Артур Дойл - Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

Итак, через два дня я оказался в Лозанне в отеле «Националь», где меня принял месье Мозер, его знаменитый управляющий. Леди Фрэнсис, как он сообщил мне, действительно жила здесь несколько недель. На всех, кто встречался с ней, она произвела самое благоприятное впечатление. На вид ей было не больше сорока. Выглядела она прекрасно и, судя по всему, в молодости была очень красивой женщиной. О каких бы то ни было особенных драгоценностях месье Мозер не знал положительно ничего, но слуги рассказывали, что в спальне леди стоял какой-то тяжелый сундук, который всегда оставался наглухо закрытым. Мари Девин, горничная леди Фрэнсис, снискала такую же всеобщую любовь, как и ее хозяйка. Более того, она даже была помолвлена с одним из главных официантов отеля, и получить ее адрес оказалось вовсе не сложно. Монпелье, Рю де Траян, дом 11. Все это я записал и подумал, что и самому Холмсу не удалось бы так ловко раздобыть эти сведения.

Остался неразрешенным только один вопрос. То, что мне стало известно, не могло объяснить причину неожиданного отъезда леди. В Лозанне ей прекрасно жилось. Имелись все основания полагать, что она рассчитывала остаться в своем роскошном номере с видом на озеро до окончания сезона. И все же что-то заставило ее в течение одного дня собрать вещи и покинуть отель, даже несмотря на то, что проживание в нем было оплачено на неделю вперед. Только Жюль Вибар, жених горничной, смог предложить какое-то объяснение случившемуся. Он связывал неожиданное бегство с высоким смуг лым бородатым мужчиной, который приходил в отель за день или два до того. «Un sauvage… Un veritable sauvage!» [56] – такую оценку дал ему Жюль Вибар. Этот человек жил где-то в городе. Его видели рядом с леди Карфэкс во время прогулки по берегу озера, когда он взволнованно что-то ей рассказывал. Он заходил и в отель, однако она отказалась его принять. Это был англичанин, но имя его осталось неизвестным. Мадам покинула отель сразу же после этого случая. Жюль Вибар и, что намного важнее, его невеста были уверены, что этот визит и послужил причиной отъезда леди. Впрочем, одну тему Жюль отказался обсуждать, а именно, причину, по которой Мари покинула свою хозяйку. Об этом он ничего сказать не мог или же не хотел. Если мне хотелось это выяснить, мне стоило отправиться в Монпелье и спросить у самой леди Карфэкс.

На этом закончился первый этап моего расследования. Далее мне нужно было выяснить, куда направилась леди Фрэнсис Карфэкс, покинув Лозанну. Однако этот вопрос был окружен ореолом таинственности, что подтверждало догадку о ее решении сменить место жительства, чтобы скрыться от каких-то преследователей. Иначе как объяснить, что на ее багаже не было прямо указано место прибытия – Баден? И сама леди, и ее багаж добирались до этого рейнского курорта окольными путями. Все это я узнал в местном отделении агентства Кука. Итак, дальше мой путь лежал в Баден. Перед выездом я отправил Холмсу отчет о своих действиях и получил в ответ телеграмму с полушутливыми советами.

В Бадене напасть на ее след оказалось не так уж сложно. Леди Фрэнсис сняла на две недели номер в «Энглишер Хоф» и познакомилась там с доктором Шлезингером – миссионером из Южной Америки – и его супругой. Как и большинство одиноких женщин, леди Карфэкс нашла утешение в религии и стала посвящать ей много времени. Яркая личность доктора Шлезингера, его искренняя преданность своему делу и тот факт, что он поправлял свое здоровье после недуга, который сразил его во время исполнения благочестивого долга, произвели на нее очень сильное впечатление. Она помогала миссис Шлезингер ухаживать за идущим на поправку святым. Как рассказал мне управляющий, он проводил дни в легком кресле на веранде, а дамы сидели по обе стороны от него, готовые выполнить любую его просьбу. Он работал над картой Святой земли с указанием расположения царства мадианитян, о которых писал монографию. В конце концов, когда здоровье его в значительной степени улучшилось, он с супругой вернулся в Лондон, и леди Фрэнсис уехала вместе с ними. Это случилось три недели назад, и с тех пор управляющий ничего о них не слышал. Что касается горничной Мари, за несколько дней до того она, вся в слезах, покинула гостиницу, сообщив другим горничным, что навсегда оставляет службу. Доктор Шлезингер перед отъездом оплатил не только свой счет, но и счет леди Фрэнсис Карфэкс.

– Да, кстати, – добавил в довершение управляющий, – вы не единственный друг леди Карфэкс, который справляется о ней. Всего неделю назад к нам приезжал другой человек и тоже интересовался ею.

– А он представился? – спросил я.

– Нет, это был англичанин, хоть и выглядел он не совсем обычно.

– Как дикарь? – сказал я, сопоставив факты по методу моего знаменитого друга.

– Именно, такое слово больше всего к нему подходит. Крупный, очень загорелый бородач. Такому, скорее, место в деревенском трактире, чем в фешенебельной гостинице. Он показался мне грубым и резким человеком. С таким лучше не ссориться.

Загадка понемногу начала обрисовываться. Туман развеивался, и люди, окутанные им, начали принимать более отчетливые очертания. Главным действующим лицом была эта добрая беззащитная леди, которую неотступно преследовала зловещая неумолимая фигура. Она опасалась его, иначе не бежала бы из Лозанны. Но он опять нашел ее и рано или поздно наверняка снова настигнет. А может быть, уже настиг? Может быть, этим объясняется ее затянувшееся молчание? Неужели добрые люди, с которыми она отправилась в Лондон, не смогли защитить ее от насилия или шантажа? Какие страшные тайны лежат в основе этого затянувшегося преследования? В какую сеть угодила леди Карфэкс? На все эти вопросы мне предстояло найти ответы.

В письме Холмсу я сообщил, как быстро и уверенно я подбираюсь к сути вопроса. В ответ он прислал телеграмму с просьбой дать описание левого уха доктора Шлезингера. У Холмса довольно странное чувство юмора, иногда даже обидное, поэтому я не стал обращать внимания на эту неуместную шутку… К тому же послание его я получил уже в Монпелье, куда направился в поисках Мари, горничной.

Я легко разыскал бывшую служанку и узнал все, что ей известно. Она была искренне преданна своей хозяйке и оставила ее лишь потому, что поняла, что оставляет ее в надежных руках. Скорая свадьба делала их разлуку неизбежной. Хозяйка, с горечью в голосе призналась она, во время их пребывания в Бадене действительно проявляла некоторую раздражительность по отношению к ней, даже один раз устроила ей настоящий допрос, как будто сомневалась в ее честности, чем сделала расставание более легким, чем оно было бы в противном случае. Леди Фрэнсис выдала ей пятьдесят фунтов в качестве свадебного подарка. Человек, ставший причиной отъезда ее хозяйки из Лозанны, Мари, как и мне, показался очень подозрительным. Своими собственными глазами она видела, как он на глазах у всех схватил ее за руку во время прогулки у озера. Это был жуткий, грубый человек. Она не сомневалась, что леди Фрэнсис именно из-за страха перед этим человеком приняла предложение Шлезингеров проводить ее до Лондона. С Мари она об этом никогда не разговаривала, но множество мелких признаков убедили горничную, что хозяйка ее живет в постоянном напряженном ожидании чего-то недоброго. До сих пор разговор наш развивался спокойно, но тут она неожиданно вскочила со стула, и лицо ее исказилось от удивления и страха.