Энн Перри - Грехи волка

– Я… Мне не хотелось, чтобы это делала горничная, – сдавленно проговорила Гризельда. – У нее… Ей… – Она умолкла, сознавая, что теряет сочувствие зала.

– Нет, мадам, вы меня не поняли, – очень внятно проговорил адвокат. – Я не спрашиваю, почему вы не поручили это горничной. Это всем нам вполне понятно, и каждый из нас на вашем месте, вероятно, испытывал бы те же чувства. Я имел в виду, почему вы вообще решили их распаковать. Почему не оставили их в удобном для отправления обратно в Эдинбург виде? Ведь было трагически ясно, что они ей в Лондоне уже не понадобятся!

– О! – На бледных щеках миссис Мердок вспыхнули пунцовые пятна.

– Странно, что вы распаковывали их с такой тщательностью в тот момент, когда это было совершенно бессмысленно! Я бы на вашем месте не стал этого делать, а оставил их уложенными, готовыми к отправке. – Теперь голос Аргайла напоминал урчание отдаленного грома, но каждое его слово звучало предельно четко. – Конечно, если бы не искал в них чего-то.

Гризельда молчала, но теперь ее беспокойство было слишком явным.

Подавшись вперед, Джеймс продолжал с чуть меньшим напором:

– Миссис Мердок, была ли среди перечисленных в списке вещей алмазная брошь?

– Алмазная брошь? Нет. Нет, алмазной броши там не было.

– Вы уверены?

– Да, со… совершенно уверена. Только брошь с серым жемчугом, а еще ожерелье из топазов и аметистов. А пропала только жемчужная брошь.

– Этот список у вас сохранился, миссис Мердок?

– Нет… Не знаю. Я… я не помню, что с ним стало. – Свидетельница сглотнула. – И какая разница?.. Вы же знаете, что брошь была у мисс Лэттерли. Ее нашли среди ее вещей.

– Нет, миссис Мердок, – поправил ее Аргайл. – Это неправда. Полиция обнаружила ее в доме леди Калландры Дэвьет, которой мисс Лэттерли, найдя брошь, передала ее с целью возвратить в Эдинбург. Она сообщила об этом своему поверенному, прося его совета.

Теперь Гризельда выглядела смущенной и явно встревоженной:

– Этого я не знала. Мне известно лишь, что брошь исчезла из маминого багажа и оказалась у мисс Лэттерли. Не понимаю, что еще вам от меня нужно!

– Мне от вас ничего не нужно, мадам. Вы любезно ответили на мои вопросы, причем с большой откровенностью. – Сарказм в словах юриста звучал едва заметно, но сомнение уже было посеяно. Этого достаточно. Теперь каждый наверняка задумается, с чего это Гризельда копалась в вещах своей матери, и многим покажется, что ответ им известен, причем весьма для нее нелестный. В солидарности семейства появилась первая трещина, и впервые возникло недоверие или подозрение, что здесь не обошлось без корысти.

Аргайл с удовлетворенным видом опустился на мест-о.

Сидевший позади него Рэтбоун чувствовал себя так, словно огонь их противников был наконец встречен ответным залпом. Джеймс попал в цель, но нанесенные им раны были неопасны, что прекрасно понимал и Гильфетер. Однако толпа увидела кровь, и в воздухе вновь запахло порохом.

К концу дня для дачи показаний была приглашена горничная Мэри Фэррелайн, тихая грустная женщина, вся в черном и без всяких украшений – даже тех, что позволял траур.

Обвинитель держался с ней очень вежливо:

– Мисс Макдермот, это вы укладывали одежду вашей покойной хозяйки перед ее поездкой в Лондон?

– Да, сэр, я, – ответила Нора.

– Был у вас список укладываемых вещей, предназначенный для горничной, которую должна была предоставить вашей хозяйке миссис Мердок?

– Да, сэр. Миссис Макайвор составила его, чтобы мне было легче… Ну и конечно, об этом просила та, другая горничная.

– Понятно. Упоминалась ли в нем алмазная брошь?

– Нет, сэр.

– Вы уверены?

– Да, сэр, могу поклясться.

– Прекрасно. Но брошь необычной формы с серым жемчугом там значилась?

– Да, сэр.

Гильфетер, казалось, колебался.

Оливер напрягся: что, если тот спросит, все ли уложенные ею вещи вернулись вместе с багажом Мэри? Это оправдывало бы поступок Гризельды.

Но обвинитель передумал. Возможно, у него тоже не было полной уверенности, что горничная ничего не взяла. Все это было достаточно уязвимо, а напряженно следящая за развитием событий толпа, жадная до драм и любых преступлений, не простила бы ему проигрыша.

Откинувшись в кресле, Рэтбоун впервые за все время суда улыбнулся. Это промах обвинения. Наконец-то и у него обнаружились слабые места!

– Мисс Макдермот, – вновь заговорил Гильфетер, – встречались ли вы с мисс Лэттерли в тот день, когда она приехала в дом на Эйнслай-плейс, чтобы сопровождать миссис Фэррелайн до Лондона?

– Разумеется, сэр. Я показала ей аптечку хозяйки и объяснила, что ей предстоит делать.

Зал вновь замер в ожидании. Трое отвлекшихся было присяжных выпрямились. На галерее кто-то тихонько вскрикнул, но на него тут же зашикали.

– Вы показали ей аптечку, мисс Макдермот? – еще раз повторил вопрос обвинитель.

– Ну да. Я же не знала, что она собирается отравить бедняжку! – В голосе служанки звучала боль, и она была готова расплакаться.

– Конечно, нет, мисс Макдермот, – успокоил ее Гильфетер. – Никому не придет в голову упрекать вас за ваше совершенно невинное участие в этом деле. Вы просто выполнили свою обязанность. Вы полагали, что мисс Лэттерли – хорошая сиделка, которой необходимо знать, какие лекарства прописаны ее пациентке и как с ними обращаться. Но суду необходимо точно представлять все происшедшее. Вы показали ей аптечку с лежащими в ней флакончиками и объяснили, что в них, а также то, как и когда следует давать лекарство?

– Я… Ну да.

– Благодарю. Это все, мисс Макдермот.

Нора повернулась с намерением спуститься в зал.

Аргайл встал:

– Нет, мисс Макдермот! Попрошу вас на минуту задержаться.

Свидетельница разинула рот, покраснела и испуганно обернулась к нему. В ответ адвокат улыбнулся, чем только усугубил ее ужас. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Мисс Макдермот, – начал Джеймс мягким голосом, похожим на урчание сонного медведя, – вы показывали мисс Лэттерли драгоценности вашей хозяйки?

– Нет, конечно! Я же не… – женщина вытаращила на него глаза.

– …не настолько глупы, – договорил он за нее. – Я тоже так считаю. Полагаю, вы и подумать не могли о том, чтобы показывать хозяйские драгоценности человеку почти незнакомому, да и вообще кому бы то ни было. Наоборот, вы обращались с ними очень бережно, не правда ли?

Обвинитель поднялся:

– Милорд…

– Да, мистер Гильфетер, – торопливо вмешался судья. – Знаю, что вы намерены сказать. Мистер Аргайл, вы направляете ответы свидетеля. Прошу задавать вопросы, не подсказывая ответов.

– Прошу прощения, милорд, – отозвался защитник с подчеркнутым смирением. – Мисс Макдермот, расскажите, пожалуйста, суду, каковы обязанности хорошей горничной. Что сказала бы ваша хозяйка, если бы вы показали ее украшения или любую другую из принадлежащих ей ценных вещей человеку, для семьи постороннему? Давала она вам указания на этот счет?