Энн Перри - Грехи волка

– Нет, сэр. В этом не было нужды. Ни один слуга, поступающий так, не может рассчитывать, что удержится на своем месте, – ответила Нора.

– Значит, вы твердо уверены, что не показывали мисс Лэттерли жемчужную брошь или что-нибудь в этом роде?

– Совершенно уверена. Хозяйка хранила свои драгоценности в шкатулке в своей спальне, сэр, а не в гардеробной. У меня и ключа-то от нее не было!

– Вот как! Благодарю вас. Я в вас и не сомневался, мисс Макдермот. На мой взгляд, у Фэррелайнов лучшая в Эдинбурге прислуга, и они не стали бы держать у себя человека, не соблюдающего основных правил.

– Спасибо, сэр.

– Теперь об аптечке. Пожалуйста, мисс Макдермот, будьте очень внимательны. Сколько флакончиков в ней помещается?

– Двенадцать, сэр. – Свидетельница настороженно взглянула на него.

– И в каждом – отдельная готовая порция лекар-ства?

– Да, сэр, так и есть.

– Как они уложены, мисс Макдермот?

– В два ряда по шесть штук.

– Вплотную друг к другу, один поверх другого, на двух планшетках? Пожалуйста, опишите нам, – потребовал Аргайл.

– Один поверх другого, но только на одной планшетке. Не наподобие буфета, а вроде двух половинок книжки, – объяснила горничная. Казалось, она немного успокоилась.

– Понятно. Вы очень четко все описали. Всякий раз, когда доктор прописывал лекарство, вы пользовались новыми флакончиками?

– О нет! Это было бы слишком расточительно. Они стеклянные, с крышечками. Закрываются очень плотно.

– Похвальная бережливость. Значит, аптекарь наполнял флакончики каждый раз, когда требовалось лекарство?

– Да, сэр.

– Специально для путешествий?

– Да.

– А когда миссис Фэррелайн жила дома?

– Его все равно приносили из аптеки уже поделенным на порции, сэр. Оно требует большой аккуратности, а не то… – Нора тяжело вздохнула, – … все может плохо кончиться, сэр. Мы, правда, добавляем жидкости, чтобы сделать его не таким невкусным. Ну, например…

– Да, да, все понятно. И перед отъездом миссис Фэррелайн вы получили новый запас – все двенадцать флакончиков?

– Ну да, сэр. А если бы она уезжала больше, чем на шесть дней, было бы нетрудно заказать лекарство лондонскому аптекарю.

– Весьма практично. Рецепт у нее, конечно, был с собо-й?

– Да, сэр.

– Значит, если бы она пролила лекарство, беспокоиться было не о чем?

– Н-нет…

Все это время Гильфетер нетерпеливо ерзал в кресле. Не будь его соперник столь значительной фигурой, он опротестовал бы такой способ ведения допроса, как имеющий единственной целью затянуть время.

– Мистер Аргайл, – раздраженно заговорил судья, – ваши вопросы преследуют какую-то цель? Если так, то вы движетесь к ней чересчур медленно.

– Да, милорд, – вежливо отозвался Джеймс и вновь повернулся к свидетельнице. – Мисс Макдермот, если бы вы, готовя миссис Фэррелайн к путешествию, в спешке, вместо того чтобы отправить с ней полный комплект флаконов, использовали один из них утром в день отъезда, а потом так его и не заменили, это могло иметь какое-то значение? Я не спрашиваю, поступили ли вы так, меня интересует только, важно ли это.

Служанка вновь вытаращила на него глаза, словно увидав перед собой змею.

– Мисс Макдермот! – поторопил ее адвокат.

– От вас ждут ответа, – присоединился к нему и судь-я.

Нора судорожно сглотнула:

– Н-нет… Нет, сэр, это не имело бы никакого зна-чения.

– И не представляло бы для нее опасности?

– Нет, сэр, ни малейшей.

– Понятно, – улыбнулся горничной Аргайл, всем своим видом показывая, что вполне удовлетворен ответом. – Благодарю вас, мисс Макдермот, это все.

Гильфетер вскочил. По залу пробежало волнение, напоминающее порыв ветра над пшеничным полем. Свидетельница перевела взгляд на него, а сам он обернулся к Аргайлу, глядевшему на него с прежней улыбкой.

Рэтбоун до боли сжал кулаки. Осмелится ли обвинитель спросить, не использовала ли служанка первый флакон? Если она ответит, что допускает такую возможность, это будет его проигрыш, причем весьма серьезный. Оливер затаил дыхание.

Гильфетер не стал рисковать. Вдруг эта женщина и вправду использовала тот флакон и не рискнет отрицать это под присягой? Он снова уселся на место.

По залу пронесся вздох разочарования. Один из присяжных вполголоса выругался.

Мисс Макдермот с чувством невероятного облегчения спустилась по ступеням свидетельской кафедры, причем ее даже пришлось поддержать под руки.

На губах Джеймса все еще играла улыбка. Рэтбоун вознес благодарственную молитву.

Следующим свидетелем Гильфетера был тот врач, которого пригласил Коннел Мердок, – темноволосый толстяк с роскошными черными усами.

– Доктор Ормород, – любезно начал обвинитель, – вы были приглашены мистером Коннелом Мердоком для освидетельствования покойной – миссис Мэри Фэррелайн, правильно?

– Да, сэр, это так. В половине одиннадцатого утра, седьмого октября сего года, если память мне не изменяет, – ответил медик.

– Вы отправились тотчас же?

– Нет, сэр. Меня в тот день еще вызвали к ребенку, больному тяжелым коклюшем. Мне было известно, что миссис Фэррелайн скончалась. Я счел, что время терпит.

На галерее послышался смешок. Один из присяжных – крупный мужчина с седой гривой – бросил на нарушителя грозный взгляд.

– Объяснили ли вам, чем было вызвано приглашение, доктор Ормород? – спросил Гильфетер. – Это был не совсем обычный вызов, не так ли?

– Да нет, сэр. В тот момент я полагал, что в моей помощи нуждается в первую очередь миссис Мердок. Потрясение, вызванное потерей, само по себе могло потребовать медицинского вмешательства.

– Да… Понятно. И что же вы обнаружили, придя в дом миссис Мердок?

– Миссис Мердок, бедняжка, была в большом расстройстве, что вполне естественно, но причиной этого было не совсем то, чего я ожидал. – Доктор почувствовал, что находится в центре всеобщего внимания. Выпрямившись и вскинув голову, он заговорил в манере актера, произносящего драматический монолог. – Она, конечно, была глубоко огорчена кончиной матери, но, кроме того, очень беспокоилась о возможных ее причинах. В свете пропажи украшения, сэр, она опасалась, не была ли эта смерть не вполне естественной.

– Она вам так и сказала? – уточнил Гильфетер.

– Именно так, сэр.

– И как вы поступили?

– Поначалу, должен сознаться, я не слишком ей поверил. – С легкой гримасой врач бросил быстрый взгляд на присяжных. Кое-кто из них отнесся к его словам с явным сочувствием. Некоторые закивали. По крайней мере на две трети они состояли из людей пожилых, авторитетных, хорошо знакомых с причудами, свойственными женщинам, особенно молодым и к тому же находящимся в интересном положении.

– Так как же вы поступили? – настаивал обвинитель.