Филлис Джеймс - Пристрастие к смерти

– Раз уж вы здесь, может, ответите на несколько вопросов? Вероятно, вы могли бы нам помочь. Когда вы в последний раз видели сэра Пола?

– Моего глубокоуважаемого зятя? Знаете, не могу припомнить. Уж несколько-то недель я его точно не видел. Вообще-то я весь вчерашний вечер провел здесь, в доме, но мы не встретились. Ивлин, мисс Мэтлок, не ждала его к ужину. Она сказала, что он уехал после завтрака, и никто не знал, куда он направился.

Кейт подала голос с дивана у стены:

– Когда вы приехали сюда, сэр?

Он повернулся к ней, в синих глазах засветилось приятное удивление, откровенно оценивающий взгляд словно сигнализировал интимный призыв.

– Незадолго до семи. Сосед как раз выходил из дома и видел меня, так что может подтвердить время, если это важно, хотя я не понимаю, почему это должно быть важно. Мисс Мэтлок тоже, разумеется, подтвердит. В доме я оставался приблизительно до половины одиннадцатого, потом отправился в местный паб «Радж» выпить перед сном. Там меня наверняка запомнили – я ушел одним из последних.

– И вы были здесь все время? – спросила Кейт.

– Да. Но какое это имеет отношение к смерти Пола? Разве это важно?

Едва ли он столь наивен, подумал Дэлглиш и пояснил:

– Это поможет нам проследить за вчерашними передвижениями сэра Пола. Возможно ли, что он возвращался домой, пока вы были здесь?

– Наверное, но не похоже. В течение примерно часа я принимал ванну – собственно, поэтому сюда и приехал; он мог, конечно, прийти в это время, но если бы это было так, думаю, мисс Мэтлок упомянула бы об этом. Я актер, в настоящий момент не работаю. Только хожу на пробы. Это называется простоем, бог знает почему. По мне, это больше похоже на лихорадочную активность. В мае я прожил здесь недели две, но Пол был не слишком гостеприимен, поэтому я переехал к Бруно Паккарду. Он театральный художник-декоратор. У него небольшая квартирка-мастерская на Шепердз-Буш. Но при его макетах и куче барахла там остается не так уж много места. А что самое ужасное, там нет ванны, только душ, да и тот в клозете, так что брезгливому человеку это не совсем подходит. Вот я и заглядываю сюда время от времени принять ванну и поесть.

Если речь заранее отрепетирована, подумал Дэлглиш, то все происходило с ним вчера слишком уж подозрительно вовремя. К тому же Суэйн необычно откровенен для человека, которого даже не просили рассказывать о его передвижениях и у которого нет никаких оснований предполагать, будто речь вообще идет об убийстве. Но если время его приезда подтвердится, то, похоже, Суэйн действительно чист.

– Послушайте, если у вас больше нет ко мне вопросов, я бы поднялся к Барби. Для нее это страшный удар. Мэтти даст вам адрес Бруно, если понадобится.

После того как он ушел, все какое-то время хранили молчание, потом Дэлглиш сказал:

– Интересно, что леди Бероун наследует дом. Я думал, что он является неотчуждаемым наследством.

Фаррелл отнесся к вопросу как профессионал.

– Да, ситуация необычная. Я, разумеется, уполномочен и леди Урсулой, и леди Бероун предоставить вам всю необходимую информацию. Старое имение Бероунов, то, что в Гэмпшире, было закреплено за наследниками, но они давно лишились его вместе с большей частью состояния. Этот же дом всегда переходил от одного баронета к другому по завещанию. Сэр Пол унаследовал его от своего брата, но был всегда чрезвычайно озабочен тем, как распорядиться им дальше. После женитьбы он составил новое завещание, в котором полностью отписал его жене. Никаких иных толкований завещание не допускает. У леди Урсулы есть свой капитал, но в завещании содержится небольшой завещательный отказ в ее пользу и несколько больший – в пользу единственной дочери сэра Пола, мисс Сары Бероун. Холлиуэлл и мисс Мэтлок получают по десять тысяч фунтов каждый, а картину Артура Дэвиса, если я правильно помню имя, масло, он отписал председателю местного отделения своей партии. Есть еще мелкие дары, но дом, его содержимое и достойное обеспечение отходят к его жене.

А ведь один лишь дом стоит по меньшей мере три четверти миллиона, может, гораздо больше, учитывая его расположение и уникальную архитектуру. Дэлглиш припомнил, как это часто с ним случалось, слова старого сержанта, с которым служил в начале своей карьеры: «Любовь, Похоть, Ненависть, Корысть – вот четыре столпа убийства, парень. Но главный из них – корысть».

3

Последней, с кем они беседовали в тот день на Камден-Хилл-сквер, была мисс Мэтлок. Дэлглиш попросил ее показать, где Бероун держал свой ежедневник, и она отвела их в кабинет на первом этаже. Дэлглиш знал, что с точки зрения архитектуры это была одна из самых экстравагантных комнат в доме и, быть может, наиболее типичная для стиля Соуна. Восьмигранная, все стены заставлены высокими, от пола до потолка, книжными шкафами со стеклянными дверцами. Между шкафами к куполу, увенчанному восьмигранным же фонарем из разноцветного стекла, поднимаются пилястры с каннелюрами. Упражнение, подумал Дэлглиш, на хитроумную организацию ограниченного пространства, выдающийся образец успешного воплощения особого дара архитектора. И тем не менее это все равно была комната, предназначенная скорее для того, чтобы ею восхищаться, чем жить в ней, работать или отдыхать.

Посреди кабинета прочно обосновался массивный письменный стол красного дерева. Дэлглиш и Кейт направились к нему. Мисс Мэтлок, стоя в дверях, не сводила напряженного взгляда с лица Дэлглиша, словно опасаясь, что отведи она его хоть на миг – и он набросится на нее.

– Вы можете показать, где именно всегда лежал ежедневник? – спросил он.

Она прошла вперед и без слов открыла верхний правый ящик. Сейчас в нем не было ничего, кроме двух коробок – с писчей бумагой и конвертами.

– Сэр Пол здесь работал? – спросил Дэлглиш.

– Писал письма. Парламентские бумаги он держал в своем министерском кабинете, а те, что касались его избирателей, – в кабинете на Ренхем-Грин, – ответила она и добавила: – Он любил, чтобы все было раздельно.

Раздельно, беспристрастно, под контролем, подумал Дэлглиш. У него снова возникло ощущение, что он находится в музее и что Бероун сидит в этом богато декорированном зале как сторонний наблюдатель.

– А его личные бумаги? – спросил он. – Вам известно, где он их хранил?

– Полагаю, в сейфе. Он спрятан за книгами в шкафу справа от двери.

Если Бероун действительно был убит, сейф и его содержимое придется осмотреть. Но с этим, как и со многим другим, можно повременить.

Дэлглиш направился к книжным шкафам. Разумеется, это всего лишь расхожая мудрость, будто человека можно узнать по книгам, собранным в его личной библиотеке. Библиотека Бероуна свидетельствовала о том, что беллетристике он предпочитал биографическую, историческую литературу и поэзию, и тем не менее, осматривая полки, Дэлглиш, к своему удивлению, увидел, что свою библиотеку сэр Пол подбирал по образцу библиотеки частного клуба или роскошного круизного лайнера – такого, конечно, который предоставляет возможность путешествия с целью культурного обогащения, а не развлечения ради, причем по высокой цене. Аккуратно расставленный на полках, здесь имелся предсказуемый, неоригинальный набор книг хорошо образованного, культурного англичанина, знающего, что следует читать. Но Дэлглишу и в голову бы не пришло, что свой выбор в области художественной прозы Бероун согласует с Букеровским шорт-листом. И ему снова показалось, что истинная индивидуальность этого человека ускользает от него, что даже сама комната и находящиеся в ней предметы сговорились скрыть от него сущность Пола Бероуна.