Филлис Джеймс - Маяк

Теперь Дэлглиш разглядел другой огонек — небольшой кружок света, словно сошедшая на землю луна, мягко покачиваясь, двигался к нему через мыс. На минуту он скрылся в небольшой роще, а затем снова стал ясно виден. Кейт и Бентон явятся вовремя. Он вернулся в коттедж и расставил стулья: два у стола и один подальше, у стены, — для себя. Поставил на стол бутылку вина и два бокала и стал ждать. Он передаст Кейт и Бентону то, что рассказала ему мисс Холкум, и на сегодня этого будет достаточно. Когда они уйдут, он примет горячий душ, согреет себе молока, примет пару растворимых таблеток аспирина, и вся инфекция выйдет к утру вместе с потом. Он уже не раз так делал. Кейт и Бентон могут и без него справиться с работой, требующей беготни, но он должен достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы руководить расследованием. И он будет достаточно хорошо себя чувствовать.

Они вошли, на ходу сняв плащи и оставив их на крыльце. Взглянув на Дэлглиша, Кейт спросила:

— С вами все в порядке, сэр?

Она старалась, чтобы ее голос не выдал беспокойства: ведь она знала, как он не любит болеть.

— Не совсем, Кейт. Боюсь, я подхватил грипп доктора Шпайделя. Возьмите вон те два стула и садитесь и не вздумайте подходить ко мне ближе. Не можем же мы все тут разболеться. Бентон, займитесь вином, пожалуйста, и подбросьте поленьев в камин. Я расскажу вам то, что узнал от мисс Холкум, а потом нам лучше будет пожелать друг другу спокойной ночи.

Они слушали его молча. Сидя поодаль и откинувшись на спинку стула, он видел их так, словно они были незнакомцами или актерами в какой-то пьесе, — придуманная, неспешно разыгрываемая ими сцена казалась весьма тщательно аранжированной: светлые волосы Кейт, ее зарумянившееся в отблесках пламени лицо; серьезное смуглое лицо Бентона, наливающего вино в бокалы.

Когда Дэлглиш закончил свой рассказ, Кейт сказала:

— Это интересно, сэр, но ведь это не дает нам какой бы то ни было возможности дальше продвинуться с расследованием. Это лишь подтверждает существование мотива у доктора Шпайделя. Однако я не вижу его в роли Калкрафта. Он приехал на Кум попытаться разузнать правду о смерти своего отца, а не для того, чтобы осуществить месть за то, что совершил — или не совершил — четырехлетний ребенок более шестидесяти лет назад. В этом нет никакого смысла.

— Но это усиливает довод о существовании мотива у Джаго, — заметил Бентон. — Думаю, он знал что, по слухам, старый Оливер убил его деда, когда они вместе шли на паруснике в Пентворти.

— Еще бы, — ответил Дэлглиш. — Он знал об этом с детства. Вполне очевидно, что все моряцкое братство в Пентворти знало или подозревало об этом. Такое не забывается.

А Бентон продолжал:

— Но если Джаго планировал месть, зачем ему было ждать до сих пор? Ему вряд ли удалось бы выбрать более неудачное время — ведь остров наполовину пуст. И почему маяк и такое странное повешение? Почему бы не устроить еще одну ложную катастрофу с Оливером на борту катера? В этом была бы хоть какая-то доля справедливости. А мы снова и снова упираемся в ту же проблему. Почему именно сейчас?

— А разве не странно, — сказала Кейт, — что Сол Оливер захотел вернуться на остров? Вы не думаете, что здесь оставалось что-то ценное, что он собирался украсть или, возможно, спрятать на острове до конца войны, когда он сможет это забрать? Может быть, он и дед Джаго договорились об этом, а потом Оливер убил напарника, чтобы не делиться добычей? Или у меня фантазия разыгралась?

— Но даже если это верно, — возразил Бентон, — это нам никак не может помочь. Мы ведь не расследуем убийство дедушки Джаго. Что бы ни случилось на их обратном пути, нам все равно не узнать правды.

— Я думаю, — заговорил Дэлглиш, — что корни этого убийства действительно кроются в прошлом, но не в далеком прошлом. Нам следует задавать себе один и тот же вопрос: не случилось ли чего-то в промежутке между предыдущим приездом Натана Оливера на Кум в августе этого года и его прибытием на остров на прошлой неделе? Что заставило одного или нескольких человек на острове прийти к решению, что Натан Оливер должен умереть? Не думаю, что сегодня нам следует идти дальше в наших рассуждениях. И я хочу, чтобы завтра утром вы первым делом отправились к Джаго и поговорили с ним, а затем пришли сюда и доложили о результатах. Конечно, это может его сильно расстроить, но нам необходимо знать правду о самоубийстве его сестры. И еще одно. Почему он так противился тому, чтобы Милли участвовала в поисках Натана Оливера? Почему не хотел, чтобы она помогала? Может быть, оберегал ее, чтобы она не видела висящего на маяке трупа? Знал ли он уже, что они там найдут, когда его позвали присоединиться к поисковой группе?

Кейт знала, где можно найти Джаго: на катере. Когда во вторник утром, незадолго до восьми, они с Бентоном спускались к пристани по крутой, усыпанной гравием дорожке, они увидели коренастую фигуру Джаго, деловито двигавшегося по палубе. Вдали, за спокойными водами гавани, играли волны. Поднимался ветер, неся с собой сложные запахи острова: пахло морем, землей, первыми, едва различимыми знаками осени. Легкие, словно обрывки бумаги, облака плыли по утреннему небу.

Джаго, должно быть, видел, что они идут к гавани, но, бросив один быстрый взгляд наверх — на тропу, больше не глядел на них, пока они не оказались на пристани. К тому времени как они подошли к катеру, он успел скрыться в каюте. Они дождались, пока он счел нужным появиться, неся в руках пару подушек, которые он тут же швырнул на сиденье на корме катера.

— Доброе утро, — сказала Кейт. — Хотелось бы поговорить.

— Тогда покороче, — ответил он и добавил: — Не хочу никого обидеть. Просто времени нет.

— У нас тоже. Пойдем к вам в коттедж?

— А тут чем плохо?

— В коттедже нам никто не помешает.

— Здесь тоже никто не помешает. Никто сюда зазря не приходит, если я на катере. Да ладно, мне без разницы.

Они пошли за ним вдоль набережной к коттеджу «У пристани». Кейт и сама точно не знала, почему предпочла вести опрос в коттедже, а не на катере. Вероятно, потому, что катер был для Джаго особым, принадлежавшим лично ему местом. Коттедж, разумеется, тоже, но он все-таки больше походил на нейтральную зону. Дверь стояла открытой. Солнечный свет рисовал узоры на каменных плитах пола. Во время первого разговора Кейт с Бентоном не заходили в дом. А сейчас каким-то загадочным образом атмосфера комнаты, в которую они вошли, окутала Кейт, создавая у нее впечатление, что она знает эту комнату давным-давно: ничем не покрытый, чисто выскобленный стол, два виндзорских стула, открытый камин, большая пробковая доска почти во всю стену, с прикрепленной к ней крупномасштабной картой острова; на ней же — график приливов и отливов, плакат с изображениями птиц, несколько записок, приколотых канцелярскими кнопками, а рядом с доской, в деревянной раме, — увеличенная фотография бородатого человека. Сходство с Джаго не вызывало сомнений. Отец или дед? Скорее всего дед: фотография выглядела старой, поза неестественной.