Агата Кристи - Актриса

Опустив голову, она прикрыла лицо рукой. Потом внезапно выпрямилась.

– Как зовут ту девушку, которая хотела быть моей дублершей? Маргарет Райен, если не ошибаюсь? У которой такие же волосы, как у меня?

– Волосы у нее замечательные, – неохотно согласился Денахан, устремив взгляд на золотисто-бронзовую массу завитков, обрамлявших лицо Ольги. – Они действительно совсем как у вас, вы правы. Но в остальном она никуда не годится. Я собирался ее уволить на будущей неделе.

– Если все пойдет как надо, вам, вероятно, придется дать ей разок заменить меня в роли Коры. – Взмахом руки она прервала его протестующий возглас. – Денни, ответьте мне честно на один вопрос. Вы считаете, я могу играть? По-настоящему играть, я имею в виду. Или я не более чем обольстительная женщина, разгуливающая по сцене в миленьких платьицах?

– Играть? Бог мой! Ольга, такой актрисы не было со времен Дузе!

– Значит, если Левитт в самом деле трус, как я предполагаю, то моя затея удастся. Нет, я не стану посвящать в нее вас. Я хочу, чтобы вы занялись той девушкой, Райен. Скажите ей, что я ею заинтересовалась и приглашаю к себе поужинать завтра. На ужин она не замедлит прибежать.

– Уж конечно, смею заметить!

– Еще мне нужно быстродействующее сильное снотворное, такое, чтобы человек отключился часика на два, но без дурных последствий.

Денахан усмехнулся:

– Не могу поручиться, что наш приятель встанет без головной боли, но существенного вреда не будет.

– Прекрасно! Теперь бегите, Денни, и предоставьте остальное мне. – Она повысила голос. – Мисс Джоунс!

Молодая женщина в очках с обычной поспешностью появилась в дверях.

– Запишите, пожалуйста.

Медленно прохаживаясь по комнате, Ольга надиктовала дневную корреспонденцию. Но одно письмо она написала собственноручно.

Джейк Левитт ухмылялся в своей грязной комнатенке, надрывая вожделенный конверт.

«Уважаемый сэр,

не смогла припомнить даму, о которой вы говорите. Я вижусь с такой массой людей, что память поневоле мне изменяет. Я всегда рада оказать поддержку любой из моих коллег-актрис, и если вы пожелаете зайти, буду дома сегодня вечером в девять.

Искренне ваша,

Левитт понимающе кивнул. Ловкий ход! Она ничем не выдает себя. И тем не менее готова обсудить дело. Он нашел свою золотую жилу!

Ровно в девять часов вечера Левитт стоял перед дверью квартиры и жал на кнопку звонка. Никто не отозвался, и он собрался позвонить снова, как вдруг заметил, что дверь не заперта. Джейк толкнул ее и вошел в прихожую. Распахнутая дверь справа вела в ярко освещенную комнату в алых и черных тонах. На столе под лампой был оставлен листок бумаги, на котором значилось:

«Пожалуйста, дождитесь моего возвращения.

Левитт уселся и принялся ждать. Странное тревожное ощущение помимо его воли начало подкрадываться к нему. Больно уж тихо в квартире. В этой тишине было что-то жутковатое.

Ерунда какая-то. Что тут может быть неладно? Но в комнате – такая мертвящая тишина, а между тем Левиттом овладевало нелепое, неуютное чувство, будто он здесь не один. Вот чепуха! Он вытер со лба испарину. И все же ощущение, что он не один, постепенно усиливалось. Слабо пробормотав ругательство, он вскочил на ноги и принялся шагать из угла в угол. Через пару минут хозяйка вернется, и тогда…

Со сдавленным воплем он застыл на месте. Из-под черных бархатных штор, закрывавших окно, торчала рука! Он нагнулся и дотронулся до нее. Холодная, ужасающе холодная – рука мертвеца!

Он с криком откинул шторы. Там лежала женщина – одна рука безвольно откинута, другая придавлена телом, лежавшим лицом вниз, золотисто-бронзовые волосы спутанными прядями рассыпались по шее.

Ольга Стормер! Левитт дрожащими пальцами потянулся к ледяному запястью и пощупал пульс. Пульса нет, как он и думал. Мертвая. Значит, решила ускользнуть от него, избрав самый простой выход.

Неожиданно взгляд его остановился на красном шнуре с причудливыми кисточками на концах, середина которого терялась под массой волос. Он с опаской потрогал его; голова качнулась, и взгляду Джейка открылось на миг ужасное багровое лицо. Он отскочил с воплем, все смешалось у него в голове. Творилось что-то непонятное. Лицо, мелькнувшее у него перед глазами, даже искаженное смертью, не оставляло сомнений. Это не был суицид – это было убийство. Женщину удавили, и это была не Ольга Стормер!

А! Что это? Какой-то звук позади. Левитт резко обернулся, и взгляд его уперся прямо в расширенные от испуга глаза молоденькой горничной, цеплявшейся за стену. Ее лицо казалось белее косынки и фартука, надетых на ней, но Джейк не сразу понял выражение ее застывших от ужаса глаз. Лишь ее истерический вскрик объяснил ему всю рискованность его положения.

– Господи боже! Вы ее убили!

Даже теперь Левитт не осознал всего до конца.

– Нет, нет, я нашел ее уже мертвой, – возразил он.

– Я видела, как вы это сделали! Вы затянули шнур и удавили ее. Я слышала ее хрип.

Вот тут Джейка уже всерьез прошиб пот. Его рассудок лихорадочно перебирал все то, что он делал за последние несколько минут. Должно быть, она вошла как раз в тот момент, когда он взял в руки концы шнура; она видела, как качнулась голова, и приняла его собственный крик за вопль жертвы. Он беспомощно уставился на нее. Вряд ли можно было ошибиться в том, что читалось в ее лице – ужас и глупость. Она сообщит полиции, что видела, как произошло преступление, и никакой перекрестный допрос не пошатнет ее уверенности – это было ему очевидно. Она станет присягать против него с несокрушимой убежденностью, считая, что говорит правду.

Что за жуткое, случайное стечение обстоятельств! Стоп, случайное ли? Нет ли здесь чьего-то умысла? Охваченный внезапным подозрением, он спросил, вперив в нее прищуренный взгляд:

– Это не твоя хозяйка?

Ответ, произнесенный ею механически, пролил некоторый свет на дело.

– Да, это ее подруга-актриса – если, конечно, их можно назвать подругами, когда они цапались, как кошка с собакой. Как раз сегодня вечером опять повздорили.

Ловушка! Теперь ему стало ясно.

– Где твоя хозяйка?

– Ушла минут десять назад.

Ловушка! И он попался в нее как баран. Хитрая бестия эта Ольга Стормер; она избавилась от соперницы, а отвечать за все дельце ему! Убийство! Боже правый, людей за это вешают! А он не виноват – не виноват!

Чуть слышный шорох вернул его к действительности. Малышка горничная бочком пробиралась к двери. К ней начала возвращаться способность мыслить трезво. Взгляд ее метнулся к телефону, затем опять к дверям. Любой ценой он должен заставить ее молчать. Выход был один. Все равно что попасть в петлю за реальное убийство, что за поддельное. Оружия у нее нет, у него тоже. Но руки-то у него есть! Тут сердце его стукнуло. Позади нее, на столике, почти под ее рукой, лежал маленький, украшенный инкрустацией револьвер. Как бы добраться до него первым…