Филлис Джеймс - Маяк

— Мэйкрофт, боюсь, у меня ужасная новость. Еще одна смерть. Убили Бойда. Я обнаружил его труп в часовне.

В ответ Дэлглиш услышал молчание, такое полное, что почти поверил в обрыв на линии. Он ждал. Потом раздался голос Мэйкрофта:

— Вы уверены? Это не несчастный случай? Не самоубийство?

— Я уверен. Это убийство. Мне нужно, чтобы все, кто есть на острове, были собраны вместе, и как можно скорее.

— Не вешайте трубку, пожалуйста, — сказал Мэйкрофт. — У меня тут Гай.

Послышался голос Стейвли:

— Руперт звонил вам, потому что у него было сообщение для вас обоих, — сказал он. — Боюсь, это сильно осложнит вашу работу. Выяснилось, что у доктора Шпайделя САРС, в просторечье — атипичная пневмония. Я предполагал такую возможность, когда отправлял его в Плимут, и диагноз подтвердился. Я не уверен, что вам удастся теперь получить подкрепление. Самое разумное — объявить на острове карантин. Я уже связался с властями по этому поводу. Мы с Рупертом сейчас звоним по всем телефонам, чтобы сообщить о случившемся, и соберем всех вместе, чтобы я мог объяснить с медицинской точки зрения характер заболевания и что следует делать. Для паники нет оснований. А ваша новость делает эту затруднительную ситуацию по-настоящему трагической. К тому же станет еще труднее справляться с медицинскими проблемами.

Слова Стейвли звучали как обвинение, а может быть, они и были обвинением. И кроме того, голос у Стейвли изменился. Дэлглиш никогда еще не слышал, чтобы в нем звучала такая спокойная и авторитетная уверенность. Он замолчал, но Дэлглишу были слышны их голоса. Мэйкрофт и Стейвли что-то обсуждали. Затем Гай снова взял трубку.

— А с вами все в порядке, коммандер? Вы вполне могли вдохнуть то, что выдохнул Шпайдель, подхватив его, когда он пошатнулся, да и потом, когда пошли отвести его в коттедж. Вы и Джо — она ведь за ним ухаживала — больше всех рискуете заболеть.

О себе он не говорил — незачем было. Дэлглиш спросил очень тихо:

— А каковы симптомы?

— Поначалу такие же, как у обычного гриппа, — высокая температура, боль в конечностях, потеря сил. Кашля может и не быть, он приходит позже.

Дэлглиш ничего не ответил, но его молчание говорило само за себя. Голос Стейвли зазвучал более настойчиво:

— Мы с Рупертом приведем автотележку. Тем временем постарайтесь не охлаждаться.

Дэлглиш снова обрел голос:

— Я должен срочно вызвать к себе коллег. Автотележка понадобится им. А я могу идти сам.

— Не смешите. Мы выезжаем.

Трубку положили. Теперь у него болели все члены тела, и он ощущал, как иссякают силы, будто сама кровь медленно истекает из его жил. Он опустился на стул и позвонил Кейт.

— Вы у Джаго? — спросил он. — Направляйтесь сюда как можно скорее. Реквизируйте автотележку и не позволяйте Мэйкрофту или Стейвли вас задержать. Ничего Джаго не говорите. У нас еще один труп — Адриан Бойд.

Пауза длилась одно мгновение. Кейт ответила:

— Да, сэр. Мы сейчас будем.

