Майкл Грубер - День мертвых

Рассовав пистолеты по карманам, он заговорил:

– Джентльмены, кажется, мы не с того начали. Я как-то не уяснил сразу, что вам хочется пострелять из пистолета. Вообще-то говоря, мы с коллегой как раз хотели немного попрактиковаться. Будьте так любезны, пройдите со мной.

И он указал на дверной проем, выводивший из холла на террасу. Скелли спустился с галереи, все так же держа бандитскую троицу на мушке. Все вместе они вышли на солнцепек и проследовали к нижней террасе, обогнув бассейн. Мардер выложил «глоки» на металлический столик под зонтом, затем достал из каждого обойму и выщелкнул патроны. После этого он повернулся к визитерам.

– Я назвал вам свое имя. Разрешите поинтересоваться вашими.

Рябого звали Сантьяго Крусельяс. Сопровождали его Томас Гаско – здоровяк в полутяжелом весе с песочного цвета волосами и свирепой физиономией тольтекского [49] Тольтеки – индейский народ, населявший в VIII – XII вв. территорию Мезоамерики. От цивилизации тольтеков дошли до наших дней впечатляющие памятники архитектуры и скульптуры. идола – и Анхель д’Арьес, худощавый, похожий на мальчишку мужчина лет сорока с печальным, обреченным выражением на лице. Мардер долго всматривался в его черты: высокие скулы, раскосые карие глаза, кожа светлее, чем у двоих других. Анхель начал нервно переминаться под его взглядом.

Мардер спросил:

– Вы случайно не родственник дона Эстебана де Аро д’Арьеса?

Пауза.

– Это мой отец.

– Человек, известный своей честностью и великодушием, насколько помню.

– Вы его знали? – спросил д’Арьес. В его тусклых глазах загорелся едва заметный огонек.

– Давно и не так хорошо, как хотелось бы, – ответил Мардер, после чего хлопнул в ладоши. – Ну что ж, начнем!

Он вытащил «кимбер». Скелли успел подвесить на проволоке четыре семерки из своей колоды. Упершись ногой в кстати подвернувшуюся трещину, Мардер встал в стойку футах в двадцати от мишени и семью последовательными выстрелами выбил все сердечки на семерке червей. Затем он отложил пистолет и вручил Крусельясу «глок» и обойму. Стоявший позади Скелли поднял «браунинг» повыше.

Крусельяс зарядил пистолет и принялся палить. Несколько раз он промазал вчистую, однако, имея в своем распоряжении пятнадцать пуль, исхитрился-таки разнести в клочья нижнюю часть семерки треф. Два верхних значка остались невредимы. Мардер подошел к ограде и снял простреленные мишени. Осмотрев семерку треф, он покачал головой, затем достал ручку и нацарапал пару строк на семерке червей, после чего сунул обе карты в нагрудный карман Крусельяса.

– Практикуйтесь усерднее, друг мой, иначе сможете убивать только с очень короткой дистанции, – посоветовал Мардер. – Подскажите, кто сейчас в этих местах за главного?

– Сервандо Гомес, – ответил Крусельяс.

– Что ж, можете передать сеньору Гомесу, что наша встреча состоялась. Скажите ему, если вас не затруднит, что застали здесь не очередного тупицу-гринго, которого можно запугать или даже устранить – как, вероятно, устранили беднягу Гусмана. Скажите сеньору Гомесу, что я опасный человек. И еще скажите, что зла я ему не желаю. Я ему не конкурент – и даже могу стать союзником. Скажите, что у меня есть опасные друзья – к примеру, этот вот джентльмен с дробовиком. И еще скажите, что я с радостью навещу его в любое удобное время, чтобы обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес. Как говорится, мой номер на визитке. А пистолет ваш я все-таки заберу. Уверен, у вас найдутся и другие.

Крусельяс с выражением бессильной ненависти на лице передал ему пустой «глок». Мардер взял свой «кимбер» и легонько постучал мужчину по щеке, потом жестом погнал визитеров прочь. Чуть помедлив, они развернулись и ушли. Хлопнула парадная дверь, ожил двигатель, и вскоре всякий шум стих.

– Впечатляет, Мардер, – сказал Скелли. – Опасный человек, значит. А я-то думал, ты ни то ни се, редакторишка. Знаешь, а ведь эти ребята вернутся.

– Не сомневаюсь. Хорошо, что у меня есть опасные друзья.

Он улыбнулся Скелли, а затем оба расхохотались.

Вернувшись в дом, Мардер услышал звук, которого не слышал давно, – негромкое похлопывание, словно аплодировал ребенок: женщина готовит тортильи традиционным способом. В мгновение ока двадцати лет как не бывало, и он снова оказался у себя дома, в офисе, прислушиваясь к хлоп-хлоп-хлоп , доносящемуся из кухни. Дурацкая затея для живущего в Нью-Йорке, где полным-полно мексиканских продуктовых лавочек и можно купить довольно хорошие тортильи, запакованные в пленку; но на Чоле порой находило желание ускользнуть, как она выражалась, в «дремучую Мексику» и состряпать тортильи из собственноручно замешанного masa , а есть все полагалось с соусом mole из тридцати ингредиентов, который тоже готовился с нуля. Для Мардера эти набеги в México profundo не всегда заканчивались хорошо. Иногда все выливалось в фиесту, а иногда в нервный срыв, слезы и укоры в адрес человека, обрекшего Чоле на изгнание, то есть Мардера. И слезы капали прямо в masa .

И сейчас он слышал то же самое: почти не сдерживаемые всхлипы. Мардер направился на кухню, в глубине души побаиваясь, что там никого не окажется, что его мозг начал разрушаться и ему мерещатся звуки, которых нет.

К его радости, это была всего лишь Ампаро: женщина готовила тортильи за длинным деревянным столом – и рыдала. К стене крепился маленький телевизор, по которому демонстрировали мыльную оперу, но звук хозяйка отключила.

– Что такое, сеньора? Почему вы плачете?

Она с отвисшей челюстью уставилась на него, потом вытерла глаза фартуком.

– Я слышала выстрелы. Думала, они убили вас, совсем как…

Она застыла с безумным взглядом.

– Как Гусмана?

Ампаро кивнула.

– Это были те же самые люди?

Еще один кивок.

– Крусельяс. Сеньор отказался им платить, и они его убили.

– В гараже.

– Да. И сказали, что убьют всех, если мы проболтаемся.

– Ну, думаю, теперь у них не получится так вот запросто убивать людей. Скажите мне вот что, Ампаро. Как вышло, что дом в таком порядке? Ничего не украли, и вы прекрасно обо всем заботитесь, как будто кто-то постоянно здесь живет. Меня это удивило.

– Они пользуются этим домом. Ну или раньше пользовались. Это лакомый кусок, и никто не знает, кому он достанется. В смысле, кому из los otros, los malosos [50] Злодеев (исп.). . Говорят, что Эль Хабали хотел отдать его своему сыну, но Эль Гордо это не понравилось, и поэтому они сейчас воюют. А может, это все слухи.

Эль Хабали… «Кабан». И «Толстый». Этих двоих Мардер не знал, но наверняка скоро узнает. Он спросил:

– Так Ла Фамилиа враждует сама с собой?

Женщина пожала плечами.

– Я в таких вещах не разбираюсь, сеньор. Я простая домработница. Одни говорят, что они друг друга перебьют, и все наладится. А другие, что важнее, чтобы был мир и пули не летали, а этого не будет, если кто-нибудь не победит. Потому что какие-нибудь ni-ni всегда будут продавать наркотики на El Norte .