Филлис Джеймс - Комната убийств

Сходство брата с сестрой ограничивалось темными волосами (только у брата седина мелькала чаще) и выступающими скулами. Лицо Маркуса было приятным, темные глаза казались сосредоточенными на чем-то внутри его, как у человека, чьи действия управляются исключительно мозгом и тщательно контролируются. Его ошибки должны быть ошибками в суждениях; необдуманность и небрежность здесь исключены. У такого человека для всего в жизни определен порядок действий, в том числе и для смерти. Говоря образно, даже теперь ему требуется найти нужную папку, найти прецедент, решить для себя, какой ответ будет правильным. В отличие от сестры Маркус Дюпейн не выказывал склонности к противостоянию, однако в его глазах, сидящих глубже, чем у нее, сквозила настороженность. Также в них читалось затруднение. Кто знает, не возникла ли в результате всего этого непредвиденная ситуация — беспрецедентная? Почти сорок лет Маркус охранял покой министра. Кого теперь ему охранять?

Дэлглиш заметил, что до его прихода брат с сестрой сидели в двух креслах с прямыми спинками, стоящих по сторонам камина в глубине комнаты. Между креслами располагался низенький столик и на нем поднос с агрегатом для приготовления кофе, кувшином молока и двумя кружками. Также там были два стаканчика, два винных бокала, бутылка вина и виски. Воспользовались Дюпейны только винными бокалами. Единственное сиденье помимо кресел — обитая кожей мягкая скамеечка в середине комнаты. Для целой серии вопросов и ответов она подходила мало, поэтому в ее сторону никто не направился.

Маркус Дюпейн оглядел галерею, будто только что заметил — в ней чего-то не хватает.

— В офисе есть несколько складных стульев, — сказал он. — Я за ними схожу. — И, повернувшись к Пирсу: — Не могли бы вы мне помочь? — Это прозвучало скорее приказом, нежели просьбой.

Они ждали молча. Кэролайн Дюпейн подошла к полотну Нэша и якобы погрузилась в его изучение. Не прошло и нескольких секунд, как появились ее брат и Пирс со стульями.

Маркус взял ситуацию под свой контроль, аккуратно поставив их напротив кресел, в которые они с сестрой снова сели. Контраст между обволакивающим уютом кожаных кресел и бескомпромиссной жесткостью складных стульев говорил сам за себя.

— Вы в музее не впервые, не так ли? — спросил Маркус Дюпейн. — Не приходили ли вы сюда около недели назад? Джеймс Калдер-Хейл об этом упоминал.

— Да, я был здесь в прошлую пятницу с Конрадом Акройдом, — ответил Дэлглиш.

— Первый визит оказался удачнее второго. Извините за это неуместное предисловие к тому, что для вас является официальным визитом. Как, впрочем, и для нас.

Дэлглиш высказал полагающиеся в таких случаях слова поддержки. Сколь аккуратно ни составлял Адам фразы, для его уха они всегда звучали банально и даже как-то непочтительно, словно он претендовал на сопереживание. Кэролайн Дюпейн нахмурилась. Не исключено, что предварительные формальности вызвали у нее неприятие как неискренние и приводящие лишь к потере времени. Дэлглишу не в чем было ее винить.

— Я не сомневаюсь, что вас ждут дела; мы, в свою очередь, прождали целый час, — сказала она.

— Боюсь, что это только первое в череде грядущих неудобств. Мне пришлось переговорить с миссис Клаттон. Пожар первой увидела она. Чувствуете ли вы оба, что в силах ответить на вопросы сейчас? Если нет, мы могли бы вернуться сюда завтра.

— Не сомневаюсь, что вы в любом случае завтра вернетесь, поэтому, ради Бога, давайте закончим, — ответила Кэролайн. — Полагаю, вы были в коттедже. Как дела у Талли Клаттон?

— Потрясена и угнетена, как мы и ожидали, но держится. С ней мисс Годбай.

— И можно не сомневаться, заваривает чай. Чисто английский подход к любым несчастьям. А мы, как видите, балуемся кое-чем покрепче. Вам я ничего не предлагаю, коммандер. Мы правила знаем. Судя по всему, можно не сомневаться, что в машине тело моего брата?

— Понадобится, конечно, формальное подтверждение, а при необходимости — данные дантиста и анализ ДНК. Однако я не думаю, что есть основания для сомнений. Я вам сочувствую. — Помолчав, Дэлглиш добавил: — Есть ли у него ближайшие родственники помимо вас?

Ответил Маркус Дюпейн. Его голос звучал совершенно ровно, как если бы он обращался к секретарше.

— У него есть незамужняя дочь. Сара. Она живет в Килберне. Точный адрес я не знаю, но у моей жены он записан в рождественском поздравительном списке. Приехав сюда, я позвонил жене. Она сейчас едет в Килберн с новостями. После того как найдет Сару, она должна позвонить.

— Мне понадобится полное имя мисс Дюпейн и ее адрес. Мы, конечно, не будем беспокоить ее сегодня вечером. Надеюсь, ваша жена поддержит ее.

По лицу Маркуса Дюпейна пробежало что-то вроде тени недовольства.

— Хоть мы никогда и не были близки, сделаем все возможное. Моя жена, наверное, останется там на ночь или увезет Сару к нам. В любом случае моя сестра и я увидимся с ней завтра утром.

Нетерпеливо дернувшись, Кэролайн резко сказала:

— Что мы можем ей сообщить? Мы сами толком ничего не знаем. Сара захочет узнать, как погиб ее отец. А мы сами ждем, пока нам кто-нибудь об этом расскажет.

Быстрый взгляд, брошенный Маркусом Дюпейном на сестру, мог означать предупреждение. Затем старший брат сказал:

— Полагаю, что для окончательных выводов время не пришло, и все-таки какая-то информация у вас есть? Отчего, например, возник пожар? Это был несчастный случай?

— Пожар возник в машине. На голову ее хозяина вылили бензин и подожгли его. Несчастный случай полностью исключен.

На четверть минуты воцарилось молчание, потом Кэролайн Дюпейн сказала:

— То есть мы можем не сомневаться: пожар возник не случайно.

— Да, мы считаем эту смерть подозрительной.

Все опять замолчали. «Убийство» — казалось, будто это громоздкое, бескомпромиссное слово дрожало в неподвижном воздухе. Пора было задавать следующий вопрос, который в лучшем случае вызовет неудовольствие, а в худшем — боль. Некоторые офицеры, ведя расследование, предпочитают откладывать все расспросы до следующего дня. Дэлглиш придерживался другого подхода. Первые часы после подозрительной смерти часто бывают решающими. При этом сказанные им чуть раньше слова — «В состоянии ли вы ответить на несколько вопросов?» — не были дежурной фразой. Теперь беседой управляли Дюпейны, и Адам находил этот факт интересным.

— У меня к вам вопрос, задавать который нелегко; как, впрочем, и отвечать на него. Было ли в жизни вашего брата нечто способное вызвать желание покончить с собой?

Вопрос не должен застать их врасплох; в конце концов, они провели вместе целый час. Несмотря на это, их реакция удивила Дэлглиша. Опять установилось молчание, слишком продолжительное, чтобы быть естественным, и он почувствовал сдерживаемое беспокойство, словно Дюпейны боялись встретиться друг с другом взглядом. У него возникло подозрение — они не договорились ни о том, что говорить, ни об очередности. Первым ответил Маркус: