Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане

Я пошел домой, напевая эту песню.

Эмили Бэртон пришла сразу после того, как стол прибрали после чая. Она хотела поговорить о саде. Мы гуляли в саду с полчаса. Затем вернулись в дом.

Войдя, она спросила, понизив голос:

— Я надеюсь, что это дитя… что она не слишком потрясена всем этим?

— Смертью ее матери, вы хотите сказать?

— Да, конечно. Но я скорее имела в виду то… то нехорошее, что произошло прежде .

Я был озадачен. Мне хотелось понять чувства мисс Бэртон.

— Что вы думаете обо всем этом? Что это — правда?

— О, нет, нет, безусловно, нет. Я совершенно уверена, что миссис Симмингтон никогда… что она не могла… — Маленькая Эмили Бэртон порозовела и сконфузилась. — Совершеннейшая неправда — хотя, конечно, это может быть карой.

— Карой? — изумленно переспросил я.

Эмили Бэртон была такая розовая, так похожа на дрезденскую пастушку…

— Я не могу избавиться от чувства, что все эти страшные письма, все горе и страдание, которые они приносят, могут быть посланы с определенной целью .

— Конечно, их посылают с определенной целью, — мрачно сказал я.

— Нет-нет, мистер Бартон, вы меня неправильно поняли. Я говорю не о том заблуждающемся создании, которое их пишет, — это, должно быть, кто-то ужасно одинокий. Я имею в виду, что это допущено Провидением! Чтобы пробудить в нас ощущение нашего несовершенства.

— Наверное, — сказал я, — Всемогущий мог бы выбрать более привлекательное орудие.

Мисс Эмили прошептала, что пути Господни неисповедимы.

— Нет, — сказал я. — Слишком уж сильна в нас склонность приписывать Господу то зло, которое человек творит по своей воле. Я могу еще допустить, что это дьявол. Богу нет необходимости наказывать нас, мисс Бэртон. Мы так часто наказываем себя сами.

— Я не в состоянии понять: почему люди хотят совершать подобные поступки?

Я пожал плечами:

— Уродливый склад ума.

— Это кажется весьма печальным.

— Это не кажется мне печальным. Это кажется мне истинным проклятьем. И я не намерен извиняться за это слово. Я хотел сказать именно это.

Краска отлила от щек мисс Бэртон. Они побелели.

— Но почему, мистер Бартон, почему ? Что за удовольствие может кто бы то ни было получить от такого?

— Ни вам, ни мне тут ничего не понять, и слава богу.

Эмили Бэртон понизила голос:

— Ничего подобного здесь никогда прежде не случалось — никогда на моей памяти. Здесь всегда было такое счастливое маленькое селение. Что бы сказала моя дорогая матушка? Да, следует быть благодарной богу, что она избежала всего этого.

Я подумал, что, судя по тому, что я слышал, старая миссис Бэртон была достаточно крепкой и вполне способной наслаждаться подобной сенсацией.

Эмили продолжала:

— Все это глубоко огорчает меня.

— А вы не… э-э… вы сами не получали писем?

Она густо покраснела.

— О нет… о нет, конечно. О! Это было бы ужасно!

Я поспешно извинился, но все же она ушла очень расстроенной.

Я проводил ее и вернулся в дом. Джоанна стояла в столовой, возле камина, который только что разожгли, поскольку вечера были все еще холодноваты. Она держала в руках вскрытое письмо.

Когда я вошел, сестра быстро обернулась.

— Джерри! Я нашла это в почтовом ящике — его кто-то принес, не почтальон. Оно начинается так: «Ты, раскрашенная проститутка…»

— И что там еще говорится?

Джоанна состроила гримасу.

— Все те же старые мерзости.

Она бросила письмо в огонь. Быстро, хотя это могло повредить моей спине, я выхватил бумагу из камина, прежде чем она успела загореться.

— Не надо, — сказал я. — Нам оно пригодится.

— Пригодится?

— Для полиции.

…Лейтенант Нэш прочел письмо от начала до конца. Затем поднял глаза и спросил:

— Оно выглядит так же, как предыдущее?

— Думаю, да… насколько я помню.

— Те же различия между надписью на конверте и собственно текстом?

— Да, — сказал я. — Адрес был отпечатан на машинке. А само письмо составлено из типографских слов, наклеенных на лист бумаги.

Нэш кивнул и сунул письмо в карман. Затем сказал:

— Я надеюсь, мистер Бартон, вы не откажетесь пойти со мной в полицейский участок? Мы могли бы устроить небольшое совещание, а в результате сэкономить довольно много времени.

— Конечно, — сказал я. — Вы хотите, чтобы я пошел прямо сейчас?

— Если не возражаете.

Полицейский автомобиль стоял у дверей. Мы поехали на нем.

Я спросил:

— Вы полагаете, вам удастся отыскать автора?

Нэш кивнул со спокойной уверенностью:

— О да, мы найдем автора. Это вопрос времени и техники. Такие дела расследуются медленно, но почти наверняка. Весь смысл в том, чтобы сузить круг подозреваемых.

— Отсекая их одного за другим?

— Да. Шаблонное занятие.

— И наблюдение за почтовыми ящиками, да? И проверка пишущих машинок и отпечатков пальцев, и все такое?

Он улыбнулся.

— Все так, как вы говорите.

В полицейском участке я обнаружил Симмингтона и Гриффитса. Меня представили высокому человеку с худым лицом, в штатском костюме — инспектору Грэйвсу.

— Инспектор Грэйвс, — объяснил Нэш, — прибыл из Лондона к нам на помощь. Он специалист по делам с анонимными письмами.

Инспектор печально улыбнулся. Я пришел к выводу, что жизнь, посвященная поиску авторов анонимных писем, должна быть своеобразной и унылой. Тем не менее инспектор Грэйвс проявлял признаки меланхолического энтузиазма.

— Они все похожи, эти дела, — сказал он низким, мрачным голосом, похожим на ворчание грустной ищейки. — Вы бы не поверили. И слова этих писем, и то, о чем в них говорится.

— У нас был подобный случай около двух лет назад, — сказал Нэш. — Инспектор Грэйвс нам тогда очень помог.

Я заметил, что на столе перед Грэйвсом лежат несколько писем. Похоже, он исследовал их.

— Трудность в том, — сказал Нэш, — чтобы раздобыть эти письма. Люди или сжигают их, или не признаются в том, что получали нечто в этом роде. Видите ли, они боятся связываться с полицией. Люди здесь очень отсталые.

— Однако мы собрали вполне достаточно, — сказал Грэйвс.

Нэш достал из кармана то письмо, которое отдал ему я, и бросил его на стол перед Грэйвсом.

Письмо было внимательно осмотрено и присоединено к остальным. Действие сопровождалось замечанием:

— Очень хорошо… в самом деле, очень хорошо…

Я вряд ли выбрал бы такие слова для определения подобного послания, но у специалиста, я полагаю, особый взгляд на вещи. И я был рад, что эти многословные непристойные ругательства и оскорбления хоть кому-то могут доставить удовольствие.

— Я думаю, этого достаточно для работы, — сказал инспектор Грэйвс, — но я хотел бы попросить вас, господа, если вы получите еще письма, принести их сюда сразу же. И если вы услышите, что кто-либо получил такое письмо (в особенности вы, доктор, вы можете это узнать у пациентов), прошу вас приложить все усилия, чтобы убедить человека прийти к нам. Я имею, — он проворно перебрал вещественные доказательства, — одно к мистеру Симмингтону, полученное около двух месяцев назад, одно адресованное миссис Мьюг, жене мясника, одно к мисс Гинч, одно — Дженнифер Кларк, официантке из «Трех корон», еще одно — полученное миссис Симмингтон, и теперь вот — письмо мисс Бартон. Ах да, еще одно — директору банка.