Энн Перри - Палач из Гайд-парка

– Как это?

– Если капитан по какой-то причине вдруг свесил голову за борт? – Задавая как бы себе самому вопрос, Питт уже представил, как это могло произойти. – Допустим, что в лодке было двое. Убийца умышленно роняет что-то за борт, чтобы привлечь внимание Уинтропа. Тот, ничего не подозревая, свешивает голову за борт и вглядывается в воду. Убийца пользуется этим и умело отрубает ему голову. Вся кровь в таком случае хлынула бы наружу.

– Вполне возможно, – неохотно согласился Телман, в его голосе прозвучало уважение, а в глазах появилось оживление. – Такое вполне возможно.

– Волосы убитого были мокрыми? Вспомните, Телман! Вы же видели голову, – быстро и настойчиво спросил Питт.

– Трудно сказать, сэр. Волос у него на голове не так много. На макушке и вовсе лысина.

– Я знаю, но все же вспомните. А бакенбарды?

– Да, да, вспомнил. Они, похоже, были мокрыми. Вот не помню, была ли вода на дне лодки… Днище ее, кажется… – Телман сам был захвачен новой догадкой начальника.

– Бросьте, Телман. Это прогулочная лодка, дно в ней сухое, – остановил его суперинтендант.

– В таком случае, сэр, я точно вспомнил, что бакенбарды были мокрые.

– Кровь была?

– Немного. – Телман не отрывал глаз от лица Питта, боясь упустить ход его мысли.

– Ее было бы куда больше, если бы голова упала на дно лодки?

– Не знаю, сэр. Я не припомню такого случая в своей практике. – Инспектор снова стал осторожен в ответах. – Наверное, больше. Если только ее не держали на весу в руках, сразу как отрубили.

– Как это?

– Что вы спросили, сэр?

– Как мог убийца держать голову на весу, если на ней почти не было волос?

Телман облегченно вздохнул.

– Тогда, сэр, вы правы. Ее отрубили, когда капитан перегнулся через борт, – сдался он. – Отрубленная голова упала в воду. Хотя нам этого никогда не доказать.

– Осмотрите хорошенько лодку еще раз, – распорядился Питт. – Возможно, на дереве остались царапины или зарубки… Удар был очень сильным. Тогда, может быть, подтвердится наша теория.

– Да, сэр, – в голосе Телмана звучала решимость сразу же приступить к делу. – Еще что-нибудь, сэр?

– Ничего, если у вас нет еще чего-нибудь мне сказать.

– Нет, сэр. Какие будут поручения?

– Я хотел бы получить орудие убийства и быть в курсе всего, что делал в тот вечер капитан. Возможно, его все же кто-то видел.

– Хорошо, сэр. – Прежняя неприязнь возвращалась к Телману, и он ничего не мог с этим поделать. Слишком глубоко было задето его самолюбие. Краткому перемирию пришел конец. – А как с миссис Уинтроп, сэр? Вы навестите ее еще раз? Неплохо бы узнать, нет ли у нее любовника. Или семья сочтет это оскорблением?

– Если я что-нибудь узнаю, то извещу вас, – холодно ответил Питт и добавил с сарказмом: – Каковы бы ни были чувства семьи. А теперь отправляйтесь и хорошенько обследуйте дно озера.

Питт предпочел бы сам обшарить дно озера Серпентайн в Гайд-парке, лишь бы не заниматься тем, что ему предстояло. Вернувшись из Портсмута, он долго ломал голову, стоит или не стоит это делать. Все труды потом могут оказаться напрасными и не дадут новой информации. Но не только это смущало его. Существовала профессиональная этика, пренебрежение которой могло потом дорого ему обойтись. Питт наконец спросил себя, пошел бы на это Мика Драммонд, и без колебаний ответил: да, несомненно.

Вот почему еще до полудня суперинтендант уже сидел в библиотеке особняка лорда Мальборо Уинтропа в Челси, выходящей окнами на Темзу. Это был прочный старый дом, лишенный, правда, всякой оригинальности, как и сама библиотека с традиционными кожаными креслами, мебелью красного дерева, бронзой и большим камином с тяжелыми колоннами. Питт мог бы, закрыв глаза, перечислить еще очень многое, что в ней было, и не ошибся бы.

Лорд Уинтроп, войдя и тихо закрыв за собой дверь, молча остановился перед гостем. Это был человек малопримечательной наружности, со светлыми с рыжеватым отливом волосами и подчеркнуто мрачным выражением лица – скорее по свойствам своего характера, решил наблюдательный Питт, чем по причине печальных семейных обстоятельств. В этом лице не было ничего, что могло бы смягчить его застывшее выражение, даже морщинок около глаз. Похоже, лорд Мальборо редко смеялся, если делал это вообще. Томасу стало не по себе, когда в памяти тут же возникло такое же лицо, только виденное им в морге, – та же бледность, те же черты, та же испещренная пятнами кожа… Старый лорд, естественно, был во всем черном.

– Доброе утро, мистер… э-э-э… – Он критически окинул взглядом гостя, определяя его социальное положение, чтобы соответственно и принять его.

– Суперинтендант Питт, – помог ему гость.

Томасу все еще было в новинку звучание своего нового звания, когда он сам его произносил. Он испытывал, кроме некоторого удовлетворения, также и смущение. Лорд несколько напыщен и производит впечатление человека неглубокого ума, но он потерял сына, который был убит самым злодейским образом. Его потрясение и горе искренни. Судить его поведение слишком строго было бы несправедливо.

– А, да-да, – воскликнул Уинтроп так, словно наконец вспомнил. Он не казался крупным человеком при своем росте и широких плечах. – Как хорошо, что вы зашли. – Голос его, однако, не выражал ни намека на радость, ибо он прекрасно понимал, что суперинтендант лишь выполняет свой долг, а он из вежливости его благодарит. – Разумеется, леди Уинтроп и я ждем с нетерпением результатов расследования этого ужасного преступления. – Он посмотрел на Питта, ожидая, что тот скажет.

Томасу не хватило решимости сказать, что он сам пришел как раз затем, чтобы что-либо узнать. В голову ему вдруг пришла совсем неожиданная мысль. Это он неправильно определяет цель своего прихода сюда. Для Драммонда дипломатия была неотъемлемой частью его деятельности и общения с людьми. Этому искусству Питту предстоит еще учиться, если он хочет достойно занимать место Драммонда. Томас почувствовал всю ответственность своего нынешнего положения.

– Мы нашли свидетелей, сэр, – громко сказал он. – Тех, кто видел капитана Уинтропа в парке вечером и в определенный час ночи. Предположительно преступление было совершено около полуночи…

– Вы хотите сказать, что кто-то видел это? – спросил лорд с явным недоверием. – Господи, куда идет мир, если подобное преступление совершается в лондонском парке на глазах у прохожих и никто не вмешивается? Что с нами происходит? – Лицо его потемнело от залившей его краски. – Варварские акты у языческих народов на окраинах империи объяснимы, но не здесь, в цивилизованной стране! – В голосе его звучали гнев и подлинный страх. Он стоял в собственном доме, среди знакомой ему обстановки, символизирующей его социальный статус и экономическую безопасность, – напуганный человек, находящийся в смятении. – Жестокие убийства в Уайтчепеле полтора года назад. Разве убийцу поймали? – Голос его окреп. – Скандальные слухи о королевской семье, падение морали в обществе, вульгарность во всем. – Лорд явно терял самообладание. – Кругом анархисты, ирландцы… Общество на грани гибели… – Он сделал два прерывистых вдоха. – Простите меня, сэр. Я не должен был давать волю своим чувствам.