверт и переменить на нем адрес. Чиновник, полагавший, что дело идет о невинном любовном приключении, охотно согласился на просьбу барона. На письмах, которые посылал барон, стоял адрес: «Госпожа Биртон, Париж, до востребования».

Чиновник регулярно посылал их по адресу — госпоже Георгиевской, Монте-Карло, «Парижская» гостиница.

Теперь я знал, что убитый переписывался с русской, причем переписка эта велась из предосторожности через Париж. Барон полагал, что он таким образом не скомпрометирует русскую в гостинице, тогда как у нее были гораздо более побудительные мотивы вести такого рода переписку с бароном. Для того, чтобы еще раз удостовериться, что записка, найденная в платье баронессы, написана русской, я узнал ее почерк посредством хитрости.

— Ах, — воскликнул я, — это было во время игры, когда ты просил ее записывать твои ставки.

— Совершенно верно. Если ты припоминаешь, найденная нами загадочная записка гласила:

«Ле-Мулен. Белое с зеленым. 1 час, 34».

Несчастная жена барона, не имевшая и подозрений насчет его отношений к русской, была очень дружна с последней. В этой записке должно было заключаться решение всей задачи, разгадать эту записку значило найти истинных убийц. Я начал соображать следующим образом:

На расстоянии часа пути от Ле-Мулен, у 34 камня должен находиться дом с белыми стенами и зелеными ставнями. Вероятно, там-то и была баронесса в ту таинственную ночь и побудила ее туда пойти, очевидно, русская. Мои подозрения вполне оправдались. Как раз на указанном месте я нашел маленький домик с белыми стенами и зелеными ставнями. Там живет старая гадалка, занимающаяся, кроме того, приготовлением разного рода любовных напитков. После упорного запирательства старуха созналась, что в ту ночь к ней приходила молодая, элегантная дама и что она по ее просьбе сварила ей напиток, который должен был ей вернуть потерянную любовь ее мужа.

Теперь мне стало все ясно. Несчастная женщина, очевидно, заметила, что муж уже охладел к ней, но не знала истинной причины этого. В своей неопытности она доверилась своей подруге, которая дала ей адрес этой современной Локусты, обязав ее честным словом не говорить об этом никому. Частью из стыда, а частью из чувства честности, молодая женщина упорно отказывалась сообщить, где она была в ту ночь. Она взяла себе в провожатые лакея, он шел с ней некоторое время, но затем она раздумала и отослала его домой. Он барона уже не застал дома и поспешил вслед за ним, очевидно, чтобы сообщить ему о ночной прогулке его жены.

Барону не сразу бросилось в глаза отсутствие жены. Он воспользовался тем обстоятельством, что ее не было в комнатах, и спрятал деньги в ее сундук, может быть, из опасения, что его могут обокрасть.

Русская назначила ему в эту ночь свидание. Так как барон должен был быть убит в ту ночь, то она употребила все старания, чтобы обратить все подозрения на одно известное лицо, а именно на его жену. И это устроила чертовски ловко. Она условилась с бароном, что он должен передать ей ленточку от платья баронессы в знак того, что он один и что они могут без помехи провести вместе время. Вероятно, в этот-то момент на него и было сделано нападение. Появившийся вслед за тем камердинер разделил участь своего господина. Женские следы, замеченные нами, и были следами русской. Несчастная жена убитого думала, что муж заметил ее отсутствие, искал ее и с отчаяния покончил жизнь самоубийством. Поэтому-то она все время обвиняла себя, все более и более запутываясь в искусно расставленных русской сетях.

— А почему барон был убит? Из-за выигранных им денег?

— Русская думала, что деньги были при нем. Эта ужасная женщина состоит на жалованьи у целой организованной шайки. Она привлекала к себе богатых или счастливых игроков, назначала им ночью свидания, во время которых они падали жертвами своей доверчивости.

Не одно загадочное самоубийство в Монте-Карло являлось на самом деле утонченным убийством.

Он замолчал.

Я смотрел на него с нескрываемым восхищением.

— Ты выполнил замечательное дело, — сказал я ему, — удивительное дело!

Он устало улыбнулся и поднял взор к небу, на котором уже догорали звезды.

— Вернемся домой, — проговорил он, — уже рассветает.

Только тогда, когда мы вернулись в наш номер, я заметил, как бледен был мой друг, и какое выражение усталости лежало на его лице. Только глаза его ярко горели.

— А каким же образом ты провел убийцу? — спросил я после того, как мы сели за чай.

— Таким же образом, каким она провела барона, — ответил Стагарт. — Я сделал вид, что страстно влюблен в нее. Наши прогулки продолжались далеко за полночь, и не раз во время этих прогулок я имел полную возможность ближе узнать преступницу, познакомиться с ее качествами, убедиться в том, что она великолепно образована. Благодаря моим громадным выигрышам она забыла всякую осторожность, и она применила ту же хитрость, чтобы завлечь меня, какую применяла к барону и которая ей, вероятно, не раз удавалась.

Только что окончил мой друг свой рассказ, как распахнулись двери, и в комнату стремительно вбежала бледная женщина с залитым слезами лицом.

Она бросилась перед Стагартом на колени и поднесла его руку к своим губам.

Это была баронесса де Руссель.

Мой друг поднял ее с нежностью и подвел к стулу. Но ни один художник, ни один поэт не был бы в состоянии передать выражение глаз, в которых светилось величайшее блаженство от сознания того, что силою своего ума он спас молодую невинную человеческую жизнь.