Агата Кристи - Скрюченный домишко

Все вышесказанное является объяснением прилагаемого документа. Гораздо труднее мне объяснить вам, мой старый друг, почему я прибегнул к подобному обману. Я просто посчитал разумным не возбуждать лишних разговоров и раздумий по поводу того, как я распорядился своим состоянием, и не хотел ставить семью в известность о своем решении касательно Софии. Поскольку оба моих сына уже в достаточной мере обеспечены деньгами, я не считаю, что условия данного завещания ущемят их жизненные интересы.

Во избежание лишних разговоров и домыслов я попросил вас составить для меня завещание, которое и зачитал вслух на семейном собрании, после чего положил документ на стол, прикрыв его листом промокательной бумаги и велел пригласить в гостиную двух слуг для его подписания. Когда они подошли ко мне, я чуть сдвинул вверх промокашку, открыв нижнюю часть листа с текстом завещания, поставил на нем свою подпись, после чего предложил расписаться и свидетелям. Излишне пояснять, что при этом подписано было завещание, приложенное к данному письму, _а _н_е_ составленное вами и зачитанное мной семье.

Не смею надеяться, что вы сможете понять причины, побудившие меня совершить подобный поступок, - я просто прошу вас простить меня за скрытность. Старики любят хранить свои маленькие секреты.

Спасибо вам, мой дорогой друг, за усердие, с которым вы всегда вели мои дела. Засвидетельствуйте перед Софией мою глубокую любовь к ней и призовите ее разумно править семьей.

Искренне преданный вам Аристид Леонидис".

Я ознакомился с этим замечательным документом с огромным интересом.

- Невероятно! - сказал я, кончив читать.

- В высшей степени невероятно! - мистер Гэйтскилл поднялся с кресла. - Повторяю, я всегда полагал, что мой старый друг мистер Леонидис доверяет м_н_е_.

- Нет, Гэйтскилл, - сказал мой отец. - Старый джентльмен был природным хитрецом. Он всю жизнь любил неординарные ходы, _к_р_и_в_ы_е окольные пути.

- Это уж точно, сэр, - с чувством подтвердил Тавернер. - Он был хитрец из хитрецов.

Гэйтскилл выплыл из кабинета с по-прежнему оскорбленным видом. Как профессионал он был уязвлен до глубины души.

- Для него это тяжелый удар, - заметил инспектор Тавернер. - Очень уважаемая фирма "Гэйтскилл, Каллит энд Гэйтскилл". Не признают никакого мошенничества. И когда Леонидис прокручивал какие-то темные махинации, он никогда не обращался за содействием к этой фирме. Его обслуживал еще с добрый десяток юридических контор. О, это был настоящий хитрец!

- И как никогда это его качество проявилось при составлении данного завещания! - подхватил отец.

- Мы были глупы, - сказал Тавернер. - Ведь если подумать как следует, то получается, что единственный, кто мог смухлевать с этим завещанием, был сам старик. Нам просто не пришло в голову, что ему это могло понадобиться!

Я вспомнил высокомерную улыбку Джозефины и её слова: "Полицейские д_у_р_а_к_и_!"

Но Джозефина при оглашении завещания не присутствовала. И даже если девочка подслушивала под дверью (что казалось мне весьма вероятным), она едва ли могла угадать действия своего деда. Но откуда тогда этот высокомерный вид? Какие основания у Джозефины называть полицейских дураками? Или это просто рисовка?

Внезапно пораженный царящей в кабинете тишиной, я поднял глаза: отец и Тавернер внимательно наблюдали за мной. Не знаю, _ч_т_о_ в их поведении заставило меня возмущенно воскликнуть:

- София ничего об этом не знала! Абсолютно ничего!

- Нет? - произнес отец.

Я не вполне понял, утверждение это или вопрос.

- Она будет страшно удивлена.

- Да?

- Страшно удивлена!

Наступило молчание. Потом - неожиданно громко и резко - зазвонил телефон на столе отца. Он поднял трубку: - Да? - подождал немного и сказал: - Соедините, - потом взглянул на меня:

- Это твоя девушка. Хочет поговорить с тобой. Что-то важное.

Я взял трубку:

- София?

- Чарлз? Это ты? Джозефина... - голос Софии сорвался.

- Что Джозефина?

- Кто-то ударил ее по голове. Сотрясение мозга. Она... она в тяжёлом состоянии... Врачи говорят, она может не оправиться...

Я повернулся к отцу и инспектору:

- На Джозефину совершено покушение.

Отец взял у меня трубку и сказал со всей резкостью, на какую был способен:

- Говорил же я вам присматривать за этим ребенком...

[ Глава 17??? ]

18

Уже через несколько минут мы с Тавернером неслись в полицейской машине по направлению к Суинли-Дин.

Я вспомнил вывалившуюся мне под ноги с чердака Джозефину и ее небрежное замечание: "Пришло время для второго убийства". Бедная девочка не предполагала, что именно она, по всей вероятности, и явится новой жертвой.

Я полностью признавал свою вину и справедливость молчаливой укоризны отца. Конечно же, я не должен был спускать с Джозефины глаз. Хотя ни у меня, ни у Тавернера до сих пор не возникло никаких догадок по поводу личности отравителя, вполне возможно, что они были у Джозефины. И все принятое мной за детскую болтовню и рисовку вовсе таковым не являлось. В процессе своей сыскной деятельности девочка случайно могла стать обладательницей какой-то информации, важности которой сама не понимала.

Я вспомнил треск сухой ветки в саду.

Тогда у меня возникло смутное ощущение опасности. Позже мои подозрения показались мне необоснованными и мелодраматичными. Я же должен был отдавать себе отчет в том, что речь идет об убийстве и что совершивший его человек рискует головой и, значит, в целях обеспечения своей безопасности не остановится перед вторым преступлением.

Может быть, какой-то непонятный материнский инстинкт подсказал Магде - Джозефине грозит опасность, и именно этим и объясняется ее внезапное решение отправить дочь в Швейцарию.

София встречала нас у дверей. Джозефину, сказала она, увезли на машине "Скорой помощи" в местной госпиталь. Доктор Грей сообщит о результатах рентгеновского обследования.

- Как это случилось? - спросил я.

София повела нас вокруг дома, и вскоре мы очутились в маленьком заднем дворике, в углу которого находилось небольшое сооружение с распахнутой настежь дверью.

- Это что-то вроде прачечной, - пояснила София. - В нижней части двери вырезан лаз для кошки, и Джозефина любила, встав в него ногами, кататься на двери взад-вперед.

Я вспомнил, как сам любил кататься на дверях в детстве.

Прачечная была маленькая и довольно темная. Там стояли какие-то ящики, старые стулья, валялись старые садовые инструменты, резиновый шланг и прочий хлам. Прямо при входе на полу лежал упор для двери в виде мраморного льва.

- Это упор от главной двери, - пояснила София. - Должно быть, кто-то пристроил его здесь на верхней части двери.

Тавернер провел рукой по верхней кромке низкой двери домика.