Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)

— Но если платок тоже подстава, то пусть Белфилд это докажет. Здесь пахнет не одним делом. Эти ложки, солонки и медальон были украдены на Уинчмор-хилл, и мы весьма интересуемся джентльменом, который совершил ограбление.

— Не сомневаюсь, но платок вряд ли вам поможет. Опытный адвокат, такой, например, как мистер Энсти, моментально отметет подобную улику. Уверяю вас, Миллер, этот платок в любом случае не может считаться весомым доказательством, а вот для расследования он просто бесценен. Предлагаю отдать его мне, а я уж найду, что с ним сделать.

Суперинтендант с неохотой согласился:

— Ладно, доктор. Можете взять его на пару дней. А ложки и все остальное вам не требуется?

— Нет. Только платок и записка, которая в нем была.

Оба предмета были помещены в жестяную коробочку, которую Торндайк всегда носил с собой, и, распрощавшись с обескураженным детективом, мы покинули место преступления.

— Очень неудачный поход, — подытожил Торндайк на обратном пути. — Жаль, что я не успел осмотреть комнату, пока там ничего не тронули.

— Но что-то новое вы все же узнали?

— Лишь убедился в правильности своего предположения. Колдуэлл был скупщиком краденого и полицейским осведомителем. Он сообщал полиции полезную информацию, а они, со своей стороны, не задавали ему лишних вопросов. Но стукачи склонны к шантажу, и весьма вероятно, что какой- то жулик, которого Колдуэлл слишком сильно прижал, пришел к нему в дом, когда не было экономки, и стукнул по голове. Преступление было спланировано заранее, и злоумышленник намеревался убить сразу двух зайцев. Он принес с собой штемпели, чтобы сфабриковать отпечатки на стекле, и подложил в сейф этот платок и часть вещей, похищенных при ограблениях, которыми так озабочен Миллер. Надеюсь, вы обратили внимание, что все эти предметы не слишком ценные и легкоузнаваемые.

— Да, я заметил. Он явно хотел повесить на Белфилда и ограбления, и убийство.

— Абсолютно верно. Вам понятна позиция Миллера. Белфилд — синица в руках, а тот, другой, пока лишь журавль в небе. Поэтому за Белфилдом надо следить и доказывать его виновность. А если он неповинен, пусть подтверждает свою правоту.

— И что вы собираетесь делать?

— Вызову Белфилда телеграммой. Возможно, он прояснит ситуацию с платком и направит нас по верному следу. В котором часу у вас консультация?

— В половине первого, и вот как раз мой автобус. Постараюсь вернуться к обеду.

Поднявшись наверх, я посмотрел в окно на своего друга, ритмичной походкой идущего по тротуару. Он казался погруженным в свои мысли, однако от его внимания не ускользало ничего, что происходило вокруг. Моя консультация не затянулась, и я успел вернуться к обеду. Войдя, я сразу заметил, что настроение Торндайка изменилось — он был весел и оживлен, так происходило всегда, когда ему удавалось добиться успеха в каком-нибудь сложном и запутанном деле. Однако не спешил делиться своими достижениями и явно хотел отвлечься.

— Как вы смотрите на то, чтобы немного развеяться, Джервис? — весело спросил мой коллега. — Сегодня такой чудесный день, и мы не слишком загружены работой. Пойдемте в зоопарк? У них появился великолепный шимпанзе и несколько экземпляров редкой рыбы. Идем?

— С удовольствием. Покатаемся на слоне, угостим медведя булочками и вообще родимся заново, как феникс из пепла.

Но когда часом позже мы прогуливались по зоопарку, я заподозрил, что наша увеселительная поездка имеет некую скрытую цель, поскольку ни шимпанзе, ни диковинная рыба Торндайка не заинтересовали. Его сразу же потянуло к вольерам, где обитали ламы и верблюды.

— Внимание, Джервис, — произнес он, когда мимо нас провели облезлого верблюда под седлом. — Взгляните на этот корабль пустыни с пассажирской палубой между горбами и признаками ревматоидного артрита тазобедренного сустава по правому борту. Пойдем посмотрим на него, пока он не вошел в док.

Мы пошли по боковой дорожке, чтобы перехватить верблюда по дороге в его стойло.

— Интересно проследить, как животные, обладающие определенными качествами, — лошади, северные олени и верблюды, — были приспособлены к нуждам человека, — продолжал рассуждать Торндайк. — Подумать о той роли, которую сыграли в истории верблюды: в древней и в современной торговле, в распространении культуры, в войнах и завоеваниях. Да, верблюд замечательное животное, хотя данный экземпляр выглядит довольно жалко.

Верблюд, казалось, понял, что о нем отозвались неуважительно: проходя мимо Торндайка, он презрительно показал зубы и отвернулся.

— Ваш подопечный уже немолод, — заметил Торндайк, обращаясь к его поводырю.

— Да, сэр. Он стареет, и этого уже не скроешь.

— С этими животными, наверное, много возни? — продолжал Торндайк, шагая рядом с поводырем.

— Вы правы, сэр. Характер у них отвратный.

— Да, я слышал, но все же верблюды и ламы очень занятны. Вы не знаете, можно ли купить их фотографии?

— Да, в кассе есть кое-что, но далеко не все. Если вы хотите, весь набор ловко делает парень из верблюжатника. Только сейчас его нет.

— А как его зовут? Я хочу заказать у него фотографии.

— Джозеф Вудторп, сэр. Он вам любых наснимает. Спасибо, до свидания, сэр.

Опустив в карман неожиданные чаевые, мужчина повел своего подопечного в вольер.

Интерес Торндайка к верблюдам тотчас же увял, и он предоставил мне возможность выбирать маршрут, проявляя равный интерес ко всем обитателям зоопарка — от насекомых до слонов и наслаждаясь отдыхом с энтузиазмом школьника. При этом не упускал случая поднять с земли любое перышко или клочок шерсти, заворачивал в бумагу и, надписав, укладывал в свою жестяную коробочку.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться, — объяснил он, когда мы отошли от вольера страуса. — Вот, к примеру, перышко казуара или шерсть оленя-вапити. При определенных обстоятельствах они помогут найти преступника или спасти невиновного. Такое часто случается.

— У вас, вероятно, целая коллекция перьев и шерсти, — предположил я.

— Возможно, самая большая в мире. И совершенно уникальная — ведь туда входят образчики пыли и земли из самых разных мест и промышленных предприятий, волокна, пищевые продукты и лекарства.

— Она помогает вам в работе?

— Постоянно. Обращаясь к своим образцам, я получаю самые неожиданные улики, и практика показывает, что микроскоп — это спасительный якорь судмедэксперта.

— Помнится, вы собирались послать телеграмму Белфилду. Отправили?

— Да. Я попросил его прийти в половине девятого вечера и привести с собой жену. Надо разобраться с этим загадочным платком.

— Думаете, он скажет вам правду?

— Не берусь судить. Но вряд ли станет валять дурака. Я со своими методами явно пользуюсь у него авторитетом.