Джорджетт Хейер - Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Мне не пришло бы в голову учить вас готовить капусту, мадам, – заверил Хемингуэй. – Во-первых, я в этом не разбираюсь, а во‑вторых…

– Лучше муштровали бы своих новичков! Во времена моей молодости полицейские были такие вежливые, сама учтивость, а что я вижу теперь, когда бываю в Лондоне? Молодых констеблей со впалой грудью и с выпяченными животами, позволяющих себе повышать голос! Отец наверняка переворачивается в гробу!

Подумав, что от такого беспокойного усопшего, как мистер Пикхилл, достается, похоже, всему кладбищу, Хемингуэй робко поддакнул:

– Да, мадам! Я и сам часто прихожу к подобному заключению. И все же вы вряд ли станете мешать мне в поисках убийцы миссис Хаддингтон?

– Ни в коем случае! Чувства чувствами, но я считаю себя добросовестной гражданкой. «Добросовестный гражданин» – так называлась последняя лекция в Консервативном женском институте. Чрезвычайно интересно! Но мне невдомек, как изучение писем и вещей моей сестры поможет найти того, кто ее убил. Учтите, – закончила мисс Пикхилл туманно, но все равно устрашающе, – все мы в равном положении.

К счастью для старшего инспектора, его спасло появление детектива Бэгби, доложившего о возвращении домой мисс Хаддингтон, за которой в данный момент приглядывает мисс Бертли.

Мисс Пикхилл поежилась и встала:

– Иду к ней. Бедное несведущее дитя! Какой ужас – смерть во цвете лет! Вряд ли ей знакомы эти справедливые слова, ведь она воспитывалась в чужой стране…

Синтия Хаддингтон, сидевшая в столовой в норковом манто поверх изысканного лимонно-желтого платья и в каштановой шляпке с желтыми перышками, с любопытством разглядывала Джеймса Кейна. В одной руке она держала сигарету, в другой сумочку и пару длинных перчаток. Нетрезвой ее назвал бы только пурист. Даже чрезвычайно высокие каблуки открытых туфель не делали ее походку шаткой, а если глаза и были немного покрасневшими и припухшими, а смех слегка неуместным, это ничуть не сказывалось на связности речи.

– Так вы – брат Тимоти? Замечательно! Дорогой Тимоти, почему вы не были на приеме у Джун? Могли бы пригласить меня куда-нибудь поужинать. Ко мне привязался Филипп Арнклифф, до того перебравший, что даже не отвадил эту несносную Террингтон с ее новым дружком! «Вот тоска! – сказала я ему. – Даже не подумаю!» И поехала домой. Наверное, мама на меня зла? Честно говоря, я бы не смогла просидеть дома целый день. У Джун подавали восхитительные новые коктейли с абсентом, от них становится так весело! Господи, и вы здесь, тетя Вайолет? А вы кто?

Хемингуэй, к которому был обращен последний вопрос, сохранил тактичное молчание. Он впервые видел красавицу дочь миссис Хаддингтон и был потрясен: ему говорили, что она хороша собой, но к настолько безмозглой красоте оказался не готов.

Мисс Пикхилл, постаравшись удалить из своего голоса присущую ему визгливость, предупредила Синтию о грядущих дурных известиях и вызвалась проводить ее наверх, в спальню. Синтия вытаращила на нее глаза.

– И не подумаю! Еще чего, тащиться к себе! – возмутилась она. – Собственно, с какой стати? К ужину никто не придет. Останусь в чем есть. – Она поморгала и вдруг спросила: – Что вы все здесь делаете? Я опоздала к ужину? Где мама?

Мисс Пикхилл откашлялась:

– Твоя дорогая матушка… С ней произошло несчастье, Синтия.

– Несчастье? Какое? – спросила Синтия, швырнув окурок в камин.

– Нет, я не смогу! – смалодушничала мисс Пикхилл, поспешно села и от волнения зажала себе перчаткой рот.

– Говори, Тимоти, – тихо промолвила Бьюла. – Лучше ты.

Тимоти, пытавшийся вместе с Джеймсом Кейном незаметно выскользнуть из комнаты, бросил на невесту полный упрека взгляд, однако не смог не внять ее призыву. Подойдя к Синтии, он взял ее за руку.

– Хорошего способа все равно нет… Вы должны подготовиться к потрясению.

– Господи, это же не мама? Она не умерла?

– Умерла! – выпалил Тимоти.

Синтия внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на его молчаливых спутников и неуверенно хмыкнула:

– Что еще за глупости? Это совершенно не смешно, дорогой!

– Полностью согласен, – брякнул Тимоти.

– Как она могла умереть? За чаем она была совершенно здорова! Не скажете же вы, что ее сбила машина?

– Машина ни при чем. Ее убили, Синтия.

– Убили? – повторила она с глупым видом. – Как Дэна?

– Да.

– Но это невозможно! Невозможно! – крикнула Синтия. – Что будет со мной?

Ее восклицание потрясло присутствующих. Мисс Пикхилл взглянула с ужасом на нее и схватила за рукав Кейна.

– Это шок! – стала объяснять она торопливым шепотом. – Может, дать ей капельку бренди? Просто чтобы пришла в себя. Я против любых опьяняющих жидкостей, но в подобном случае…

– Не надо, – возразил Джим.

– Я вам не верю! – заявила Синтия Тимоти, высвобождая руку. – Вы решили надо мной посмеяться.

Он промолчал, тогда она схватила его за лацканы и попыталась тряхнуть.

– Скажите, что это неправда! Мне придется переехать в Путни, а то и хуже. Я этого не вынесу! Вот для чего здесь тетя Вайолет? Я с ней не поеду, не поеду, не поеду!

– Господи, какой ужас! – простонала Бьюла.

– Тяжело наблюдать, – тихо согласился Джим. – Теперь нужно побыстрее уложить ее в постель.

Но возможности осуществить этот совет, судя по всему, не существовало. Синтия, убедившаяся, что мать мертва, старательно приводила себя в истерическое состояние. Слетавшие с ее уст слова повергали слушателей в испуганное молчание.

– Это все из-за того, что я разбила свое зеркало! – лепетала она. – Я знала, что случится нечто ужасное. Мама назвала это суеверием, и что же? Все пошло прахом! Сначала я потеряла пудреницу, и Дэн обещал мне другую, но где там, ведь его убили! Все покрылось мраком, мама заставила меня носить траур и говорила гадости про Ланса, а теперь и ее убили, и до меня, до того, что со мной будет, никому нет дела! Напрасно я не вышла за зануду Билла Уффингтона! Нужно было выйти хоть за кого-нибудь! Мама виновата, что я даже не помолвлена, за меня сватались десятки кавалеров, а она твердила, что я слишком молода и надо повременить и дождаться предложения получше… Вот что из всего этого получилось!

– Синтия! – крикнула мисс Пикхилл. – Тихо, дитя мое! Ты не сознаешь, что говоришь!

– Идите прочь! – взвизгнула она и швырнула в тетку сумочку – скорее со зла, чем c целью попасть. – Я знаю, что у вас на уме. Вы задумали затащить меня в свой мерзкий дом, завернуть в покрывала, заставить ходить в церковь… Лучше сдохнуть! Никто не убедит меня, что мою пудреницу стащила не ты! – неожиданно напустилась она на Бьюлу. – Либо ты, либо Мапперли, больше некому. Это же ты сказала, что никогда не видела такой красоты! Мапперли ответила, мол, золотая пудреница ей больше нравится, так что все ясно! Что же мне делать, теперь у меня нет никого, кроме тети Вайолет! Мамочка! Дэн!