Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

Что до Арморель, она устремилась прямиком к маленькой кушетке, на которой сидел я, и опустилась рядом, одарив меня дрожащей улыбкой. Я молча сжал ее руку, она вцепилась в мою словно в отчаянии и держала все время, что мы провели там. Надеюсь, ей стало лучше. Про себя же знаю: как ни странно, в те мучительные минуты это пожатие утешало меня. Даже в такое время я задумался, какая она поразительная личность, Арморель: то неимоверно умудренная, а то ребенок ребенком. Интересно, все девушки такие? Нет, Эльза Верити совсем другая, ее никогда не швыряет из одной крайности в другую. Однако разве непредсказуемость не является самой изюминкой женской притягательности? Неожиданная мысль. Каким странным, неподконтрольным образом работает человеческий разум!

Обводя взглядом наш молчаливый кружок, я с циничным интересом думал, что из полудюжины человек, которые (кроме слуг) останутся в доме после отъезда романистов, двое открыто изъявляли мне, что желают Эрику смерти, и по крайней мере еще у двоих имеются веские мотивы, чтобы его убить. Точнее, подумал я еще циничней, даже у троих, считая меня самого. Если верить детективам, персона, у которой имеется мотив для убийства, неизменно оказывается неповинна в преступлении – и чем сильнее мотив, тем очевиднее невиновность. На этом основании большая часть собравшихся здесь абсолютно вне подозрений. Жаль, что детективы не всегда так близки к реальной жизни, как хотелось бы.

С прибытием полицейских царившее в гостиной напряжение скорее возросло, чем уменьшилось. Джон встретил их у двери, и они сразу отправились к телу, вместе с врачом, которого привезли с собой. Этель пришла сказать, что всем велено не покидать дом, покуда суперинтендант с нами не побеседует.

Мортон Хэррогейт присвистнул:

– Прямо даже суперинтендант, да, миссис Хиллъярд? А сколько людей он с собой привез?

– Кажется, троих, не считая доктора Самсона, – ответила Этель рассеянно. – Два констебля в мундирах и еще один человек в штатском.

– Сержант полиции, – пробормотал Брэдли. – Похоже, взялись основательно.

Он явно имел в виду все тот же вопрос, что витал во всех умах.

Этель, извинившись, вышла из комнаты. Брэдли помедлил пару мгновений и вышел вслед за ней.

Вернулся он через минуту или две.

– Перед домом дежурит констебль. Должно быть, чтобы никто не сбежал. Ей-богу, дело-то, похоже, серьезное.

И кто бы с ним не согласился?

Он сел рядом с миссис Фитцуильям.

– Что ж, никогда не видел полицию за работой. Должно быть, очень интересно.

Не самое тактичное замечание. Миссис Фитцуильям нервно засмеялась.

– У меня вот никакого желания наблюдать это лично. Я… я предпочитаю такие вещи выдумывать.

– Помнится, когда я по молодости учился в Дублинском университете… – встрепенулся профессор Джонсон и завел какую-то нескончаемую историю. Постепенно в беседу втянулись и все остальные.

– Вероятно, суперинтендант захочет побеседовать с каждым из нас, – заметил де Равель. – Неловкая ситуация, а?

– Почему? – спросил кто-то.

– Ну, я о нашей треклятой пьеске. Мы же все, видите ли, разошлись кто куда. Как нам и полагалось по сюжету.

– Как нам и полагалось, – повторила Сильвия де Равель низким глубоким голосом. – Да, боюсь, что никто не видел этого… несчастного случая.

Пауза была хорошо рассчитана и возымела эффект. Мы все нервно поглядывали друг на друга.

А потом заговорили разом, точно по молчаливому уговору.

Под прикрытием этой болтовни Арморель крепче сжала мою руку и прошептала:

– Пинки, мне страшно. Очень-очень страшно. Что… что, по-вашему, теперь предпримет полиция?

Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

Я, как мог, постарался ее утешить и даже спросил, не стоит ли отвести ее куда-нибудь в спокойный уголок, подальше от всех, но она сказала – нет, лучше здесь.

К моему удивлению, чай подали ровно в половине пятого. Полагаю, на самом-то деле ничего удивительного в том не было, но перед лицом случившейся катастрофы приметы обычной жизни казались страннее некуда. Когда все идет кувырком, то, что остается на привычных местах, поневоле выглядит неуместным.

На самом деле чаепитие пошло нам всем на пользу. Этель, разливавшая чай, выглядела совсем как всегда и, что важнее, вела себя как всегда, так что наши расстроенные нервы потихоньку начали возвращаться в обычное состояние. И никого не удивило, когда Джон заглянул в комнату и сообщил, что суперинтендант хотел бы видеть профессора Джонсона в кабинете.

– А почему его первым? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, де Равель, едва за профессором закрылась дверь.

– Независимый свидетель, – пояснил Брэдли. – С покойным знаком не был. Находился неподалеку от места происшествия. Сперва факты, потом домыслы. Следующим буду я, а за мной миссис Фитцуильям.

– Я ведь его знала, – неуверенно промолвила миссис Фитцуильям.

– Вряд ли суперинтендант в курсе.

– Вам не кажется, – спросила миссис Фитцуильям еще более нерешительно и нервно оглянулась по сторонам, – вам не кажется, что лучше мне не… не упоминать, что я его знала? Само собой, знала лишь мельком, и… ну, я имею в виду, что лучше мне как можно меньше вмешиваться во все это.

Она снова обвела нас всех взглядом, словно взывая о поддержке. После трагедии ее прежняя игривость начисто улетучилась.

– По-моему, – мягко заметила Этель, – лучше говорить только правду. Согласны?

– А вдруг он меня не спросит? – упорствовала миссис Фитцуильям.

– Наверное, лучше все же упомянуть.

Миссис Фитцуильям натянуто улыбнулась.

– Да, конечно. Так и сделаю. Просто на всякий случай…

В гостиную вернулся Джон.

– Суперинтендант хочет поговорить с каждым поодиночке, – сказал он, принимая у Этель чашку чая.

– Вы очень долго с ним пробыли, – промолвил де Равель. – Во всяком случае, по нашим ощущениям. Что там было?

– О, я просто изложил ему факты – насколько сам их знаю. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, что мы изображали понарошку, а что происходило на самом деле.

– Полагаю, он теперь вбил себе в голову, будто бы Пинки стрелял настоящей пулей, а не холостым патроном.

– Я вот сам все гадаю, – с тяжелым сердцем признался я. – Но я проверял. Там точно был холостой заряд.

– Да-да, – подтвердил Джон. – Даже сомнений быть не может.

– Но когда я его там увидел, то первым делом именно так и подумал, – сказал я.

– Ты же говорил, Джон, тело было в другом месте, – заметила Этель.

– Сирил, и в самом деле, ну как бы он тогда там оказался?

– А вдруг как-то дополз, ну, если сперва просто потерял сознание? – пробормотал я.

– Нет-нет, совершенно исключено, – заявил Джон. – Эрик до последнего валял дурака. Нет, это, безусловно, случилось уже после вашего ухода.