Эллери Куин - Тайна греческого гроба

— Никаких, — ответил эксперт по отпечаткам пальцев.

— Ну ладно. Это все, Джимми. Спасибо, мисс Ламберт.

— Усаживайтесь, джентльмены, усаживайтесь, — сказал Эллери весело и сам подал пример. — Торопиться некуда. У нас впереди целый день.

Сэмпсон и Пеппер, по-детски проявлявшие нетерпение, смиренно подчинились.

— Знаете, а это ведь письмо в определенной степени особенное.

— Правда? Мне оно кажется вполне закономерным! — воскликнул инспектор.

— Я не это имею в виду. Но взгляните — вам не кажется, что наш убийца-шантажист имеет вкус к цифрам? Не странно ли, что он требует тридцать тысяч? Хотя бы раз вы сталкивались с делом о шантаже, чтобы в нем фигурировала такая сумма? Обычно назначают десять, двадцать пять, пятьдесят или сто тысяч.

— Тьфу! — сказал Сэмпсон. — Вы придираетесь. Ничего не вижу в этом странного.

— Не буду спорить. Но это не все. — Он взял последнее письмо и щелкнул ногтем по цифрам, обозначающим тридцать тысяч долларов. — Вы должны заметить, — сказал Эллери, когда все остальные столпились над ним, — что, печатая эти цифры, автор допустил распространенную при машинописи ошибку. Мисс Ламберт предположила, что автор нервничал. На первый взгляд вполне разумное объяснение.

— Конечно, — сказал инспектор. — Чем оно тебя не устраивает?

— Эта ошибка, — спокойно продолжал Эллери, — состоит в следующем: нажав клавишу регистра для знака доллара, вы должны ее затем отпустить, чтобы напечатать цифру 3, всегда находящуюся в нижнем ряду литер. Итак, глядя на это вещественное доказательство, мы видим, что пишущий не успел еще полностью отпустить клавишу регистра, когда ударил по тройке, и в результате тройка не пропечаталась, что заставило его вернуться на один знак назад и повторно напечатать цифру 3. Это очень интересно, просто чрезвычайно.

Они внимательно изучили цифры. Выглядело это неряшливо: под тройкой красовалась верхушка непропечатанной тройки же, а над ней какая-то помарка, горизонтальная изогнутая закорючка с петелькой.

— Что ж в этом интересного? — поднял брови Сэмпсон. — Может, я настолько туп, но я не понимаю, как это может означать что-либо еще, кроме того, о чем вы только что сказали, — автор сделал ошибку и исправил ее, но не стер неудачный оттиск. Мисс Ламберт пришла к заключению, что эта ошибка произошла в результате спешки или нервного состояния автора, что полностью согласуется с фактами.

Эллери улыбнулся и пожал плечами:

— Интересна не сама ошибка, дорогой Сэмпсон, — хотя она тоже приятно возбуждает мои серые клеточки. Интересно то, что пишущая машинка «Ремингтон», использованная для составления этой записки, имеет нестандартную клавиатуру. Полагаю, это лишь относительно неважный момент.

— Нестандартную клавиатуру? — озадаченно повторил Сэмпсон. — Почему? Как вы к этому пришли?

Эллери снова пожал плечами.

— Во всяком случае, — перебил инспектор, — нельзя возбуждать подозрения у этого мерзавца. Мы возьмем его вечером, на месте, когда он явится в «Таймс» за деньгами.

Сэмпсон, который с некоторой тревогой глядел на Эллери, встряхнулся, как бы освобождаясь от невидимой ноши, и кивнул:

— Будь очень осмотрителен, Кью. Нокс должен притвориться, что оставляет деньги, как приказано. Ты позаботишься обо всех необходимых мерах?

— Предоставь это мне, — усмехнулся старик. — Сейчас нам нужно обсудить дело с Ноксом, а чтобы попасть к нему, требуется соблюдать крайнюю осторожность, ведь наш паренек-то может наблюдать за домом.

Они вышли из кабинета инспектора, сели в полицейский автомобиль без опознавательных знаков и подъехали к особняку Нокса по боковой улочке, со стороны входа для слуг. Прежде чем заворачивать к входу, водитель-полицейский объехал весь квартал. Не обнаружив никаких подозрительных личностей, Квины, Сэмпсон и Пеппер быстро прошли через высокую калитку в помещения для слуг.

