Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

Роджер одарил его взглядом, в котором читалось скрытое разочарование.

Деревушка Ладмут находилась примерно на расстоянии мили от одноименной железнодорожной станции. Прибыв на последнюю, Роджер и Энтони проштемпелевали в билетной кассе свои билеты в два конца, вызвали носильщика, который отнес их багаж в камеру хранения, привели себя в порядок в гардеробной, после чего стали наводить справки о наличии свободных мест в ближайших отелях.

– Отелях, говорите? – произнес служащий станции, совмещавший обязанности носильщика, станционного смотрителя и билетного контролера, почесывая в задумчивости затылок. – Так нет тут у нас никаких отелей. По крайней мере ничего такого, что вы могли бы назвать этим словом.

– Но хоть постоялые дворы есть? Или пабы с комнатами для проезжающих? – осведомился Роджер, начинавший уже испытывать некоторое раздражение. Путешествие показалось ему довольно долгим и утомительным. Особенно если учесть, что после пересадки в Борнмуте состав, похоже, тащился со скоростью, не превышавшей десяти миль в час. Такая скорость, конечно же, не могла устроить человека, стремившегося как можно быстрее добраться до места событий, хотя для ветки Борнмут – Ладмут считалась самой что ни на есть приемлемой и нормальной. Но более всего Роджера раздражали остановки на промежуточных станциях, на каждой из которых состав стоял никак не меньше двадцати минут. – Какой у вас в Ладмуте самый лучший паб?

Железнодорожник хмыкнул.

– Самый лучший паб? – повторил он с непередаваемым удивлением во взгляде. – Ну вы и сказали… – Тут он не выдержал и расхохотался.

– Похоже, я сказал что-то смешное, – заметил Роджер, обращаясь к Энтони. – Ты только посмотри, как развеселился этот джентльмен, когда я задал ему простейший вопрос о лучшем пабе в этой местности… Но, быть может, он смеется надо мной?

Энтони внимательно посмотрел на железнодорожника, после чего перевел взгляд на кузена.

– Нет, он точно смеется не над тобой. Возможно, ему просто вспомнилось выступление в парламенте Гладстона в одна тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году?

– Да здесь только один паб и есть. И в этом все дело! – выкрикнул работник железнодорожного транспорта. – Поэтому, когда вы потребовали назвать лучший паб в Ладмуте, я…

– И где же находится этот одинокий паб? – спросил Роджер, подключив максимум терпения.

– В Ладмуте и находится. В деревушке то есть. Где же еще?

– А где находится вышеупомянутая деревушка Ладмут с этим самым одним-единственным пабом?

Разговаривая с железнодорожником, Роджер призвал на помощь всю свою сдержанность, которой, в общем, не отличался.

Но на этот раз короткий ответ, подкрепленный указующим жестом, оказался исчерпывающим, и два путешественника, выйдя со станции, побрели по проселочной дороге в указанном направлении под жаркими солнечными лучами, оставив у себя за спиной носильщика, станционного смотрителя и билетного контролера в одном лице, который продолжал еще некоторое время хмыкать и покачивать головой, вспоминая самые забавные моменты своей недавней беседы с пассажирами.

Солнце пекло довольно сильно, и путешественники испытали немалое облегчение, когда оказались под мрачноватыми сводами маленькой старомодной гостиницы, располагавшейся среди домиков и прочих строений, образовывавших своеобразный организующий центр деревушки Ладмут.

Громкий стук костяшек пальцев по конторке способствовал появлению хозяина заведения, который своими размерами мало уступал иному призовому быку и отличался повышенным потоотделением.

– Боюсь, джентльмены, что в данный момент я не в состоянии угостить вас качественными прохладительными напитками, – произнес хозяин, доброжелательно улыбаясь. – Разве что бутылка лимонада где завалялась… Или, возможно, имбирного эля? Но кроме этого – ничего.

– Неужели? – осведомился Роджер. – Но пиво-то у вас, полагаю, имеется? А если так, принесите нам светлого две самые большие кружки, какие у вас только найдутся. Надеюсь, оно у вас холодное и мокрое? И еще: имейте в виду, что мы не какие-нибудь туристы и зашли к вам не просто освежиться, а намереваемся у вас пожить.

– Как вы сказали – «пожить»? Не следует ли из этого, что вы собираетесь снять у меня комнаты?

– Именно. Снять комнаты. Но все это потом, чуть позже. После того, как вы принесете нам пиво. Надеюсь, вы не забыли, что я просил самые большие кружки?

– Действительно, снять комнаты – это совсем другое дело, – согласился хозяин. – Надеюсь, пара кружек емкостью в кварту вас устроит?

– Еще как устроит! Кстати, у вас есть шанс лично убедиться в этом.

Пока гости перекидывались словами с хозяином, последний не спеша наполнил пивом две здоровенные кружки, к которым путешественники с благодарностью и приникли. Прикончив примерно половину своей кружки буквально в два глотка, Роджер поставил ее на прилавок, вытер пену с губ и небрежным тоном осведомился:

– Стало быть, ваша гостиница – единственная в этой местности?

– Точно так, сэр. Единственная. Ладмут – деревушка небольшая. По крайней мере, если принять во внимание ее официальные границы.

– Что вы имеете в виду?

– То, что рядом с ней располагаются и частные большие дома, владельцы которых, как вы понимаете, в гостиницах не больно-то и нуждаются.

– Понятно… Я, собственно, веду речь к тому, что здесь где-то рядом обосновался мой приятель по фамилии Морсби. Случайно, не видели его? Или, быть может, что-то о нем слышали?

– Мистер Морсби? – расплылся в улыбке хозяин гостиницы. – Ну как же – слышал о нем, видел его и даже разговаривал с ним. Он ведь поселился в моей гостинице. Сегодня утром и въехал. Подумать только!

– Да, удивительно! Энтони, ты слышал? Старина Морсби решил остановиться под той же самой кровлей, что и мы. Интересно, что ты по этому поводу думаешь?

– Думаю, что это очень удачное совпадение, – произнес Энтони. – Для нас, во всяком случае.

– Еще бы! – воскликнул Роджер, отхлебывая из своей кружки и вновь поворачиваясь к владельцу гостиницы. – Поговаривают, у вас здесь недавно случился небольшой переполох, хозяин. Какая-то женщина со скалы упала или что-то вроде этого…

– Вы имеете в виду миссис Вейн, сэр? Воистину, печальное происшествие, очень печальное. Прекрасная молодая леди была, говорят, но я о ней мало что знаю, сэр, поскольку она ко мне в гостиницу не заглядывала. Да ее вообще мало кто знал, так как она поселилась в этих краях не так давно. Всего только и успела прожить здесь лет пять со своим мужем-доктором.

– Доктором? Ее муж действительно доктор? Вы это точно знаете?

– Трудно сказать… Во всяком случае, все называют его именно так – доктор Вейн, хотя медицинской практикой он определенно не занимается. Еще ходят слухи, что он очень богатый человек. И в этом мало кто сомневается, поскольку он прожил в здешней округе более двадцати лет, и его у нас знают куда лучше, нежели его покойную супругу. Короче говоря, его уже двадцать лет зовут доктор Вейн, и все к этому привыкли.