Майкл Иннес - Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

– Как, вы едете вместе с нами?

– Будет проведено расследование. Согласно нашим обычным правилам, мисс Мэтерс, мне было дано указание сопровождать вас.

Только сейчас она бросила на меня взгляд, в котором промелькнуло нечто, похожее на испуг.

– Неужели мой дядя был…

– Прошу правильно понять меня, мэм. Мне мало что известно об этом деле. Я прибыл из Лондона, а не из Шотландии.

Внезапно Линдсей резко и хрипло переспросил:

– Из Лондона?

– Вашим поискам придали особое значение. И мне поручили возглавить их.

Из Ливерпуля мы добрались до Карлайла, а оттуда через пустоши и приграничные городки прибыли в Эдинбург. Большую часть времени я провел в вагонных коридорах, проклиная свою профессию. По всей видимости, девушка сумела внушить мне симпатию, если не очаровать. При этом я ничего не знал о ее прошлом и лишь смутно представлял себе, что ждет ее в близком будущем. Но глядя, как поезд мчится по этой безлюдной, покрытой снегом земле, вызывавшей тем не менее в памяти легенды о жестоких битвах, о вражде кланов и о Ковенанте, я проникся мыслью, что мисс Мэтерс неразделима со своей родиной, а моя миссия – всего лишь вернуть ее домой. Однажды на подъезде к Моффату она вышла из купе и встала рядом со мной, но мыслями находилась где-то очень далеко, перебирая то ли воспоминания, то ли свои пережитые прежде страхи. Но минуту спустя вдруг тихо сказала:

– Чибисы.

Лишь максимально напрягая зрение, я разглядел, как эти птички носятся в предзакатном воздухе. Насколько я слышал, Канада не отличалась разнообразием пернатых. Как знать, уехав туда, она могла никогда больше не увидеть этих пигалиц.

Из Карлайла они отправили телеграмму, и в Эдинбурге их уже встречал молодой юрист по фамилии Стюарт, сумевший с поразительной быстротой добраться до столицы из Дануна. Я сделал все возможное, чтобы удобно устроить всех на ночь, а утром мы продолжили путешествие. Неизбежно воцарилась натянутая и даже напряженная обстановка. Я начал опасаться, что Стюарт займет жесткую позицию и попытается выключить меня из игры. Он, однако, повел себя сдержанно: вероятно, догадался, что у меня в кармане может лежать документ, дающий мне определенные полномочия. Линдсей почти все время молчал, погруженный в чтение учебника геологии. Как я понял, геология была его подлинной страстью. Происходивший из семьи, которая поколение за поколением приходила во все больший упадок, вынужденная по-крестьянски обрабатывать землю, он сделал крепкий, надежный и не подверженный быстрым изменениям камень символом своего протеста. В нем отчетливо различались черты талантливого человека, ставившие его выше того общественного класса, к которому он принадлежит. Не обменявшись с ним и дюжиной слов, я понял, что мисс Мэтерс вовсе не пошла на мезальянс, влюбившись в симпатичного, но простого молодого фермера. Но симпатичным он был, а Сибила Гатри даже назвала его привлекательным мужчиной, причем всмотревшись в его глаза, никто не мог бы категорически утверждать, что Нейл Линдсей мухи не обидит и не способен на грубое насилие. Но меня гораздо меньше интересовало, мог он совершить преступление или нет, чем интенсивность и острота чувств, которые они испытывали друг к другу с Кристин Мэтерс. Старомодная возвышенная любовь – в наши времена столь часто размениваемая на чувственность и обычную привязанность, – просто пропитала воздух в вагоне; страсть, слишком всеобъемлющая и безыскусная, чтобы стесняться ее; неощутимая физически, поскольку они едва ли обменивались хотя бы словом или взглядом, но огромная и мощная, как атмосферное давление, заметное лишь по положению стрелки барометра. Однако, продолжая эту аналогию, я заметил, как стрелка стала подрагивать, словно давление начало колебаться и чуть заметно уменьшаться под влиянием посторонней силы. Неужели же между ними промелькнула тень подозрения? И кто в таком случае был объектом возникшего недоверия?

Мисс Мэтерс с самого начала избрала для себя линию поведения, которая заслуживала уважения сама по себе, подчеркивая, что в нашем совместном путешествии нет ничего странного или неловкого для нее. По временам она пускалась со мной в разговоры на самые разнообразные отвлеченные темы, но по большей части смотрела в окно вагона, то любуясь бурными зимой водами залива Форт, но пристально наблюдая за повадками ястреба, слетевшего с вершины горы Стерлинг. В Перте мне пришлось пустить в ход несколько примитивных профессиональных приемов, чтобы избавиться от парочки назойливых газетчиков, пронюхавших о нашем прибытии. А в Дануне нас встречал крепкий, хотя и сильно взволнованный седовласый старик, которого звали Эван Белл, приехавший на станцию в большом автомобиле. Пока я ходил в буфет за чаем, они провели между собой нечто вроде совещания, после чего машина направилась в сторону Кинкейга.

К этому моменту мне уже захотелось узнать все подробности дела. А потому я внимательнейшим образом выслушал факты и версии в изложении инспектора Спейта, высказав сдержанное восхищение проделанной им работой, лично осмотрел тела, причем уделил особое внимание столь драматическим образом отравленному мистеру Хардкаслу, и сделал, как мне показалось, то, чем пренебрегли остальные: побеседовал с миниатюрной девушкой, Айзой Мердок. Затем пришло время следствия.

Само по себе расследование доставило мне несколько извращенное удовольствие. Я понятия не имел, кто такой мистер Уэддерберн и некоторое время находился под впечатлением, что Стюарт, должно быть, привез лучшего адвоката Эдинбурга. Он не попытался с самого начала опровергнуть обвинение против Линдсея. Впервые он заговорил, когда показания давала мисс Гатри, но только чтобы привлечь особое внимание к тому факту, что Линдсей за все время своего пребывания в башне не имел возможности приблизиться к бюро. Затем он снова замолк и подал голос, едва начался допрос свидетеля Гэмли, и снова отметил крайне важный аспект в его показаниях. Линдсей и Гэмли дружили, и Линдсей под большим секретом сообщил приятелю, что в канун Рождества сможет забрать из замка мисс Мэтерс с согласия ее дяди. Он даже просил Гэмли присутствовать при последнем разговоре с лордом, чувствуя, видимо, необходимость в дружеской поддержке. Гэмли согласился и направился вместе с Линдсеем в замок именно с этой целью, но не был допущен в башню Хардкаслом. Он остался ждать, видел падение Гатри и бросился на помощь. Мисс Мэтерс и Линдсей, не найдя его на месте, решили, что он вернулся домой, и ушли, не став дожидаться. Если только Линдсей и Гэмли не вступили в сговор, становилось очевидным: Линдсей по крайней мере не вынашивал заранее замыслов, связанных с насилием.