Нокс принял их в своей сияющей каморке. Уверенный в себе и невозмутимый, он диктовал письма Джоан Бретт. Джоан держалась очень скромно, особенно с Пеппером. Нокс объявил ей перерыв, она удалилась в угол к своему столу, а окружной прокурор Сэмпсон, инспектор, Пеппер и Нокс принялись обсуждать планы на вечер.

Эллери не стал присоединяться к заговорщикам. Тихонько насвистывая, он побродил по комнате и умудрился оказаться у стола Джоан, которая спокойно печатала на машинке, не обращая внимания на посторонних. Он заглянул ей через плечо, словно бы в ее работу, и прошептал на ухо:

— Сохраняйте это невинное выражение школьницы, дорогая, — вам идет необыкновенно. А дела-то наши значительно оживились.

— Правда? — не поворачивая головы, прошептала она, и Эллери, улыбаясь, выпрямился и направился к остальным.

Сэмпсон важничал — владея ситуацией, он всегда был неуступчив в споре, — и сейчас он напористо внушал Джеймсу Ноксу:

— Конечно, мистер Нокс, вы понимаете, что роли поменялись. После сегодняшнего вечера вы будете нам многим обязаны. Наш долг — защищать вас, частное лицо, несмотря на то что вы отказываетесь вернуть эту картину...

Нокс неожиданно выбросил руки вверх:

— Хорошо, джентльмены. Сдаюсь. Так и так для меня это последняя капля. Сыт по горло проклятой картиной. Теперь еще этот переполох с шантажом... Забирайте эту пакость и делайте с ней что хотите.

— Но, помнится, вы говорили, что это не та картина, которая была украдена из музея Виктории, — спокойно сказал инспектор. Если он и почувствовал облегчение, то не показывал этого.

— И сейчас скажу! Это моя картина. Но вы можете ее взять и отдать для исследования экспертам — пожалуйста. Однако если вы убедитесь, что я говорил правду, то, пожалуйста, верните картину мне.

— О, ну конечно, — успокоил его Сэмпсон.

— Вы не думаете, шеф, — озабоченно ввернул Пеппер, — что в первую очередь нам надо заняться шантажистом? Он может...

— Вот здесь ты прав, Пеппер, — сказал инспектор, пребывавший в хорошем настроении. — Сначала старые добрые кандалы, черт побери! Ага. Мисс Бретт!

Старый джентльмен пересек комнату и приблизился к Джоан. Она подняла голову и вопросительно, с улыбкой взглянула на него.

— Будьте хорошей девочкой и передайте от меня телеграмму. Или... Одну минуту. Карандаш найдется?

Она послушно подвинула к нему карандаш и бумагу. Несколько минут инспектор быстро что-то писал.

— Готово, милая, — перепечатайте эту депешу прямо сейчас. Это важно.

Пишущая машинка Джоан застрекотала. Может быть, ее сердце и заколотилось при виде слов, которые она печатала, но лицо ее не выдало. А на бумаге из-под ее пальцев появилось следующее послание:

С Е К Р Е Т Н О

«ИНСПЕКТОРУ БРУМУ

СКОТЛАНД-ЯРД ЛОНДОН

ЛЕОНАРДО НАХОДИТСЯ У УВАЖАЕМОГО АМЕРИКАНСКОГО КОЛЛЕКЦИОНЕРА КОТОРЫЙ ДОБРОСОВЕСТНО ЗАПЛАТИЛ ЗА НЕГО 150000 ФУНТОВ НЕ ЗНАЯ О КРАЖЕ. ЕСТЬ СОМНЕНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ОБНАРУЖЕННАЯ КАРТИНА ПРИНАДЛЕЖИТ МУЗЕЮ ВИКТОРИИ ОДНАКО ТЕПЕРЬ МЫ МОЖЕМ ГАРАНТИРОВАТЬ ВОЗВРАЩЕНИЕ ЕЕ В МУЗЕЙ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ДЛЯ ОБСЛЕДОВАНИЯ. НА ЭТОЙ СТОРОНЕ ТРЕБУЕТСЯ ПРОЯСНИТЬ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ДЕТАЛЕЙ. О ТОЧНОЙ ДАТЕ ОТПРАВКИ СООБЩИМ В БЛИЖАЙШИЕ СУТКИ.