Найо Марш - Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж (сборник)

– Вы так думаете? – пробормотал Ливерсидж.

– Мне кажется, сейчас все чувствуют то же самое, – вставила Сьюзен Макс. – Ужасная история. Такое не забудешь.

– Как вспомню его голову! – В голосе Валери звучали истеричные нотки. – Она так и стоит у меня перед глазами. На всю жизнь запомню. Будет сниться мне в кошмарах. Его голова… И вся эта каша!

– Господи! – промычал вдруг Джордж Мэйсон. – Я этого не вынесу. Меня сейчас стошнит. Выпустите! – Он бросился к двери, прижав ко рту платок и страдальчески вытаращив глаза: – Выпустите меня отсюда!

Пакер открыл дверь, бросил взгляд на лицо Мэйсона и молча отступил в сторону. В коридоре послышались затихающие стоны.

– Как только он сюда вошел, так сразу начал зеленеть, – заметил Акройд. – Неприятное зрелище, скажу вам. Почему его все время тошнит?

– Потому что у него проблемы с желудком, – ответила Сьюзен. – Джордж страдает от несварения, мистер Аллейн. Настоящий мученик.

– Это вы его добили, Вэл, – вклинился в беседу Вернон, – своими разговорами про голову. Зачем было начинать?

– Давайте не трогать эту тему, ради бога, – жалобно протянул Ливерсидж.

– Фрэнки, еще немного, и вам дадут роль Гамлета, – съязвил Акройд.

– Помолчите! – выпалил Ливерсидж.

– Если уж говорить про болезни, то мне хуже всех. Чувствую себя ужасно, – заявила Валери. – Слышите? Просто ужасно.

Но ее слова не вызвали никакой реакции.

– А что станет с фирмой? – спросил Акройд, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Все беспокойно заерзали. Гаскойн прервал свою лекцию о грузах и резко обернулся.

– С фирмой? – переспросил он. – Фирма продолжит свою работу.

– Вы говорите об «Инкорпорейтед Плэйхаус»? – встрепенулся Гордон Палмер.

– Нет, – грубо ответил Акройд, – он говорит про цирк-шапито.

– Мы всегда называем «Инкорпорейтед Плэйхаус» фирмой, – добродушно объяснила Сьюзен.

– «Рога и копыта», – пробурчал Вернон.

– Компания была создана мистером Мейером, не так ли? – спросил Аллейн. – Он ее единственный основатель?

– Он и Джордж Мэйсон, – поправил Гаскойн. – Они вместе ее создали. Джордж в свое время был отличным актером – на характерных ролях, драма не в его вкусе. Потом босс его где-то встретил, и они стали работать вместе. Сорок лет назад компания называлась «Театр Мэйсона и Мейера». Они занимались мелочовкой и скребли по сусекам.

– Простите, для меня это темный лес, – развел руками Аллейн. – Что такое мелочовка, мисс Макс, и по каким сусекам?

– Он хотел сказать, что они были плохими актерами и давали дешевые представления в провинциальном захолустье, – объяснила Сьюзен.

– А теперь, – продолжал Гаскойн, – это самый успешный театральный синдикат во всей Европе. Довольно успешно, не правда ли?

– Но владеть им будет один Джордж Мэйсон, – добавил вдруг Ливерсидж.

Наступило неловкое молчание.

– Да уж, – пробормотал Акройд. Он исподлобья посмотрел на Гаскойна. – Джордж станет очень богатым человеком.

Аллейн почувствовал, как по комнате пробежала волна паники и протеста. Сьюзен, явно недолюбливавшая Акройда, решительно уперлась ладонями в колени и выпрямила плечи.

– Джордж Мэйсон, – заявила она громко, – скорей согласился бы подрабатывать в грошовых шоу, чем разбогатеть таким способом.

– Вот именно! – энергично поддержал ее Гаскойн. – Я работаю в фирме уже двадцать пять лет, и все это время мы были как одна дружная семья. Каждый божий день. А эти двое вкладывали в свое дело душу. Во всем участвовали, за все болели. Возьмите хоть сегодняшний праздник: всегда в гуще людей. Мистер Мейер каждое утро сидел в своем офисе, он, кстати, и сегодня пришел на работу. Босс был честным человеком, черт побери, а о многих ли антрепренерах это скажешь? Мейер и Джордж – самые благородные люди в театральном бизнесе.

– Верно! – воскликнула Сьюзен, теребя свой плюмаж и одобрительно глядя на Гаскойна.

– Ну а что, – буркнул Вернон, – я с фирмой не ссорился. Надеюсь, Джордж оставит меня в труппе.

– Ладно, ладно, – запротестовал Акройд. – Я не спорю, что Джордж – настоящий ангелочек, но и на солнце есть пятна, верно?

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Вернон.

– Я как-то слышал старую историю, как труппа оказалась на мели в Америке, – ответил Акройд. – Ну, вы знаете, такое иногда случается.

– Тогда зачем об этом вспоминать? – пробормотал сквозь зубы Вернон.

– Вот именно, – откликнулся Гаскойн.

– Ах, ах, боже мой, кажется, я впал в немилость, – кривляясь, произнес Акройд. Он повернулся к Гаскойну: – Вы все твердите про эту чертову бутылку, Тед: мол, трюк был полностью продуман, никаких ошибок, никаких сбоев. Но если все это так, значит, Альфреда Мейера кто-то убил. Вуаля!

Валери Гэйнс вскрикнула и бросилась через всю комнату к Ливерсиджу.

– Фрэнки! – всхлипнула она, падая на соседний стул. – Фрэнки! Только не это! Этого не может быть!

– Они шутят, детка, они шутят, – успокоил ее Ливерсидж, гладя девушку по руке с покровительственным видом.

Открылась дверь, и в комнату вошел Джордж Мэйсон. Его лицо все еще было смертельно бледным.

– Простите, – сказал он и вернулся на свое место.

– Вам уже лучше, мистер Мэйсон? – спросила Сьюзен.

– Да, спасибо, Сьюзи. Где Каролин и Хейли?

– Еще не вернулись.

– Хорошо, пока все в сборе, – спокойно продолжал Мэйсон, – хочу сказать одну вещь. Что бы ни случилось, завтра в полдень объявляется общий сбор. Надо подумать, что делать дальше. Ровно в двенадцать все должны быть на сцене, мистер Гаскойн.

– Хорошо, мистер Мэйсон, – ответил Тед. – Дамы и господа, все слышали: завтра в двенадцать.

Вошел Пакер:

– Шеф хочет поговорить с рабочими сцены.

Маленькая группа в конце комнаты гуськом подошла к двери и исчезла в коридоре.

– Минутку, – вмешался Мэйсон. – А где мисс Дэйкрес и мистер Хэмблдон?

– Думаю, они не вернутся, сэр.

– Не вернутся?

– Их арестовали! – вскрикнула Валери Гэйнс. – Боже, их арестовали!

– Тише! – осадил ее Мэйсон. – Кто-нибудь, успокойте эту девицу!

– Они просто ушли домой, мисс, – объяснил Пакер.

– Советую вам слезть с котурнов и взять себя в руки, юная леди, – заметил Мэйсон. – Хватит разыгрывать трагедию.

– Я не могу с собой справиться, – жалобно захныкала Валери. – Не могу, не могу!

– Глупости! – громко заявила Сьюзен. – Каролин и Хейли арестованы! Как такое могло прийти в голову?

– Простите! Констебль сказал, что они не вернутся. И у меня сразу мелькнуло в голове – в моей несчастной, измученной голове, – как сильно он ее любил. Ведь всем известно, что…

– Не важно, – перебил Ливерсидж. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Хорошая мысль, – весело одобрил Аллейн. – Например, о потерянных вами деньгах, мисс Гэйнс. Они так и не нашлись?