Дэлглиш щелкнул замком следственного чемоданчика, достал резиновые перчатки, натянул их на руки и пошел к часовне. Он всматривался в землю, по которой шел, ища необычные следы. Надежды отыскать на песчанистом дерне следы, которые поддавались бы опознанию, было мало, он их и не увидел. Войдя в часовню, он присел на корточки рядом с головой Бойда и осторожно приподнял ворот ризы. Нижняя часть лица Адриана была совершенно размозжена, правый глаз скрылся под вздувшейся коркой засыхающей крови. Левого глаза не было. Вместо носа торчали обломки костей. Дэлглиш осторожно пощупал шею Адриана, потом пальцы откинутой левой руки. Как может человеческая плоть быть такой холодной? Ладонь окоченела, также как и мышцы шеи. Rigor mortis [23] Трупное окоченение (лат.). установилось полностью: очевидно, Бойд умер вчера вечером. Убийца, по всей вероятности, мог ждать его в часовне, или прятался в непроглядной тьме снаружи, или видел, как Бойд вышел из Кум-Хауса, и последовал за ним по тропе через мыс. Одна мысль была для Дэлглиша особенно горькой. Если бы только он простоял у двери своего коттеджа чуть дольше, он мог бы заметить еще одну человеческую фигуру, возникшую из темноты. И пока он разговаривал с Кейт и Бентоном, убийца, вероятно, уже делал свое страшное дело.

Он с трудом поднялся на ноги и встал у ног убитого. Было как-то сверхъестественно тихо, слышался лишь мерный шум моря. Дэлглиш слышал этот шум, но не осознавал, что это волны ритмично бьют в нерушимые гранитные скалы, а как бы вбирал вечные звуки моря в иной, более глубокий пласт сознания, чтобы они обратились в вечный плач о неизлечимых страданиях этого мира. Он думал, что человек, увидевший его столь неподвижно стоящим над телом убитого, мог бы решить, что он склоняет голову в глубоком почтении. В каком-то смысле так оно и было. Его переполняло чувство непереносимой печали, смешанное с ощущением провала, тяжкое бремя которого он вынужден будет принять, с которым ему придется отныне жить. Бойд не должен был умереть. И Дэлглиш не мог найти утешения, сколько бы ни повторял себе, что ведь не было ни малейшего повода подозревать, что после смерти Оливера кому-то еще может грозить опасность, что у него самого не было полномочий задержать подозреваемого на основании слабо обоснованных подозрений в его виновности, не было полномочий даже не позволить кому-то уехать с острова, не имея достаточных доказательств, чтобы обосновать арест. Он знал только одно: Бойд не должен был умереть. На острове мог быть только один убийца. Если бы он, Дэлглиш, раскрыл убийство Оливера за прошедшие три дня, Адриан Бойд остался бы жив.

Но вот его слух уловил звук приближающейся автотележки. Ее вел Бентон. Рядом с ним сидела Кейт, а сзади — Мэйкрофт и Стейвли. Значит, они добились своего. Тележка остановилась футах в тридцати от часовни. Кейт и Бентон направились к Дэлглишу. А он крикнул:

— Не подходите ближе, Кейт. Это означает, что вам придется взять все на себя.

Их взгляды встретились. Казалось, Кейт было трудно говорить. Потом она спокойно произнесла:

— Да, сэр, разумеется.

— Бойд был забит до смерти, — сказал Дэлглиш. — Лицо совершенно размозжено. Орудием мог послужить камень. Если так, Калкрафт мог забросить его в море. Последним видевшим Бойда, по всей вероятности, был я — вчера вечером, как раз перед тем, как вы пришли. А вы его не видели, когда шли через мыс?

— Нет, сэр, — ответила Кейт. — Было очень темно, мы не сводили глаз с тропы. У нас был фонарь, но у него скорее всего фонаря не было. Думаю, мы заметили бы движущийся луч света.

А теперь к Дэлглишу весьма целеустремленно двигались Мэйкрофт и Стейвли. Они были без плащей, с шеи у каждого свисала маска. В нарастающем, нереально ярком свете автотележка выглядела странно, будто луноход. Сам Дэлглиш казался себе актером в какой-то причудливой театральной постановке, где на его долю выпала главная роль, а он не знает сюжета и в глаза не видел сценария. Он крикнул им, не узнавая собственного голоса: