Фредерик Браун - Где тебя настигнет смерть?

— Уже поздно, Салли, а мне завтра рано вставать. Но ты не волнуйся, сплю я чутко и сразу проснусь, если что. Входная дверь заперта?

— Сейчас закрою. Она единственная, черного хода у меня нет. В спальне окно, но оно выходит в вентиляционную шахту. Ты ложись, а я еще почитаю — утром заспалась допоздна. Спокойной тебе ночи и спасибо большое.

— Спокойной ночи, Салли!

Она задержалась в дверях. Мне хотелось поцеловать ее, и ситуация подсказывала, что ей тоже этого хочется, но я боялся, что потом не сумею остановиться.

— Можно я приоткрою дверь, Эд? С одним вентиляционным окошком я задохнусь, а так хоть сквознячок будет.

— Да, конечно.

Дверь осталась открытой дюймов на шесть, и я слышал, как Салли ходит по спальне. Я не раздевался, снял только туфли, галстук и расстегнул воротник рубашки. Кресло, где я сидел, было мягкое, ноги я положил на стул, лампу выключил, но заснуть не мог долго: в голове теснились мысли.

Вскоре я все-таки задремал, потому что чуть не выпал из кресла, когда рядом зазвонил телефон.

— Да? — сказал я в трубку и сообразил, что этого делать не следовало. Друзья и родные Салли наверняка удивятся, что по ее телефону среди ночи отвечает мужчина — не пришлось бы ей оправдываться потом. Да, зря я это.

На том конце провода повесили трубку. Я сделал то же самое, ругая себя за глупость. Странно все-таки… могли хотя бы спросить, туда ли попали.

Светящиеся стрелки моих наручных часов приближались к двум. Свет в спальне горел, но никаких звуков не слышалось. Либо Салли уснула, пока читала, либо нарочно не погасила лампу. Если бы она слышала телефон, то обязательно спросила бы, кто звонил.

Я решил, что надо сказать ей об этом звонке. Пусть знает, что я снял трубку — вдруг неизвестный подумает, будто ошибся номером, и перезвонит.

Я окликнул Салли, потом приблизился к ее двери и позвал громче. Ответа не было. Открыв дверь чуть пошире, я заглянул в спальню. Салли Доуэр лежала на кровати в чем мать родила. Я испытал шок, увидев, что глаза у нее открыты и неподвижно глядят в потолок. Вошел и потрогал ее. Холодная. Прекрасная, но холодная. Дивная грудь больше не вздымается от дыхания. И никаких следов насильственной смерти.

Я вышел из комнаты, подумал немного, снял трубку и назвал телефонистке домашний номер капитана Бассета из отдела по расследованию убийств, нашего с Эмом близкого друга. Мы помогли ему раскрыть пару дел.

— Это Эд Хантер, Фрэнк, — произнес я, услышав его сонный голос. — Для начала запиши адрес и номер квартиры.

— Записал. Что стряслось?

— У меня тут мертвая девушка. Похоже на естественные причины, однако обстоятельства несколько необычные. Не нужно официально звонить в отдел, но тебе бы не мешало приехать и доктора с собой взять.

— Ладно, Эд, буду через полчаса. И доктору Грэму звякну, чтобы одевался и тоже ехал.

— Спасибо, Фрэнк. — Я подумал, не позвонить ли и дяде, но решил, что не надо. Сейчас он уже спит, а будить звонком нашу хозяйку, миссис Брейди, не следует.

Я вернулся в спальню и еще раз взглянул на Салли Доуэр. Поза естественная, только правая рука закинута на изголовье кровати, будто Салли хотела дернуть за цепочку торшера и погасить свет, но не дотянулась. Под головой две подушки, рядом книга карманного формата. Я прочитал название: «Жизнь в других мирах», некоего Х. Спенсера Джонса. Странно, что девушка, так боявшаяся марсиан, на сон грядущий читала про них же.

Открытое окно действительно выходило в узкую вентиляционную шахту. Я высунулся: соседские окна только наверху и внизу, на этом этаже ни единого. Теоретически кто-то мог влезть в комнату сверху или вскарабкаться снизу, но никаких признаков проникновения я не заметил. На подоконнике лежал тонкий слой нетронутой пыли, накапливающийся за летний день на всех чикагских подоконниках.

Может, яд? Я осмотрел все, надеясь найти пустой флакон или коробочку из-под пилюль, даже под кровать заглянул. Проверил комод и аптечку в крохотной ванной, но обнаружил лишь пузырек с йодом, наполовину пустой. Салли умерла не от этого — отравление йодом ни с чем не спутаешь.

Электрошок? Торшер, похоже, исправен. Тронул его металлическую ножку — током меня не стукнуло. Дернул за цепочку, выключил его и снова зажег, восстановив первоначальную картину.

Может, Салли хотела поправить абажур, чтобы удобнее было читать? Я снял его и осмотрел. Красивый, не из дешевых, снаружи медный, внутри алюминиевый — но очень легкий. Да это целлюлоид, покрытый металлической фольгой с двух сторон! Я вернул его на место и обошел комнату, ища хоть что-нибудь, не укладывающееся в привычные рамки. Нет, ничего такого, кроме мертвой обнаженной девушки на кровати, которая боялась, что ее убьют. Я вернулся в гостиную, включил лампу, обулся, повязал галстук, надел пиджак и оставалось только ждать Бассета с доктором.

Бассет явился первым. Я подвел его к двери в спальню. Он тихо свистнул.

— Я ее знаю. Психованная. Приходила вчера в участок, просила защиты от марсиан — одетая, правда.

— Ты сам с ней говорил, Фрэнк?

— Нет, Макклейн. Но я ее видел у него в кабинете. — Усталый взгляд Бассета скользил по комнате, замечая каждую мелочь. — Макклейн вышел и попросил меня побеседовать с ее родней — они живут около Роджерс-парка, он знал, что я все равно туда собираюсь. Я поговорил с опекуном, спросил, не опасно ли девушка одну отпускать — может, нам ее в психушку направить?

— А он что?

— Сказал, она не чокнутая, но внушаемая, и в голову ей иногда взбредает разная чушь. Согласился, что эта идейка будет покруче других, и обещал поговорить с девушкой, может, и к психиатру ее сводить. Нас это устраивало. Подумаешь, марсиане, мало ли в Чикаго людей с бредятиной! Я знаю одного парня, так он…

— И вы ее отпустили?

— Да. Я позвонил Макклейну, он говорит: зачем же ее задерживать, если опекун все берет на себя. Безобидная, и ладно. На улице больше психов, чем в дурдомах, и пока они держатся в рамках…

— Не позвонить ли, кстати, опекуну? Фамилия его Стэнтон — ну, ты и сам знаешь. Есть у него телефон?

— Конечно, я с него и звонил Макклейну. Давай сначала послушаем, что доктор Грэм скажет, а потом позвоним. Несколько минут роли не играют. Ты находился с ней, когда это произошло?

Я покачал головой:

— В кресле сидел. В гостиной.

— Спал, что ли? — скептически спросил Фрэнк.

— Сначала нет, потом да. Не знаю, в какой момент она умерла. Я здесь был примерно с полуночи до двух часов, когда тебе позвонил. Около часу бодрствовал, затем задремал. Могу лишь сказать, что смерть наступила между двенадцатью и двумя часами. Когда я в два часа вошел в спальню, девушка уже остыла.

— С чего тебе вздумалось пойти туда? Одиноко стало?