Патрик Квентин - Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)

Несколько секунд Грин смотрел на нее, как громом пораженный. А потом шея у него начала покрываться красными пятнами.

– Все, с меня довольно этих ваших обезьяньих проделок! – воскликнул он свирепо. – Мы не в цирке, и если кто-то еще позволит себе клоунаду, я немедленно отдам приказ об аресте! – Он повернулся к директору: – Мне нужны реальные доказательства, Ленц. Вы верите или нет в виновность доктора Морено?

– Честно говоря, не верю, – директор бросил на меня сочувственный взгляд. – Я по-прежнему считаю, что мистер Дулут выступил с блестящей теорией, объясняющей мотивы преступлений. И должен отметить, что он прав практически по всем статьям. Как мне кажется, он совершил только одну, но существенную ошибку, когда заподозрил именно Морено.

Это были первые слова поддержки, которые я услышал после того, как потерпел такой невероятный крах. И я был благодарен за них, хотя моя подавленность никуда не делась.

– Нет, – продолжал Ленц, – я и мысли не допускаю, что Морено виновен. Вполне естественно, что мистер Дулут уделил повышенное внимание театральной стороне дела. Я же, разумеется, не могу обойти вниманием медицинскую. Мне, к примеру, абсолютно ясно, что нужный нам человек не слишком силен в психиатрии, а доктор Морено – психиатр милостью божией. Ни один подлинный специалист не совершил бы большинства поступков, которые приписал преступнику мистер Дулут. К примеру, доктор Морено слишком хороший профессионал, чтобы не понимать, чем могла быть чревата попытка психологического воздействия в таком ключе на мисс Пэттисон.

– Весьма признателен за столь лестную оценку, – сказал Морено, черты лица которого уже почти полностью расслабились. – Приятно, что от бреда мы перешли к интеллигентному обсуждению проблемы.

Но директор не сводил взгляда с меня и смотрел мне в глаза с несколько виноватым выражением.

– Должен добавить, что в своей версии мистер Дулут совершенно упустил из виду еще один крайне важный факт. Мистер Лариби находился на прогулке, когда якобы услышал голос своего биржевого агента. А нашим распорядком не предусмотрено, чтобы врачи сопровождали пациентов во время прогулок. Поэтому при данном инциденте присутствие доктора Морено полностью исключалось.

Ленц обнаружил столь вопиющий изъян в моей теории, направленной против Морено, что буквально не оставил от нее камня на камне.

Между тем директор совершенно невозмутимо продолжал:

– Но вам предстоит пронаблюдать за моим трюком со смирительной рубашкой, капитан. Думаю, после этого дело для вас еще немного прояснится.

Он поднялся, вышел в смежную смотровую комнату, но очень скоро вернулся.

– Посреди всей этой суеты мы начисто забыли о нашем пациенте, – сказал он. – Мистер Геддес оправился от приступа. Он сейчас присоединится к нам, и мне ничто не помешает пояснить, как все произошло в случае со смирительной рубашкой.

– К дьяволу вашу смирительную рубашку и все трюки с ней! – завопил Грин, чье терпение полностью иссякло. – Мне наплевать, кто и зачем влез в эту рубашку. Я хочу лишь знать: если вы не верите в виновность Морено, то кого вы подозреваете?

– В таком случае хочу напомнить, – невозмутимо ответил директор, – что еще до того, как мистер Дулут начал излагать свою версию, я отправил Уоррена вниз, чтобы держать в поле зрения одного из пациентов лечебницы. Мои собственные рассуждения во многом совпали с дедуктивными выводами мистера Дулута. Я тоже догадывался, что убийца – зять мистера Лариби, но только подозревал не Морено, а другую персону. Вероятно, если бы у мистера Дулута было больше досуга для раздумий, он бы пришел к аналогичному выводу. Как и доктор Морено, этот человек молод. Он прибыл из Калифорнии. Насколько я понимаю, он владеет определенными медицинскими познаниями. А в его актерских способностях у вас будет возможность убедиться самим.

Окруженный сразу наступившей изумленной тишиной доктор Ленц склонился над рабочим столом и приложил палец к кнопке звонка.

– Если помните, я дал Уоррену распоряжение привести этого человека сюда по моему сигналу, – на всякий случай объяснил он.

Директор выстроил финальную кульминационную сцену гораздо более эффектно, чем я. Его звучный голос породил у присутствующих исполненное драматизма напряжение. Мы невольно вздрогнули, когда почти сразу после звонка открылась дверь и в кабинет из коридора совершенно неожиданно вошел Геддес в сопровождении Кларка.

– О, мистер Геддес! Надеюсь, вам уже лучше! – воскликнул Ленц. – Вы с Кларком появились как раз вовремя, чтобы я мог наконец устроить обещанную демонстрацию со смирительной рубашкой. Я как раз рассказал всем о той изумительной версии, которую вы выстроили вместе с мистером Дулутом. Единственное, в чем я не согласен, – вы ошиблись, определяя, кто именно является зятем покойного Лариби.

– Что ж, вполне возможно, – ответил англичанин со все еще сонной улыбкой. – Мы оба оказались слишком глубоко вовлечены в это дело.

Когда двое вновь прибывших встали рядом, прислонившись к стене, директор снова обратился к капитану Грину.

– Ваш подчиненный – весьма сообразительный молодой полицейский, – сказал он как бы мимоходом. – Лично я посоветовал бы вам подумать о повышении для мистера Кларка. Именно он подсказал мне ключ к решению задачи.

– Каким же образом? – поинтересовался капитан.

– Чуть ранее сегодня, когда мы собрались здесь, он спросил меня, может ли здоровый человек симулировать безумие достаточно убедительно, чтобы обмануть врачей. Я ответил, что такое вполне возможно, но затем, поразмыслив над его вопросом, осознал, что есть нечто другое, на что не способен никто. Достаточно просто имитировать симптомы душевного недуга, но как бы ни был сведущ человек в медицине, практически невозможно убедительно изобразить ложную реакцию на лечение, особенно если ты не знаешь, в чем суть лечения заключается. А мой кандидат в родственники Лариби являет собой именно такой пример. С самого своего появления здесь его реакция на терапию неизменно поражала нас, сотрудников лечебницы.

И пока его слушатели тихо обменивались мнениями, директор поднялся во весь свой могучий рост.

– А сейчас все готово для демонстрации, – объявил он. – Напомню еще раз суть. Я утверждаю, что любой из нас может легко освободиться от пут смирительной рубашки. Так убедитесь же!

Он снова подошел к двери смотровой комнаты и распахнул ее. Его жест был настолько впечатляющим, что я совершенно забыл, насколько само по себе появление Геддеса в кабинете из коридора служило подтверждением его слов. Никаких других демонстраций не требовалось.

Остальные тоже реагировали подобным образом. Мы все столпились за спиной доктора Ленца и с большим вниманием смотрели, куда указывала его длань.