Патрик Квентин - Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)

– Бедная Нелли. Какая страшная смерть! – Он провел ладонью вдоль лба. – Все это звучит как совершеннейшее безумие. Ничего более бессмысленного и придумать невозможно. Конечно же, преступление совершил душевнобольной человек. Окончательно свихнувшийся. Именно так считает полицейский инспектор, если я правильно вас понял?

– Да, таково его предварительное заключение, – осторожно ответил я. – Хотя мы не можем исключать ни одной из возможных версий. И вы способны оказать нам помощь, поскольку являлись работодателем девушки. Что вам о ней известно? Существовала ли причина, которая могла заставить кого-то пойти на ее убийство?

Его щеки чуть заметно покраснели.

– Боже милостивый, нет, конечно! Я не думаю, что она вообще общалась с кем-то из городка и даже в этой гостинице. Мы слишком загружали ее работой, как мне теперь представляется. Когда она не занималась Бобби, значительную часть своего времени уделяла позированию.

– Вы знаете что-нибудь о прошлом Нелли?

– Ничего вообще. Нам понадобился кто-то для присмотра за Бобби здесь. И мы подыскали девушку, вот и все.

– Наняли в Нью-Йорке?

– Да. Нашли через вполне респектабельное агентство, а она предоставила более чем впечатляющие рекомендации. Возможно, в агентстве могли бы вам сообщить о ней больше. Мы же никогда не интересовались ее частной жизнью. Я нанял Нелли, поскольку кандидатура соответствовала нашим запросам. Но должен признать, что и ее фигура сыграла здесь определенную роль. У меня с самого начала зародилась идея использовать гувернантку в качестве модели.

– Стало быть, девушку наняли вы сами, а не ваша жена? – спросил я.

– Да, выходит, что так. Мэрион уже некоторое время испытывает проблемы со здоровьем. И я стараюсь по возможности снимать излишние обязанности с ее плеч.

Не было никакого смысла задавать ему прямой вопрос о том, какие еще отношения связывали его с убитой.

И потому я лишь вскользь бросил:

– Инспектор просил меня поинтересоваться относительно кольца с сапфиром, которое она носила.

– Вы хотите сказать, что его похитили?

– Нет. Но инспектор хочет выяснить его происхождение. Вы случайно не знаете, откуда оно у нее?

Ресницы Фэншоу дернулись.

– Вероятно, семейная реликвия. Или даже кольцо, которое дарят при помолвке. Если не ошибаюсь, у нее все же был где-то жених.

Он замолчал. Мы с Барнсом смотрели на него в ожидании продолжения. Но воцарилась странно гнетущая тишина.

– В таком случае… – начал я.

Но закончить фразу мне не удалось. Потому что совершенно внезапно тишину расколол смех, донесшийся сзади. Это был странный смех – сухой и короткий, абсолютно лишенный какой-либо выразительности.

Я повернулся. Барнс сделал то же самое.

На пороге открытой двери спальни стояла Мэрион Фэншоу. Она пристально смотрела на нас, и хотя смех уже оборвался, губы застыли в улыбке, в которой проглядывало что-то пугающее, неестественное – как будто ее нацепили на лицо, подобно сережкам в уши.

Ее изящная маленькая фигура была запахнута в белый домашний халат. Лицо же выглядело как обычно – нежным и тонким, похожим на цветок. Все следы пролитых слез исчезли из ее серых глаз.

И она продолжала стоять неподвижно с руками, опущенными вдоль тела, улыбаясь этой жутковатой, чуждой для нее улыбкой.

Но и лицо Вирджила Фэншоу претерпело поразительную метаморфозу при виде жены. Оно заметно помрачнело, утратило краски. Художник выглядел сейчас подобно одной из терзаемых адской мукой фигур со своего полотна.

– Мэрион, дорогая… – Он двинулся к ней. – Ты устала. Тебе будет лучше снова лечь в постель.

Его рука потянулась к ней с неуклюжей нежностью. Но Мэрион Фэншоу посмотрела на эту руку так, словно увидела ядовитую змею, и он не успел прикоснуться к ней, как она резко отшатнулась.

– Я слышала все, что они сказали, – негромко вымолвила она. – Я подслушивала под дверью спальни. Нелли Вуд убили.

– Мэрион, милая, пожалуйста…

Мне пришлось произнести нечто сугубо формальное:

– Сожалею, что ворвался к вам со столь дурным известием, миссис Фэншоу.

Она окинула меня одним из своих добрых, немного застенчивых взглядов из-под полуопущенных ресниц.

– Нам было важно узнать правду, и чем раньше, тем лучше.

Она поправила ниспадавшую на плечо прядь своих пепельного оттенка светлых волос.

– Мэрион, дорогая, сделай милость, возвращайся в постель. Ты же знаешь, как вредно для тебя расстраиваться.

Теперь нежность в голосе Фэншоу звучала до боли искренней.

Мэрион же по-прежнему не сказала мужу ни слова в ответ на его настойчивые просьбы. Она отодвинула от стены кресло и села в него, скрестив руки на бедрах.

– Пожалуйста, продолжайте задавать моему мужу любые вопросы, какие вам положено ему задать, доктор Уэстлейк.

– Да, Уэстлейк, – поспешно сказал сам Фэншоу. – Есть еще что-либо, вас интересующее?

Я посмотрел на Барнса. Но он лишь мялся в нерешительности.

– Обычной проформы ради, – сказал я, – мне нужно выяснить, где каждый находился, куда и зачем ходил. Мистер Митчелл сообщил мне, что вы вернулись в отель всего за несколько минут до нашего появления. Это так?

– Да, – Фэншоу небрежно пожал плечами.

– И где же, позвольте узнать, вы были?

Ответ прозвучал ожидаемый.

– О, я просто вышел прогуляться. Сегодня у меня было очень много работы, и я почувствовал, что задыхаюсь без глотка свежего воздуха.

– Как долго вы отсутствовали?

– Даже не могу точно сказать. Я потерял счет времени, знаете ли.

– Куда именно вы ходили?

– Вдоль пляжа. Мимо старой церкви. В том направлении.

Нелли Вуд, видимо, убили около одиннадцати часов вечера. А потому время, когда мистер Фэншоу покинул отель, представлялось важным обстоятельством.

– Не припомните, в котором часу вышли из гостиницы?

Фэншоу снова пожал плечами.

– Простите, но не могу вам этого сказать.

– Зато я могу, – вмешалась Мэрион Фэншоу. – Я точно запомнила этот момент, потому что находилась тогда на террасе. Сначала спустилась вниз и вышла Нелли Вуд. Я успела спросить, закончил ли ты работать, а она ответила, что тебе еще многое предстоит доделать. Но ты тем не менее очень скоро спустился и немедленно отправился наружу. Примерно через десять минут после ухода Нелли. Было без двадцати одиннадцать. И еще, Вирджил, ты направился вовсе не к старой церкви, не так ли? Я видела, как ты свернул в другую сторону. Куда пошла Нелли.

Все это было произнесено мягким, почти по-детски наивным тоном. Завершив свою тираду, она так и осталась сидеть в кресле со сложенными на бедрах руками, красивая и неподвижная, с лицом, похожим на подснежник.

Она посмотрела на Фэншоу. Потом перевела взгляд на нас с Барнсом. Я заметил, как ее губы начали расплываться в улыбке. И вот она уже действительно широко улыбалась нам.