Артур Дойл - Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

Словам Холмса я придал законченный и целостный вид, потому что не хочу описывать, как он задыхался, ловил ртом воздух и сжимал кулаки, очевидно, борясь с невыносимой болью, которая жгла его изнутри. За те недолгие часы, что я провел рядом с ним, состояние его ухудшилось. Лихорадочные красные пятна на щеках проступили еще сильнее, тени вокруг глаз сделались темнее, запавшие глаза теперь сверкали еще ярче, а лоб покрылся холодным потом. И все же каким-то образом ему удавалось сохранять присутствие духа, речь его была спокойна. До последнего вздоха он останется великим человеком.

– Вы в точности опишете ему, в каком состоянии оставили меня, – сказал он. – Так, чтобы он понял, какой образ запечатлелся у вас в памяти… Образ умирающего человека… умирающего в бреду человека. Да-да, я вообще не понимаю, почему все дно океана не покрыто сплошной массой устриц, если эти твари такие плодовитые. Ведь это действительно странно, да? А как мозг может управлять самим собой? О чем я говорил, Ватсон?

– Давали указания насчет мистера Кэлвертона Смита.

– Ах да, вспомнил. От этого зависит моя жизнь. Умоляйте его. Мы с ним не в ладах. Его племянник, Ватсон… Мальчик умер в мучениях. Я заподозрил Смита и не стал от него этого скрывать. С тех пор он затаил на меня злость. Но вы уговорите его, Ватсон. Просите, умоляйте, но приведите его сюда. Он сможет спасти меня… Только он!

– Если надо будет, я силой усажу его в кеб и привезу.

– Нет, такого вы не станете делать. Вы уговорите его приехать. И, кроме того, вы должны вернуться сюда раньше, чем он. Придумайте что-нибудь, чтобы не ехать с ним вместе. Не забудьте, Ватсон! Не подведите меня. Вы ведь меня никогда не подводили. Безусловно, у них есть природные враги, которые мешают им плодиться. Мы с вами, Ватсон, к этому тоже приложили руку. Неужели мир теперь заполнят устрицы? Нет-нет, это было бы ужасно! Передайте ему все, что вы думаете по этому поводу.

Я оставил этого человека, наделенного величайшим умом, лепечущим, как глупый ребенок. Он отдал мне ключ, и я забрал его с собой, чтобы, пока меня не будет рядом, он не заперся. Миссис Хадсон, дрожа и обливаясь слезами, ждала меня в коридоре. Спускаясь по лестнице, я услышал, как Холмс принялся что-то напевать высоким тоненьким голоском. На улице, пока я поджидал кеб, ко мне из тумана вышел человек.

– Как мистер Холмс? – поинтересовался он.

Это был наш старый знакомый, инспектор Мортон из Скотленд-Ярда, одетый в обычный твидовый костюм.

– Он очень болен, – ответил я.

Он как-то непонятно посмотрел на меня. Если бы это не было совершенно невообразимым, я бы решил, что свет, падавший из полукруглого окошка над дверью, выхватил из полумрака довольную улыбку на его лице.

– Да, я слышал об этом, – произнес он.

Тут подъехал кеб, и я оставил его.

Лоуэр-Бэрк-стрит оказалась симпатичной улочкой, расположенной где-то на границе Ноттинг-Хилла и Кенсингтона. Дом, у которого остановился кеб, имел довольно внушительный вид, в его старомодной железной ограде, тяжелой двустворчатой двери с натертыми до блеска медными ручками чувствовалась элегантность с оттенком величавости. Общему впечатлению соответствовал и важный дворецкий, который появился в дверях, освещаемый приглушенным розоватым электрическим светом, горящим в прихожей у него за спиной.

– Да, мистер Кэлвертон Смит дома, доктор Ватсон. Конечно, сэр, я отнесу ему вашу карточку.

Похоже, мое скромное имя мистеру Кэлвертону Смиту не показалось заслуживающим внимания. Через оставшуюся чуть-чуть приоткрытой дверь я услышал визгливый недовольный голос.

– Кто это? Что ему нужно? Господи, Стэплс, сколько еще мне повторять, чтобы меня не беспокоили, когда я работаю?

В ответ дворецкий с успокаивающей интонацией загудел какие-то объяснения.

– Не буду я его принимать, Стэплс. Я не хочу прерывать работу. Меня нет дома. Так и передайте ему. Скажите, если уж я ему действительно так нужен, пусть приходит завтра утром.

Опять послышался неразборчивый голос дворецкого.

– Все равно передайте ему мои слова. Если хочет, пусть приходит утром или вообще не приходит. Мою работу нельзя откладывать.

Я подумал о Холмсе, как он мечется по кровати и, должно быть, считает минуты, пока я приведу помощь. Сейчас не время церемониться. От моей расторопности зависела его жизнь. Прежде чем появившийся дворецкий с извиняющимся видом успел передать мне слова хозяина, я проскользнул мимо него и вошел в кабинет.

С истошным гневным криком хозяин дома вскочил со стоящего у камина откидывающегося кресла. Я увидел крупное желтое лицо, грубое и жирное, с тяжелым двойным подбородком и парой недобрых серых глаз, которые уставились на меня из-под кустистых песочных бровей. На лобастой лысой голове красовалась бархатная шапочка, кокетливо сдвинутая набок. Туго обтянутый розовой блестящей кожей череп казался огромным, но, опустив глаза чуть ниже, я, к своему удивлению, увидел, что тело у этого человека небольшое и хилое. Плечи и спина его были сильно искривлены, как будто в детстве он перенес рахит.

– Что это значит? – закричал, вернее, даже завизжал он. – Как вы смеете сюда вторгаться? Разве вам не передали, чтобы вы приходили завтра утром?

– Прошу прощения, – сказал я, – но мое дело не может ждать. Мистер Шерлок Холмс…

Имя моего друга произвело на маленького человечка необыкновенное воздействие. Выражение гнева мигом исчезло с его лица, оно сделалось напряженным, глаза настороженно сузились.

– Вы от Холмса? – спросил он.

– Да, я только что был у него.

– И что с ним? Как он?

– Он ужасно болен. Поэтому я и пришел к вам.

Смит жестом указал мне на соседнее кресло и сел сам. И когда он опускался, в зеркале над каминной полкой мелькнуло его лицо. Я мог бы поклясться, что увидел на нем мерзкую злобную усмешку. И все же я убедил себя, что мне, наверное, это почудилось от нервного напряжения, потому что в следующую секунду он повернулся ко мне с выражением искренней озабоченности.

– Печально это слышать, – сказал он. – Я близко не знаком с мистером Холмсом, нас связывают только кое-какие деловые отношения, но я всецело уважаю его как человека и профессионала. Он такой же специалист-любитель, как и я. Только он имеет дело с преступностью, а я с болезнями. Его враги – злодеи, мои – микробы. А вот это мои тюрьмы. – Он показал на ряд бутылочек и баночек на столе у стены. – В этих желатиновых капсулах отбывают срок одни из самых опасных созданий на планете.

– Да-да, мистер Холмс как раз и хотел вас видеть, потому что ему известно о ваших познаниях. Он вас ценит и считает, что вы – единственный человек в Лондоне, который может помочь ему.

Человечек вздрогнул, отчего забавная шапочка соскользнула с его лысой головы и полетела на пол.