Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

— Вы, стало быть, советовали ему бросить ту работу, мистер Роджерс?

— Да. Мне казалось, ему пора остепениться и осесть на месте.

— Ясно. Чем он занимался в первый после приезда день?

— По большей части возился со своим мотоциклом. Он почти полностью разбирает его на части в каждый свой приезд.

— Он с кем-нибудь встречался?

— Вечером ушел на свидание со своей невестой.

— А больше ни с кем?

— По крайней мере, нам ничего больше не известно.

— А вчера?

— Уехал отсюда на мотоцикле в десять часов утра.

— Сказал, куда?

— Нет. Он никогда не сообщал нам об этом. Вообще ему не нравилось, если мы начинали задавать слишком много вопросов о его передвижениях. Такой уж у него был нрав.

— Понятно. И когда вы увиделись с ним снова?

— Ну, я вам уже все рассказал. Хотите, чтобы я повторил рассказ в присутствии мамочки?

Сержант Биф пролистал свой блокнот на несколько страниц назад.

— Нет необходимости. Как вижу, у меня есть информация о подробностях его возвращения. Это было примерно в восемь часов, как вы сказали, я прав?

— Да, примерно в то время.

— А когда вы обычно закрываете свой магазин?

— Между шестью и половиной седьмого.

— Как и вчера?

— Да.

— Но после закрытия задерживаетесь дома?

— Вовсе нет. Заперев лавку, я всегда отправляюсь на прогулку. Дохожу каждый вечер аж до самого Мемориала.

— Понял. А в котором часу вы возвращаетесь?

— Бывает по-разному, но, как правило, уже после семи.

— У вашего племянника был свой ключ?

— Был.

— Значит, он имел возможность зайти в дом, а потом снова уехать, пока вы прогуливались?

— Наверное. Мне как-то в голову не приходило задумываться об этом.

— А когда он явился в восемь часов, то приехал на мотоцикле?

— Даже не припомню. Не обратил внимания. Сказать по правде, я как раз чуток задремал, когда он вошел.

— Вчера вы сказали, что на нем была мотоциклетная одежда, верно?

— Да.

— Но все же вы не слышали звука мотора мотоцикла?

— Уж точно в памяти у меня это не отложилось…

— В таком случае как же вы узнали, что он снова стоит в сарае на вашем заднем дворе?

— Констебль нашел его, когда прибыл ко мне вчера вечером.

— Что ж, спасибо, мистер Роджерс. А теперь я хотел бы осмотреть вещи Алана.

Миссис Роджерс с усталым видом поднялась на ноги.

— Я провожу вас наверх, — сказала она.

— Нет, мамочка, оставайся-ка ты лучше у огня, — возразил ей муж. — А с сержантом поднимусь я.

Миссис Роджерс покачала головой.

— Не хочу, чтобы кто-то трогал вещи Алана без моего присмотра, — сказала она и направилась к лестнице.

Спальня покойного располагалась в задней части небольшого дома как раз над той комнатой, где мы только что сидели. Холодная в этот февральский день, она выглядела неуютной, и воздух в ней оказался слегка спертым, как бывает в спальнях многих коттеджей. Там стояли железная кровать, туалетный столик с еще одной фотографией Молли Катлер и чемодан. Он сразу же привлек к себе внимание Бифа.

— Боюсь, мне придется заглянуть в него, — сказал сержант, открывая крышку.

Имущество молодого Роджерса было настолько заурядным, что на осмотр не потребовалось много времени. Костюмы, рубашки, прочие предметы гардероба, электрический фонарик, фотоаппарат, ботинки, письменные принадлежности (но никаких писем), щетки для волос и мундир корабельного стюарда.

— Он не слишком много привозил домой из заграничных плаваний, — отметил Биф.

— Наверное, из-за таможни, — предположила миссис Роджерс.

— На самом деле он не считал нужным что-то привозить, — уточнил ее муж. — Говорил, что любая вещь кажется ценнее в своей стране, чем за ее пределами.

— Осмелюсь предположить, — сказал Биф, — частенько так и получается.

Он задержался, чтобы еще раз окинуть комнату взглядом, и заметил висевшую на крючке рядом с дверью рабочую спецовку. Темно-синего цвета и, судя по виду, совершенно новую. Нигде ни пятнышка грязи или машинного масла.

— Отличная и очень чистая одежда для работы механика, — отметил сержант Биф.

— Да, совершенно чистая, — подтвердила миссис Роджерс. — Понимаете, он ни разу так ею и не воспользовался. Дядя купил ему эту спецовку в Клэйдауне примерно неделю назад, я не ошибаюсь, папочка? Вот только выбрал не тот размер. Мы еще посмеялись над ним, когда Алан приехал домой. Он хотел надеть спецовку, чтобы отлаживать свой мотоцикл, но не сумел в нее влезть.

Биф с минуту ощупывал ткань.

— Вот как, — только и сказал он, закончив.

Мы неспешно спустились вниз.

— Думаю, это все, о чем я пока хотел вас спросить, — подытожил сержант. — Виноват, пришлось задавать столько вопросов, когда вы оба в такой печали. Но никуда не денешься — с некоторыми делами лучше разобраться сразу. Не сомневаюсь, если вспомните еще нечто полезное для расследования, то дадите мне знать.

— Нам от всей души хотелось бы, чтобы все закончилось как можно скорее, сержант, — заверила его миссис Роджерс.

Хотя было совершенно очевидно: больше всего ей сейчас хотелось увидеть, как мы оба уходим. Поэтому я с большим облегчением заметил, что Биф направился к выходу. Признаться, эти полчаса оказались для меня одними из самых трудных, когда-либо проведенных в его обществе.

На Хай-стрит мальчишка предлагал свежие выпуски вечерних газет. У него было только две из трех, которые доставлялись в городок, и я купил по экземпляру каждой. Одного взгляда на первые полосы оказалось достаточно, чтобы я понял: дело превратится в более чем громкое.

Не помню, кому принадлежал ставший уже древним афоризм, считавшийся советом опытного редактора новичку-репортеру. Если собака кусает человека — это не новость. Новость, когда человек кусает собаку. Здесь мы столкнулись с типичным примером такого подхода. Обеим газетам, несомненно, уже бесконечно надоело описывать случаи, когда перед полицией вставала типичная проблема: выяснить, кто убил такого-то, а потому теперь журналисты смаковали подробности дела, где все перевернулось с ног на голову. Мне же, только что вышедшему из погруженного в траур дома Роджерсов, легковесный и шутовской тон репортажей представлялся пределом дурного вкуса.

Таким был первый заголовок, отпечатанный крупным шрифтом, какой обычно приберегали для самых сенсационных материалов. Другой гласил:

Биф, взглянув на газеты мне через плечо, почти зарычал от злости и отвращения.

Вероятно он, как и я, после визита к Роджерсам ощущал неуместность пошлого юмора при освещении подлинной драмы. Но Биф даже не замедлил шага, когда мы направились в сторону полицейского участка.