Эдмунд Криспин - Лебединая песня. Любовь покоится в крови

«Маяк», местный паб, располагался по соседству с небольшой лавкой, торговавшей мылом, бечевкой, сладкими тянучками, булавками и канцелярскими товарами. Его старое здание, выдержанное в приятной черно-белой гамме, было обшито деревом и выделялось крутой остроконечной крышей, над которой торчали высокие трубы дымоходов. К услугам гостей имелся отдельный бар-салон, по большей части пустовавший. Что касается общего бара, куда вошли Дафна и Фен, то он представлял собой невысокое помещение, темное и прохладное, с вытертыми до блеска старыми деревянными скамьями и поблескивавшими в полумраке рядами оловянных кружек. В просторной комнате, не имевшей на стенах даже плакатов, не было никого, кроме самого хозяина.

Мистер Бересфорд оказался серьезным и солидным пожилым мужчиной с ярким румянцем. Он поздоровался с Дафной, и та церемонно представила его Фену: похоже, в «Маяке» не особо жаловали незнакомцев. Профессор заказал полпинты пива для своей спутницы и по пинте горького для себя и мистера Бересфорда.

— Профессор Фен хочет расспросить вас о миссис Блай, — объяснила Дафна.

— Вот как? — Хозяин приподнял брови. Несколько секунд он внимательно разглядывал Фена, словно раздумывая, не проскользнуло ли в его поведении какой-нибудь фривольности, и, похоже, остался удовлетворенным. — Что ж, если это ваш друг, мисс Сэвидж…

Он вышел из-за стойки, и они направились к столику у окна. Пока все рассаживались, не было произнесено ни звука: в атмосфере этого заведения казалось немыслимым делать два дела сразу. Мистер Бересфорд осведомился о здоровье своих посетителей, и они ответили ему должным образом; потом все выпили. Наконец он отставил кружку, достал трубку, набил ее чашку табаком и произнес: «Итак…»

Дафна вопросительно взглянула на Фена, тот молча кивнул.

— Не знаю, слышали ли вы новости, мистер Бересфорд, — начала она. — Насчет миссис Блай.

— Новости, мисс Сэвидж? Какие новости? Сегодня утром она, как обычно, вернулась домой. Это все, что мне известно.

— Ее убили, мистер Бересфорд.

Они замолчали, чтобы посмотреть, как хозяин воспримет эту информацию. Но мистер Бересфорд, судя по всему, не имел склонности выражать сильные эмоции. После продолжительной паузы он сказал:

— Убили, вы говорите? Вот как. Плохо. Очень плохо.

После этого заявления, не содержавшего никаких особых откровений, но произнесенного таким веским тоном, словно оно содержало в себе все глубины философской этики, мистер Бересфорд замолчал, а Дафна сообщила об обстоятельствах смерти миссис Блай. Хозяин слушал ее внимательно.

— Это плохо, — повторил он, когда она закончила. — Чертовски плохо. — Казалось, его загипнотизировало слово «плохо», и он повторял его, будто заклинание. — А этот джентльмен, — он кивнул на Фена, — работает в полиции?

— Да, он работает на них, — подтвердила Дафна. — И я ему сказала, что если кто-нибудь и сможет нам помочь в Рэйвенсуорде, то это вы.

Мистер Бересфорд быстрым и решительным движением сунул трубку в зубы и закурил.

— Плохо, — произнес он и запыхтел трубкой.

Фен не возражал против неторопливости провинциальной жизни, но грядущий день обещал быть трудным, и он решил немного ускорить дело.

— Мне нужна самая общая информация, — небрежно заметил он. — Друзья, родственники, привычки.

— Да, да, — промолвил мистер Бересфорд. — Разумеется, я расскажу вам все, что мне известно.

Но при этом он продолжал кивать и дымить трубкой, словно желая собраться с мыслями. Наконец глотнул пива и произнес:

— Она не местная. Появилась здесь лет пятнадцать назад.

Фен наклонил голову, показывая, что прекрасно понимает значение это факта.

— Да и с нашими жителями не особо ладила. Некоторые, — сурово продолжил мистер Бересфорд, — даже считали ее ведьмой. Не могу сказать, что разделяю данную точку зрения. Возможно, в прежние времена здесь и были ведьмы — не отрицаю. Но наука с ними давно покончила, правда, сэр?

Фен подтвердил — не без сомнений, — что дело обстоит именно так.

— Значит, у нее не было друзей? — уточнил он.

— Ни единого. Я скажу вам больше, сэр. — Хозяин внушительно наклонился вперед и постучал пальцем по столу. — Она пила! — Он откинулся на стул, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова. — Пила! — со значением повторил он. — Нет, само собой, я тоже пью, но вы же понимаете: пить можно по-разному. Не знаю, как вы, сэр, а я не доверяю людям, которые пьют дома в одиночку. По-моему, это неестественно.

Фен пробурчал что-то в знак согласия.

— А родственники у нее есть? — спросил он. — Или муж?

— Что касается мужа, то я его никогда не видел, — ответил мистер Бересфорд. — Говорят, он бросил ее, когда она стала пить, но это слухи. Я бы им не доверял. Твердо могу сказать только одно: я его никогда не видел. — Хозяин паба отхлебнул пива, жестом показав, что еще не закончил. — Что касается родственников, то, насколько мне известно, у нее есть сын. Он женат. Время от времени она его навещает, хотя невестка ее терпеть не может.

Он покачал головой, представив, какими тяжелыми должны быть отношения в такой семье.

— А где живет ее сын? По соседству? — поинтересовался Фен.

— По крайней мере, не близко, думаю, в каком-то большом городе. Забавно, что вы меня об этом спрашиваете.

— Почему?

— Был еще один джентльмен. Сегодня суббота? Значит, это случилось в четверг. Он тоже расспрашивал меня про матушку Блай: что она, да как, — а я ему ответил, что она поехала проведать сына, и тогда он начал выяснять, где живет сын. — Мистер Бересфорд помолчал. — Очень любознательный был джентльмен, только от меня он мало что узнал. Представьте, даже полпинты не заказал… Видимо, трезвенник.

В голове Фена мелькнула идея.

— Он, случайно, был не из школы?

— Наверное, сэр. Учителя иногда сюда заглядывают — благо тут недалеко — пропустить пинту-другую. Но раньше я его здесь не видел.

— Можете его описать?

— Мужчина в возрасте, худой, жилистый, с седыми волосами.

Описание было расплывчатым, но походило на Лава. А раз так, подумал Фен, у них появился намек на связь между смертью миссис Блай и убийствами в школе. Связь, которая до сих пор была основана лишь на его догадках.

— Что еще интересно, — продолжил мистер Бересфорд, — то, как он отреагировал, когда я сказал, что ничего не знаю о ее сыне. Он с досадой щелкнул языком и вообще вел себя так, словно это его огорчило. Потом спросил, не знаю ли я, когда вернется матушка Блай, и я ответил, что в субботу. Это его немного успокоило, и он ушел, даже не пожелав мне доброго утра. Вот так.

Он сделал большой глоток пива, словно заливая давнюю обиду, а Фен спросил:

— Значит, миссис Блай находилась в отъезде?