Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)

— Я очень сожалею, что напрасно вас побеспокоила.

— Да, мне тоже жаль, — буркнул детектив и, бросив на стол ключ, вышел из комнаты.

Когда за ним захлопнулась входная дверь, подозреваемый в замешательстве опустился на стул и, уронив голову на руки, разразился рыданиями. Смотреть на это было тяжело, и мы с Торндайком повернулись, чтобы уйти. Однако миссис Чатер жестом попросила нас остаться. Подойдя к мужчине, она притронулась к его руке.

— Почему вы это сделали? — с мягким упреком спросила дама.

Выпрямившись, он скорбно махнул рукой на пустой буфет:

— Черт попутал. У меня не было ни гроша, а эти проклятые бриллианты ввели в соблазн — протяни руку и бери. Просто нашло какое-то затмение.

— Но почему же не взяли? Почему?

— Не знаю. Наваждение прошло, а когда я увидел вас лежащей без чувств… О боже! Ну, почему вы не выдали меня полиции?

Мужчина вновь уронил голову и зарыдал. Миссис Чатер склонилась над ним. В ее прекрасных серых глазах застыли слезы.

— Признайтесь, почему вы все-таки не взяли бриллианты? Вам ведь ничего не мешало?

— А к чему они мне? Я думал, вы умерли, и для меня все потеряло смысл.

— Как видите, не умерла, — с грустной улыбкой сказала миссис Чатер. — И прекрасно себя чувствую, насколько это возможно в моем преклонном возрасте. Дайте мне ваш адрес. Я напишу и постараюсь помочь советом.

Вынув из кармана потертый футляр для визиток, собеседник извлек оттуда несколько карточек и с ловкостью игрока пустил их веером по столу. Торндайк чуть заметно улыбнулся.

— Мое имя Огастес Бейли, — сообщил мужчина.

Взяв одну из карточек, он огрызком карандаша

нацарапал на ней свой адрес.

— Благодарю вас, — произнесла миссис Чатер, чуть задержавшись у стола. — А теперь нам пора идти. Прощайте, мистер Бейли. Завтра я напишу вам — и попрошу: не пренебрегайте советами старого друга.

Я открыл перед ней дверь и, когда она вышла, бросил взгляд назад. Бейли все так же сидел, обхватив себя руками и беззвучно рыдая, а перед ним на столе блестела небольшая горстка золота.

— Вы, вероятно, считаете меня сентиментальной дурочкой, доктор, — сказала миссис Чатер, когда Торндайк усаживал ее в машину.

Взглянув на нее с необычной для него теплотой, мой друг тихо ответил:

— «Блаженны милостивые», разве не так сказано в Святом Писании?

Среди маленьких жизненных удовольствий я отдаю предпочтение чувству комфорта, когда вечером, испытав все тяготы промозглой зимней погоды, попадаешь в уютное жилище, где горит камин и мягко светит настольная лампа. Именно такое ощущение я испытал в отвратительный ноябрьский вечер, когда пришел в нашу квартиру в Тампле, где мой друг сидел у огня в домашних тапочках и курил трубку. Напротив него стояло пустое кресло, явно предназначенное для меня.

Сбросив мокрое пальто, я вопросительно посмотрел на коллегу, державшего в руке письмо, которое, судя по всему, сулило нам новое дело.

— Думаю, стоит ли мне заниматься этим случаем, — сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Вот, прочитайте. Хочу услышать ваше мнение.

Он протянул мне письмо, и я стал читать его вслух:

— «Сэр, нахожусь в чрезвычайно затруднительном положении. Меня хотят арестовать по обвинению в преступлении, которого я не совершал. Могу ли надеяться на вашу помощь и защиту? Посыльный будет ждать вашего ответа».

— Естественно, я согласился, — вздохнул Торндайк. — А что еще оставалось делать? Но если я его не задержу, как имел неосторожность пообещать, подозреваемый может скрыться и тогда меня обвинят в попустительстве.

— Риск, конечно, есть. А когда проситель придет?

— Должен был быть пять минут назад. А вот и он.

На лестнице послышались осторожные шаги, и в дверь тихонько постучали. Торндайк пошел открывать массивную дубовую дверь.

— Доктор Торндайк? — послышался дрожащий задыхающийся голос.

— Да, входите. Это вы прислали мне письмо с посыльным?

— Я, сэр.

Войдя в дверь, мужчина застыл на пороге.

— Это мой коллега, доктор Джервис. Не бойтесь, он…

— Я его знаю, — с облегчением перебил Торндайка визитер. — Видел вас вдвоем, да и вы меня тоже встречали, хотя вряд ли запомнили.

— Фрэнк Белфилд? — с улыбкой спросил Торндайк.

Мужчина даже рот раскрыл от удивления. В глазах его мелькнуло беспокойство.

— Должен заметить, что, будучи в таком сложном положении, вы подвергаете себя совершенно неоправданному риску. Этот парик и фальшивая борода, эти очки, в которых ничего не видно, способны вызвать подозрения у любого полицейского. Для человека, разыскиваемого полицией, весьма неразумно иметь опереточную внешность.

Мистер Белфилд со стоном опустился на стул и, сняв очки, озадаченно уставился на нас с Торндайком.

— А теперь расскажите о своем деле, — предложил Торндайк. — Вы утверждаете, что невиновны?

— Клянусь вам, доктор. Иначе не явился бы сюда, уж можете мне поверить. Это ведь вы упекли меня в тюрьму, когда я считал, что выкрутился. Вам бесполезно втирать очки, что уж говорить.

— Если вы действительно невиновны, постараюсь помочь. В противном случае лучше держаться от меня подальше.

— Да, знаю. Только, боюсь, вы мне не поверите.

— Постараюсь быть объективным.

— Хорошо, если так. Вы знаете, сэр, что я был вором и расплатился за это сполна. То дельце, на котором меня застукали, было последним. Моя спасительница — женщина — самая лучшая в мире. Она сказала, что выйдет за меня, когда я освобожусь, пообещаю завязать с воровством и вести честную жизнь. И сдержала свое слово, и я тоже. Жена нашла мне работу клерка на складе, и с тех пор честно зарабатываю деньги и вообще стал порядочным. Жизнь вроде бы наладилась, а сегодня утром все вдруг рассыпалось, как карточный домик.

— И что же случилось сегодня утром? — поинтересовался Торндайк.

— Я шел на работу и рядом с полицейским участком увидел объявление «Разыскивается преступник» и рядом фотографию. Остановился, чтобы посмотреть, и можете представить, как меня долбануло, когда увидел свою собственную физиономию с именем и приметами. Не дочитав до конца, я помчался домой и все рассказал жене. Она побежала в участок и все толком разведала. Господь всемогущий! И в чем, вы думаете, меня обвиняют, сэр?

Белфилд сделал паузу и сдавленно произнес:

— Убийство в Кемберуэлле!

Торндайк тихо присвистнул.

— Жена знает, что я никого не убивал, потому что был дома весь вечер и всю ночь. Но кто ей поверит? Родственники ведь не могут подтверждать алиби.

— Боюсь, что нет. А других свидетелей у вас нет?

— Ни единой души. Мы весь вечер были одни.