Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)

— Подумать только! — воскликнула миссис Кадди с ужасным акцентом. — Подумать только, Фред!

— Что, как мне кажется, лишь подтверждает мое алиби, не так ли? — обратился отец Джордан к Аллейну.

— Думаю, что да.

Мистер Мэрримен, чья точка зрения на алиби, казалось, покоилась не на логичности рассуждений, а на придирчивости, возразил, что нужны доказательства, иначе результат будет неубедительным.

— О, свое алиби я смогу подтвердить очень легко, — спокойно ответил отец Джордан. — И убедительно.

— Лучше, чем я свое, — заметил Аллейн. — Мне кажется, что в тот вечер я сидел дома, но провалиться мне на этом месте, если я сумею это доказать.

Капитан Бэннерман заявил во всеуслышание, что в тот вечер вместе с судном был в Ливерпуле, что он может без труда доказать.

— А теперь послушаем остальных, — сказал он, как бы по рассеянности схватив за локоток миссис Диллинтон-Блик. — Ну, есть среди нас убийцы? — Капитан безудержно расхохотался собственной шутке и уставился на Аллейна, которого и без того мучили мрачные предчувствия. — Как насчет вас, мистер Кадди? Надеюсь, вы в состоянии отчитаться за свои поступки?

Интерес пассажиров поднялся до нужного уровня. «Если только капитан умерит свой тон, — думал Аллейн, — все будет так, как было задумано». К счастью, в эту самую минуту миссис Диллинтон-Блик сказала что-то такое, что немедленно отвлекло внимание капитана. Он погрузился в беседу со своей соседкой, а все остальные обратили взоры на мистера Кадди.

Похоже, тот рдел от удовольствия быть центром внимания, однако в то же время его не покидало опасение по поводу того, что его попутчики могут втайне над ним смеяться. Пятнадцатое января, сказал он, заглядывая в свою записную книжку и бессмысленно скалясь по сторонам, был вторник, а по вторникам проводятся заседания его ложи. Он дал адрес (Тутин), и когда мистер Мэрримен спросил у него, присутствовал ли он на том самом заседании, притворился обиженным и замолчал.

— Мистер Кадди за двадцать лет не пропустил ни одного заседания, — вступилась за него супруга. — За это они сделали его старшим бизоном и наградили великолепной грамотой.

Джемайма и Тим Мейкпис переглянулись и поспешили отвести глаза.

Мистер Мэрримен, слушавший рассказ мистера Кадди с явным нетерпением, стал задавать ему вопросы относительно того, когда тот ушел из ложи, но мистер Кадди принял надменный вид и сказал, что ему нездоровится (судя по мертвенно-бледному цвету его лица, это соответствовало действительности). Сопровождаемый миссис Кадди, он удалился в дальний угол салона. Его отступление мистер Мэрримен воспринял как личную победу. Он распрямил плечи и надулся, как индюк.

— Это обсуждение не лишено интереса, — сказал он, обводя присутствующих взглядом. — Итак, до сей поры нам представили два убедительно звучащих алиби со ссылкой на доказательства. — Он отвесил шутливый поклон в сторону капитана и отца Джордана. — Остальные же, принимая во внимание и дам, потерпели неудачу.

— Да, но позвольте, дальнейшие справки… — начал было Тим.

— Вот именно! — воскликнул он. — Продолжим же. Мисс Эббот?

— А что вы скажете о себе? — вдруг подал голос из своего укромного уголка мистер Кадди.

— Да-да-да, — немедленно поддержала его супруга и разразилась целым каскадом раблезианского смеха. — Хо-хо-хо, — изрыгала она, не двигая ни единым мускулом лица. — Что вы скажете о себе, мистер Мэррибенд?

— Успокойся, Этель, — бормотал мистер Кадди.

— Господи помилуй! Да она же набралась, — тихонько сказал Тим на ухо Джемайме.

— Она осушала за обедом бокал за бокалом. Наверное, в первый раз за всю жизнь.

— Да она и впрямь набралась. Вот юмор-то!

— Хо-хо-хо, — не унималась миссис Кадди. — Где был этот Мэррибенд, когда погасили свет?

— Эт!

— Правильно! — поддержал ее Обин Дейл. — Ну-ка, мистер Мэрримен, ваше алиби.

— С превеликим удовольствием, — сказал тот. — У меня нет никакого алиби. Я присоединяюсь к большинству. — Он говорил так, будто диктовал школьникам диктант. — В тот самый вечер я смотрел кинофильм в одном пригородном кинотеатре в «Кози», пишется через «к» — отвратительный вульгаризм! — на Боунти-стрит, Челси. По странному совпадению, этот фильм назывался «Масон». Но я абсолютно не в состоянии доказать то, что я там был.

— Весьма подозрительно все это, скажу я вам, сэр, весьма подозрительно, — сказал Тим.

Мистер Мэрримен удовлетворенно рассмеялся.

— Вспомнил! — вдруг завопил мистер Макангус. — Вторник! Телевизор! Нет, нет, постойте… Какое, вы говорите, это было число?

Аллейн назвал число, он замолчал и насупился как ребенок.

— А что нам скажет мисс Эббот? — спросил капитан. — Может, мисс Эббот представит нам свое алиби? Ну-ка, мисс Эббот, прошу вас. Пятнадцатое января.

Мисс Эббот в задумчивости уставилась в одну точку впереди себя. Воцарилось молчание.

— Я была дома, — наконец выдавила она и дала свой адрес. В ее манерах чувствовалась напряженность.

«Вот тебе на, — подумал Аллейн. — Сейчас кто-нибудь возьмет и переменит тему».

— Этого недостаточно, — игриво заметил Обин Дейл. — Доказательства, мисс Эббот, доказательства!

— Может, вам кто-нибудь звонил или вас кто-то навещал? — поспешила на помощь Джемайма.

— Моя подруга, с которой я живу в одной квартире. Она пришла без двадцати пяти одиннадцать.

— И как вам это удалось вспомнить? — удивилась миссис Диллинтон-Блик, всем своим видом давая понять, что в этом вопросе она обворожительно беспомощна.

— А до этого? — приставал мистер Мэрримен.

На скулах мисс Эббот проступили едва заметные красные пятна.

— Я смотрела телевизор, — сказала она.

— Ради удовольствия? — удивился мистер Мэрримен.

Ко всеобщему удивлению мисс Эббот вздрогнула.

— Это помогало… — она облизнула губы. — Это как-то помогало убить время.

Тим Мейкпис, отец Джордан и Джемайма Кармайкл, чувствуя неловкость мисс Эббот, старались отвлечь от нее внимание мистера Мэрримена. Однако тот определенно принадлежал к разряду людей, которые ни за что не откажутся от начатого разговора, покуда их сторона не восторжествует.

— Убить время! — воскликнул он, возводя глаза к потолку. — Был ли когда-нибудь оглашен столь обличающий приговор этому отвратительному, выхолощенному, взвинчивающему нервы зрелищу! Что же это была за программа?

— Ай-яй, я знаю. Увы, я знаю, — замахал руками Дейл. — От девяти до девяти тридцати каждый вторник. Да, да, я знаю. — Он весь подался вперед в сторону мистера Мэрримена. — Моя программа, помните? Та самая, которую вы так не любите. «Несите ваши беды». Та самая программа, которая, по-моему, вызывает несколько иную реакцию со стороны моей многотысячной аудитории. Разумеется, она отнюдь не идеальна, но, как бы там ни было, людям она по душе.