«Совершенно СЕКРЕТНО» - Коллекция детективов

— Как много у вас картин! — с благоговейным ужасом произнесла женщина.

— Я стараюсь, чтобы у меня всегда был приличный запас.

— Большей частью пейзажи, да?

— Да, я специализируюсь на пейзажах.

— А почему на них нет ценников?

— Мне всегда казалось, что ценники — это признак дурного вкуса, — словно выступая перед аудиторией, объяснил Виктор Флитвуд. — Это храм искусства, а не супермаркет. Я торгую качеством, госпожа Плимптон, а его не всегда можно оценить. Все, что вы здесь видите, имеет лишь приблизительную цену. Это позволяет вести переговоры или, если хотите, — торговаться. Истинная цена картины — это та сумма денег, которую кто-то готов за нее заплатить. Вот поэтому живопись и мир искусства так интересны. Никогда не знаешь, кто в следующую минуту войдет в эту дверь. Когда меньше всего ждешь, непонятно откуда, будто из воздуха, вам могут принести какую-нибудь давно утерянную работу какого-нибудь старого мастера.

Флитвуд многозначительно посмотрел на большой сверток, который лежал на коленях Джеральдины Плимптон. Картина была завернута в коричневую оберточную бумагу и перевязана розовой лентой.

Госпожа Плимптон провела пальцами по краю картины, и Флитвуд моментально понял, что она не хочет с ней расставаться.

— По телефону, кажется, вы сказали, что речь идет о Рэгби, — сказал он.

— Да, о Рэгби, господин Флитвуд. О Мэттью Рэгби. Мне говорили, что в свое время он был довольно известен и что его называли эдвардианским Констеблем.

— Я всегда был уверен, что это незаслуженная характеристика. Уверяю вас, госпожа Плимптон, между ними, конечно, есть сходство, но Рэгби никогда не был простой имитацией Джона Констебля. У него был собственный стиль и вкус. Он был гением.

— Эдгар тоже всегда говорил, что он гений.

— Эдгар?

— Мой брат, — объяснила Джеральдина Плимптон. — Это была его картина.

— Была? — озадаченно повторил Флитвуд.

— Эдгар умер в прошлом году, — печально кивнула женщина. — Он оставил все нам с Люсиндой. Люсинда — моя младшая сестра. Мы живем вместе. Боюсь, правда, что оставлять ему было особенно нечего. Эдгар не был богатым человеком, но он разбирался в живописи и обладал отменным вкусом. Он купил Рэгби на аукционе почти сорок лет назад и отказывался продавать его даже в самые трудные времена. Эдгар считал, что ее цена увеличилась в десять раз.

— Как минимум, госпожа Плимптон. Как минимум. Если только, конечно, картина подлинная.

— В ее подлинности не может быть ни малейших сомнений. Эдгар был в этом уверен.

— Он был специалистом?

— Нет, господин Флитвуд. Он работал налоговым инспектором.

— Вы сказали, что Эдгар купил картину на аукционе?

— Да, — подтвердила Джеральдина Плимптон и, прислонив картину к стулу, открыла сумочку и начала что-то в ней искать. — У меня даже где-то лежит квитанция. Эдгар никогда ничего не выбрасывал. Налоговые инспектора хорошо знают важность квитанций.

— Совершенно верно.

— Уверена, она где-то здесь.

— А пока вы ее ищете, можно мне взглянуть на картину? Я, знаете ли, специалист по Мэттью Рэгби. Не бойтесь, я очень быстро определю, подлинник это или копия.

— Вот, нашла, — она протянула листок бумаги. — «Кромптон» на Стрэнде. Они уже давно закрылись, но раньше были известным аукционным домом.

— Как же, как же… — Виктор посмотрел квитанцию и вернул гостье. — Я очень хорошо помню «Кромптон», в молодости сам купил у них одну или две картины… Госпожа Плимптон, если ваш брат заплатил за нее в 1961 году 150 фунтов, то это очень выгодная покупка.

— Эдгар купил ее под действием импульса.

— Могу я посмотреть, насколько оправдан был этот импульс?

Джеральдина Плимптон была на распутье. Она должна была продать картину, но очень не хотела этого делать. Флитвуд с трудом сдерживал нетерпение. Наконец она с глубоким вздохом взяла картину и протянула ему, слегка при этом мигнув, как будто от боли.

Виктор Флитвуд положил картину на стол и развязал ленту. Он очень осторожно развернул оберточную бумагу и с восхищением посмотрел на очаровательный пейзаж.

— Замок Лидс, — объяснила пожилая посетительница.

— Я знаю, госпожа Плимптон.

— Мы ездили туда в детстве на шарабане. Эдгар на всю жизнь запомнил ту поездку. Думаю, это и заставило его купить картину. Она навеяла ему много приятных воспоминаний.

Картина вне всяких сомнений была подлинником, очень быстро установил Виктор Флитвуд. Так мастерски пользоваться контрастом между светом и тенью мог только Рэгби. Умение создавать атмосферу было его визитной карточкой, которая отличала его от множества мелких пейзажистов.

Торговец картинами так увлекся, что не сразу понял, что госпожа Плимптон стоит у него за плечом.

— Ну что? — с надеждой спросила она.

— Это отличная подделка, — покачал головой Флитвуд.

— Не может быть!

— И тем не менее, это так, госпожа Плимптон.

— Но Эдгар купил ее в полной уверенности, что это подлинник. Вы же видели квитанцию.

— Я не сомневаюсь, что «Кромптон» тоже продал ее в полной уверенности, что это подлинный Рэгби, — Виктор Флитвуд повернулся и посмотрел на ее расстроенное лицо. — Эта картина способна одурачить очень много людей, но имеется несколько крошечных деталей… Не буду утомлять вас подробностями, госпожа Плимптон… которые доказывают, что это не подлинный Мэттью Рэгби. Спасибо большое за то, что показали ее мне, — он начал вновь заворачивать картину, — но боюсь, что я не смогу купить ее у вас.

— О господи!..

— Я тоже сильно расстроен, потому что надеялся приобрести работу Рэгби.

— Но Эдгар клялся, что она подлинная.

— Это превосходная копия, госпожа Плимптон, и ничего более.

— Значит, что она ничего не стоит? — в голосе Джеральдины Плимптон слышалось неподдельное горе.

— Я этого не говорил. В Лондоне найдется несколько дилеров, которых она может заинтересовать. Если хотите, я могу порекомендовать одного из них. Только сразу хочу предупредить, что он сможет дать вам лишь малую часть того, что стоит подлинный Мэттью Рэгби. Вам самой решать…

Госпожа Плимптон была убита горем. Она практически рухнула на стул, на нее жалко было смотреть. На ее лице было такое выражение, будто ее предал самый близкий друг. Виктор Флитвуд не без труда выдавил сочувствующую улыбку и достал из кармана жилета визитку.

— Зайдите к этому человеку. Может, с ним вам больше повезет…

Том Холли представлялся антикваром, но его коллекция состояла главным образом из репродукций старой мебели, которую было нелегко отыскать за горами сковородок, оловянных кружек, фарфора, граммофонов, плюшевых игрушек, старых почтовых открыток, нескольких посредственных картин и безделушек.