Дороти Сэйерс - Лорд Питер осматривает тело

Ночь стояла безлунная, но не так чтобы совсем непроглядная.

Пересекая пустынный участок Хита, он заметил, что к нему с разных сторон приближаются два или три темных силуэта. Он укрылся под огромным деревом и надел черную бархатную маску, закрывающую лицо от лба до подбородка. У нижнего края маски белыми нитками была четко вышита цифра 21.

Наконец его взгляду открылся в ложбине один из тех симпатичных особнячков, что на некотором расстоянии друг от друга разбросаны по сельским окраинам Хита. В одном окне горел свет.

Когда он подошел к дверям, несколько темных фигур, как и он, в масках, выступили из мрака и окружили его. Он сосчитал — их было шестеро.

Первый человек постучал в дверь уединенного дома. Через минуту ее приоткрыли, пришедший просунул голову в щель; послышался шепот, дверь распахнулась, пропустила его и снова захлопнулась.

Прошли еще двое, и настала очередь Роджерса. Он постучал — три громких удара, три тихих. Дверь отворилась на пару дюймов, в просвете появилсь ухо. Роджерс прошептал: «Завершение». Ухо исчезло, дверь открылась, и он вошел.

Без дальнейших слов и приветствий Номер Двадцать первый проследовал налево в маленькую комнату, обставленную под кабинет — письменный стол, сейф и пара стульев. За столом, на котором лежал гроссбух, восседал крупный мужчина в вечернем костюме. Новоприбывший тщательно прикрыл за собой дверь, так что щелкнул пружинный замок, доложился: «Номер Двадцать первый, сэр» и замер в почтительном ожидании. Сидящий поднял голову, явив — ослепительно белую цифру 1 на бархатной маске.

Его глаза необычного жестко-синего цвета пристально осмотрели Роджерса; жестом он приказал ему снять маску. Убедившись, что перед ним тот самый человек, Президент сказал: «Прекрасно, Номер Двадцать первый» — и сделал пометку в гроссбухе. В его голосе были те же жесткость и металл, что и в глазах. Пронзительный, испытующий взгляд сквозь прорезь неподвижной черной маски, казалось, подействовал Роджерсу на нервы; он переступил с ноги на ногу и отвел глаза. Номер Первый махнул рукой, и Роджерс с еле слышным вздохом облегчения водворил маску на место и вышел из комнаты, разминувшись в дверях с очередным гостем.

Общество проводило встречи в просторном зале, который представлял собой две самые большие комнаты на втором этаже, соединенные в одну. Он был обставлен в соответствии с усредненными вкусами обитателей пригородной зоны двадцатого века и ярко освещен. Из граммофона в углу неслись звуки джаза; под эту громкую музыку танцевали с десяток пар, мужчины и женщины, все в масках, кто в вечерних костюмах и платьях, кто в костюмах из твида и джемперах.

В другом углу был устроен бар по-американски. Роджерс направился к нему. Заказал у человека за стойкой — тот тоже был в маске — двойную порцию виски и выцедил, облокотившись на стойку. Зал наполнился народом. Тут кто-то подошел и остановил граммофон. Роджерс огляделся. В дверях появился Номер Первый, рядом с ним — высокая женщина в черном платье. Маска с вышитой цифрой 2 полностью скрывала ее и лицо и волосы, только гордая осанка, белые руки и кожа, открытая декольте, да черные глаза, блестевшие в прорезях маски, выдавали ее красоту и властный характер.

— Дамы и господа. — Номер первый стоял в дальнем конце зала. Женщина села рядом, в ее опущенных глазах ничего нельзя было прочесть, но пальцы вцепились в подлокотники кресла, а вся поза выражала напряженное ожидание. — Дамы и господа. Сегодня мы недосчитаемся двоих. — Маски задвигались, глаза забегали, подсчитывая присутствующих. — Нет необходимости сообщать вам о чудовищном провале нашей операции по овладению чертежами геликоптера Корт-Уиндлсхема. Наши верные и отважные товарищи. Номер Пятнадцатый и Номер Сорок восьмой, были преданы и попали в руки полиции.

По залу пополз тревожный шепот.

— Некоторым из вас, вероятно, пришла мысль о том, что даже общеизвестная стойкость этих наших коллег может изменить им на допросах. Но тревожиться нет оснований. Были даны обычные указания, и сегодня вечером мне доложили, что их языки замолкли навечно. Вы, я уверен, с удовлетворением примете известие о том, что двое храбрецов избавлены от мучительного испытания соблазном предать свою честь, а также от необходимости фигурировать на публичном судебном процессе и от тягот долгого тюремного заключения.

Шелестящий вздох пробежал по рядам собравшихся подобно тому, как ветер пробегает по ячменному полю.

— Их иждивенцы получат возмещение в обычном порядке с соблюдением всех мер предосторожности. Я призываю Номера Двенадцатый и Тридцать четвертый взять на себя эту приятную миссию. После собрания они прибудут ко мне в кабинет за инструкциями. Не могли бы названные Номера любезно дать знать, что они способны и готовы исполнить этот долг?

В воздух взметнулись две руки. Президент бросил взгляд на часы и произнес:

— Дамы и господа, прошу приглашать партнеров на следующий танец.

Граммофон снова заиграл. Роджерс повернулся к девушке в красном платье, оказавшейся рядом. Та кивнула, и они заскользили в фокстроте. Пары двигались по кругу в торжественном молчании. Их тени скользили по шторам, когда они поворачивались и выделывали разные па.

— Что случилось? — прошептала девушка, едва шевельнув губами. — Мне страшно, а тебе? Я чувствую, вот-вот произойдет что-то ужасное.

— Конечно, жуть берет от того, как Президент устраивает дела, — согласился Роджерс, — зато так оно безопасней.

— Эти бедняжки…

Какой-то танцор, развернувшись и приблизившись к ним вплотную, тронул Роджерса за плечо.

— Попрошу без разговоров, — произнес он, сверкнув жестким взглядом, закружил партнершу, увлек ее в центр зала и исчез из вида. Девушка содрогнулась.

Граммофон замолк. Раздались аплодисменты Танцоры вновь столпились перед Президентом.

— Дамы и господа. Вас, видимо, интересует, чем вызвано нынешнее чрезвычайное собрание. Причина весьма серьезная. Провал нашей последней операции не был случайным. То, что в ту ночь полиция оказалась на месте действия, не было простым совпадением. Среди нас есть предатель.

Державшиеся парами, танцоры с опаской отшатнулись друг от друга. Каждый из членов организации, казалось, мгновенно сжался, как сжимается улитка, если ее тронуть пальцем.

— Вы, конечно, не забыли конфуза, каким завершилось дело с динглвудскими жемчугами, — резко продолжал Президент. — Можете припомнить и менее крупные операции, давшие неудовлетворительный результат. Причины всех наших неудач прослежены до конца. Я рад сообщить вам, что теперь нам можно не беспокоиться. Предатель выявлен и будет устранен. Ошибок больше не будет. С введенным в обман членом Общества, который завербовал предателя в наши ряды, поступят таким образом, чтобы его беспечность впередь не приводила к нежелательным последствиям. Тревожиться нет оснований.