Эшли Уивер - Странная месть

Лаурель хотела, чтобы я приехала по причине, которую мне еще предстояло узнать. И мистер Лайонс просто из вежливости согласился на это ее предложение. Раз уж мы не столь желанные гости, тем более кажется странным, что Изабель Ван Аллен тоже приглашена. После всего, что случилось, подумала я, просто невероятно, что ее приняли с распростертыми объятиями в доме, где произошла трагедия, которую она умудрилась использовать в своих интересах.

– …привидения бродят по коридорам и холлам в одеяниях с длинными шлейфами. Вот уж не знала. Неужели у них и правда балахоны с длинными шлейфами?

Я вернулась к реальности и увидела, что Винельда вопросительно смотрит на меня.

– Ну, насчет шлейфов не знаю, Винельда. Однако не думаю, что тебе стоит опасаться привидений.

– Нет, просто я подумала, что здесь и без того собралось много странных людей. И привидения – это было бы уж слишком.

Я собиралась ответить на это занятное соображение, но тут в дверь постучали, и из соседней комнаты вышел Майло.

– Так и несет сквозняками отовсюду, – заметил он, оглядывая мою комнату. – Решай, дорогая, твою или мою спальню выбираем? Ибо я не собираюсь спать в холодной постели один. Кто меня еще согреет, кроме тебя?

– Пойду и посмотрю, что там у нас… вы разрешаете, мадам? – спросила Винельда и торопливо вышла из комнаты.

– Не стоит говорить такие вещи в присутствии Винельды, – с улыбкой сказала я Майло. – Ты же знаешь, она у нас девушка стеснительная.

– А что я такого сказал? – Он подошел, притянул меня к себе. – Думаю, ей уже давно пора привыкнуть к моему распутному поведению.

Я подняла на него глаза – выпала прекрасная возможность высказать то, что задело меня.

– К слову о распутном поведении. Вот уж не знала, что ты знаком с Изабель Ван Аллен.

– О, разве я тебе не рассказывал? – На его лице появилось самое невозмутимое выражение, руки по-прежнему крепко сжимали мою талию.

– Нет, – ответила я. – Не рассказывал.

– Вообще-то мы не слишком близко с ней знакомы.

– Тогда насколько близко? – спросила я, пристально глядя ему в глаза. И приготовилась к худшему.

Он спокойно встретил этот мой взгляд.

– Я не входил в круг ее молодых любовников, если ты это имеешь в виду.

Что ж, ответ достаточно прямой и однозначный.

– Что не мешает ей хранить о тебе самые теплые воспоминания, – заметила я.

– Ну, возможно, она немного путается в них и помнит то, чего не было.

Я была уверена: он говорит правду. К тому же в ту пору мы еще не были с ним знакомы. А потому у Майло не было причин что-то скрывать. И еще я прекрасно понимала – до меня у него были другие женщины.

– Она очень красивая, – заметила я.

– Да, но как-то не в моем вкусе. Мне никогда не нравился такой тип женщин. За всей этой показной элегантностью кроется некоторая фальшь.

– Ты меня удивляешь. Какая бы она там ни была, но элегантность – одно из неоспоримых ее качеств.

Он пожал плечами.

– Можешь мне поверить, все это лишь тщательно поддерживаемый фасад. Но поверхностный слой быстро истончается. И волноваться тебе в любом случае не следует. Потому как я слишком для нее стар.

Я рассмеялась:

– А я и не волнуюсь.

Он поцеловал меня в губы, я высвободилась из его объятий.

– Все это очень странно, ты не находишь? – заметила я. – Само ее пребывание здесь. После всего, что случилось, как мне кажется, для Реджинальда Лайонса она стала бы последней персоной, которую стоит приглашать в Лайонсгейт.

– Да, они явно друг друга недолюбливают, – согласился со мной Майло. Значит, и он тоже это заметил.

– Это уж точно, – рассеянно протянула я. – Интересно, кого еще они пригласили.

Тут в дверь громко постучали, секунду спустя она распахнулась, и в комнату вбежала моя кузина Лаурель.

На ней был костюм для верховой езды, лицо раскраснелось от мороза, золотистые волосы растрепались от ветра.

– Эймори, дорогая! Я знала, что ты приедешь! – Она чмокнула меня в щеку и лишь затем обернулась к моему мужу: – Приветствую, Майло.

– Лаурель, – он слегка склонил голову, не выражая особой радости при этой встрече.

– Как доехали? – спросила она меня. – Поездом?

– Нет. Майло привез меня на новой машине.

Она приподняла брови, насмешка светилась в ее карих глазах.

– Неужели? Как это буржуазно с его стороны!

– Что ж, оставлю вас вдвоем, привести себя в порядок и почирикать, хорошо? – спросил Майло. – Тем более Лайонс обещал показать мне конюшни.

– Да, конечно, – кивнула я, зная, что Майло всегда предпочитает лошадей общению со мной и Лаурель.

Он вышел, и мы остались с кузиной наедине. Мне о многом хотелось расспросить ее, так что я даже не знала, с чего лучше начать. Но она избавила меня от этих сомнений – сразу же разразилась целым потоком несвязной речи:

– В этих комнатах жуткие сквозняки, верно? Моя прямо за холлом. Думаю, все гостевые комнаты находятся в этом крыле. О, Эймори, как же я рада, что ты приехала! Я бы ни за что не собралась сюда, зная, что тебя не будет.

– Но как ты вообще тут оказалась, Лаурель? – спросила я. – Ты же вроде бы говорила, что собираешься навестить родителей.

– Я и навестила, – ответила она. – Мама передает тебе привет и говорит, ты должна непременно к ней заехать. Ладно, суть в том, что Реджи вдруг прислал мне письмо. Просто повезло, что я в тот момент находилась дома. Случайное совпадение. Моего адреса у него, разумеется, не было, и он послал его в Пирмонт.

Родители Лаурель жили в Пирмонте, сама я еще ребенком весело проводила там летние каникулы. Мать Лаурель приходилась сестрой моему отцу. И мы с ней выросли, как сестры, потому что других детей у наших родителей не было.

– И что же было в этом письме? – спросила я.

– В том-то и дело. Ничего в нем толком не объяснялось. Просто Реджи просил меня как можно скорей приехать в Лайонсгейт. Он не давал о себе знать много лет, а тут вдруг письмо, и это заставило меня призадуматься. – Она умолкла, на обычно веселом личике читались озабоченность и недоумение. – Что-то было в этом не так, а вот что именно, я так и не поняла.

– Наверное, тебе лучше начать с самого начала, – заметила я. Кузина всегда была мне самым близким другом и конфидентом, но обожала раздувать из мухи слона. И я бы сочла все это плодом ее не в меру разыгравшегося воображения, если бы сама не чувствовала: в Лайонсгейте явно творится что-то нехорошее. Что-то неладное и пока непонятое.

Лаурель плюхнулась на постель.

– Все это так странно. Я сразу поняла: ты должна приехать и распутать этот клубок.

– Мне, конечно, лестно это слышать, – сухо заметила я. – Но хоть убей, не понимаю, зачем я здесь понадобилась. Ведь я даже не знакома с мистером Лайонсом и не представляю, зачем после долгих лет отсутствия ему понадобилось видеть у себя в имении посторонних людей. Думаю, ему первым делом следовало бы привести дом в порядок.