Лиза Гарднер - Странный сосед

Еще глоток. И еще.

Мой муж собирался меня убить.

Теперь я понимала это с полной ясностью. И как только не видела этого раньше? Джейсон – чудовище. Возможно, даже не педофил, а кое-что похуже. Хищник, у которого так все перепуталось в голове, что он равнодушен к своей красивой молодой жене, но похотливо рассматривает жуткие снимки перепуганных насмерть детей.

Надо было послушаться Уэйна. Надо было сказать ему, куда мы едем, да вот только я не удосужилась даже спросить. Поверила мужу, позволила ему затащить меня прямо на бойню – и не позаботилась о безопасности. И это я, которая все свое детство пыталась запомнить: никому нельзя доверять…

Я отпила еще шампанского, повозила по тарелке подрумяненные гребешки… Что же он скажет Ри, когда все закончится? Произошел несчастный случай, мамочка уже никогда больше не вернется домой. Мне так жаль, малышка, так жаль…

Я налила Джейсону второй бокал шампанского. Его никогда не тянуло на спиртное. Возможно, если мне удастся как следует его подпоить, он в нужный момент оступится и сам упадет в воду. Не будет ли это справедливым воздаянием?

Джейсон уже все съел. Ри – тоже. Официант в черном жилете подошел к столику, чтобы унести тарелки.

– Вам не понравилось? – Он обеспокоенно посмотрел на меня. – Могу я предложить что-то другое?

Я спровадила его туманными извинениями, ссылаясь на сытный ланч. Джейсон буравил меня взглядом, но эту ложь оставил без комментариев. Темные волосы падали на лоб. Он выглядел этаким опасным обольстителем – расстегнутый ворот рубашки, небрежная прическа, глубокий, непроглядный омут глаз. Другие женщины, наверное, бросали на него восхищенные взгляды, когда думали, что я смотрю в сторону. Возможно, все здесь любовались нами и завидовали нам. Какая чудесная пара с очаровательной малышкой, которая так хорошо ведет себя за столом…

И мы ведь действительно являли собой прелестную картину. Идеальная семейка, если только удастся пережить эту ночь.

Ри пожелала мороженое на десерт. Официант повел ее к холодильной витрине, чтобы она сама могла выбрать какой-то один сорт из многообразия предложений. Я долила в стакан Джейсона остаток шампанского. Он едва пригубил второй бокал. Мне это показалось ужасно несправедливым с его стороны.

– Предлагаю тост, – я уже порядком захмелела и чувствовала себя отчаянной девчонкой.

Он кивнул, поднял бокал.

– За нас. И в радости, и в печали, и в богатстве, и в бедности. Пока смерть не разлучит нас.

Я выпила залпом. Мой муж проявил куда большую сдержанность.

– Что еще в программе нашего семейного отпуска? – осведомилась я.

– Мы могли бы сходить в океанариум, прокатиться на трамвае по городу, пройтись по Ньюбери-стрит. Или, если хочешь, можем пробежаться по музеям, записаться на спа-процедуры.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты о чем?

– Зачем все это? – Я взмахнула рукой в широком жесте, расплескивая шампанское. – Экстравагантный отель, потрясающий ресторан. Семейный отпуск. У нас никогда раньше не было ничего подобного.

Джейсон не сразу ответил и какое-то время просто вертел в пальцах бокал с вином.

– Возможно, нам следовало прийти к этому раньше, – сказал он наконец. – Возможно, мы с тобой потратили слишком много времени, стараясь выжить, тогда как нужно было просто жить.

Вернулась Ри; одной рукой она вцепилась в руку официанта, а в другой несла самую большую в мире вазу с мороженым. Судя по всему, выбрать один сорт оказалось проблематично, так что дочь взяла сразу три. Официант подмигнул нам, вручил каждому по ложечке и тихо удалился.

Джейсон и Ри набросились на лакомство. Я просто наблюдала за ними – у меня скрутило живот, и я чувствовала себя приговоренной к смертной казни, уже взошедшей на эшафот и теперь ждущей, когда опустится топор.

Джейсон вызвал такси, которому и предстояло доставить нас в отель. Ри достигла той стадии, когда избыток сладкого и поздний час превращают ребенка в гиперкапризное создание. Я к тому времени держалась на ногах уже не очень твердо. Три бокала шампанского ударили прямо в голову.

Когда Джейсон открыл дверцу такси, чтобы загрузить Ри, мне показалось, что он немного помягчел, но полной уверенности не было. Самообладания ему хватило бы на двоих, и даже два бокала шампанского, судя по всему, никак на него не подействовали.

Вернувшись в отель, мы даже сами отыскали наш номер. Я помогла Ри выбраться из ее «сказочного» платьица и влезть в ночнушку с изображением Ариэль. В наше отсутствие горничная неким чудесным образом преобразовала диванчик в кровать, на которой теперь лежали толстые шерстяные одеяла, четыре подушки и две завернутые в золотую фольгу небольшие шоколадки. Пока я искала дочкину зубную щетку, Ри съела обе шоколадки, а обертки попыталась спрятать под подушкой. Хитрость, возможно, и удалась бы, если бы не размазанное вокруг губ шоколадное пятно.

Я погнала ее в ванную – умыться, почистить зубы и расчесать волосы. Она визжала, скулила и хныкала почти все время, что мы этим занимались. Затем я сопроводила ее в спальню и затолкала в постель в обнимку с Крошкой Банни. Ри взяла с собой двенадцать книжек. Я прочла две из них, и веки ее сомкнулись еще до того, как я закончила последнее предложение.

Я уменьшила свет настольной лампы, выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь, оставив лишь небольшую щелочку. Ри не заплакала, что само по себе уже было добрым знаком.

В главной спальне я обнаружила мужа растянувшимся на кровати. Туфли Джейсон снял, пиджак бросил на стул. Он смотрел телевизор, но повернулся, когда я вошла.

– Как она?

– Устала.

– Держалась молодцом.

– Да! Спасибо.

– А тебе самой вечер понравился? – спросил он.

– Да. Понравился.

Я подошла чуть ближе к кровати – нерешительно, не зная, что делать, чего от меня ждут. Шампанское лишило меня последних сил. Но тут я посмотрела на мужа, на его длинное, поджарое тело, растянувшееся на дорогом белом одеяле, и тем чувством, которое я испытала, была отнюдь не усталость. Я не знала, куда себя деть, поэтому просто стояла, снова и снова выкручивая себе руки.

– Садись, – сказал он через минутку. – Я помогу тебе с сапогами.

Я присела на краешек кровати. Он встал, опустился на колени передо мной и обхватил первый сапог. Расстегнул «молнию», опуская ее медленно и осторожно, чтобы не зацепить кожу. Расправившись с правым сапогом, принялся за левый.

Я заметила, что лежу, откинувшись назад, чувствуя, как спускаются по моим икрам его пальцы, как накрывают они пятку моей босой ноги. Прикасался ли он вообще когда-нибудь к моим ногам? Может, когда я была на девятом месяце и не могла разглядеть собственные ступни… По крайней мере, я могла поклясться, что если такое и было, то чувствовала я совсем другое. Такое мне наверняка запомнилось бы.