Агата Кристи - Загадка Ситтафорда

— Нет. Она дала согласие и подписала договор без предварительного осмотра. Позднее она приехала сюда, добралась до Ситтафорда, встретилась с капитаном Тревильяном, договорилась с ним насчет столового серебра, белья и всего прочего и осмотрела дом.

— Она осталась довольна?

— Она пришла и сказала, что восхищена.

— А что думаете по этому поводу вы? — спросил инспектор Нарракот, пристально глядя на него. Молодой человек пожал плечами.

— Бизнес с недвижимостью учит ничему не удивляться, — заметил он.

На этом философском заключении они и расстались. Инспектор поблагодарил молодого человека за помощь.

— Не за что, право, одно удовольствие, уверяю вас. И он, вежливо улыбаясь, проводил их до дверей. Контора «Уолтере и Кирквуд», как и говорил майор Барнэби, была по соседству. Когда они явились туда, им сказали, что мистер Кирквуд только что прибыл, и провели к нему в кабинет.

Мистер Кирквуд был человеком почтенного возраста с кротостью во взоре. Уроженец Экземптона, он унаследовал от отца еще дедовскую долю в фирме.

Он поднялся, изобразил на лице печаль и за руку поздоровался с майором.

— Доброе утро, майор Барнэби, — сказал он. — Это страшное потрясение. Очень страшное. Бедный Тревильян.

Он пытливо взглянул на Нарракота, и майор Барнэби в двух словах объяснил его появление.

— Вы ведете это дело, инспектор Нарракот!

— Да, мистер Кирквуд. Я пришел к вам, так как по ходу следствия мне потребовались от вас определенные сведения.

— Я буду счастлив дать их вам, если мне надлежит это сделать, — сказал адвокат.

— Речь о завещании покойного капитана Тревильяна, — сказал Нарракот. — Я слышал, оно у вас тут, в конторе.

— Это верно.

— Оно было сделано давно?

— Пять или шесть лет назад. Я не ручаюсь сейчас за точность даты.

— Мне бы очень хотелось, мистер Кирквуд, поскорее познакомиться с содержанием этого завещания. Возможно, оно имеет важное значение для дела.

— Вы так думаете? — сказал адвокат. — Ну да, конечно, мне бы надо сообразить, что вам, разумеется, виднее, инспектор. Так вот, — и он взглянул на второго посетителя, — майор Барнэби и я, мы оба, являемся душеприказчиками по завещанию. Если он не имеет возражений…

— Никаких.

— Тогда, инспектор, я не вижу причин для отклонения вашей просьбы.

Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он сказал несколько слов. Через две-три минуты в комнату вошел клерк, положил перед адвокатом запечатанный конверт и тут же удалился. Мистер Кирквуд взял пакет, вскрыл его ножом для разрезания бумаги, достал внушительного вида документ, прокашлялся и принялся читать:

— «Я, Джозеф Артур Тревильян, Ситтафорд-хаус, Ситтафорд, графство Девон, сегодня, августа тринадцатого дня тысяча девятьсот двадцать шестого года, объявляю свою последнюю волю:

1. Я назначаю Джона Эдварда Барнэби, коттедж № 1, Ситтафорд, и Фредерика Кирквуда, Экземптон, моими душеприказчиками.

2. Я завещаю Роберту Генри Эвансу, который долго и преданно служил мне, сумму в сто фунтов стерлингов, свободную от налога на наследство, в его собственное распоряжение, при условии, что он будет у меня на службе в момент моей смерти и не получит предупреждения об увольнении.

3. Я завещаю названному выше Джону Эдварду Барнэби в знак нашей дружбы, а также моего расположения и любви к нему все мои спортивные трофеи, включая коллекцию голов и шкур зверей, кубки первенства и призы, которыми меня наградили за достижения в разных видах спорта, а также прочую принадлежащую мне охотничью добычу.

4. Я завещаю все мое движимое и недвижимое имущество, по-иному неразмещенное этим завещанием или каким-либо дополнением к нему, моим душеприказчикам под опеку, чтобы они истребовали его, продали и обратили в деньги.

5. Я уполномочиваю моих душеприказчиков оплатить похороны, расходы по завещанию и долги, выплатить соответствующие суммы наследникам по этому моему завещанию или каким-либо дополнениям к нему, все пошлины, связанные со смертью, и иные денежные суммы.

6. Я уполномочиваю моих душеприказчиков остаток этих денег или средств, обращенных на время в ценные бумаги, переданный им под опеку, разделить на четыре равные части, или доли.

7. После упомянутого выше раздела я уполномочиваю моих душеприказчиков выплатить одну такую четвертую часть, или долю, опекаемого моей сестре Дженнифер Гарднер в ее полное распоряжение.

Я уполномочиваю моих душеприказчиков остающиеся три таких равных части, или доли, опекаемого выплатить по одной каждому из троих детей моей покойной сестры Мэри Пирсон, в полное распоряжение каждого из них.

В удостоверение чего я, вышеназванный Джозеф Артур Тревильян, к сему приложил свою руку в день, и год, означенные в начале изложенного.

Подписано вышеназванным завещателем, как его последняя воля, в присутствии нас обоих; и в это же самое время, в его и наше присутствие, мы учиняем здесь свои подписи как свидетели».

Мистер Кирквуд вручил документ инспектору:

— Заверено в этой конторе двумя моими клерками.

Инспектор задумался, пробежал глазами завещание.

— «Моя покойная сестра Мэри Пирсон», — сказал он. — Вы можете что-нибудь сказать мне о миссис Пирсон, мистер Кирквуд?

— Очень немного. Она умерла, мне кажется, лет десять назад. Ее муж, биржевой маклер, умер еще раньше. Насколько мне известно, она никогда не приезжала сюда к капитану Тревильяну.

— Пирсон, — повторил инспектор. — И еще одно: размер состояния капитана Тревильяна не упоминается. Какую сумму, вы полагаете, оно может составить?

— Это трудно точно сказать, — ответил мистер Кирквуд, испытывая, как и все адвокаты, удовольствие от превращения простого вопроса в сложную проблему. — Это связано с движимым и недвижимым имуществом. Кроме Ситтафорд-хауса капитан владеет кое-какой собственностью неподалеку от Плимута, а различные капиталовложения, которые он делал время от времени, изменились в стоимости.

— Я просто хочу получить приблизительное представление, — сказал инспектор Нарракот.

— Мне бы не хотелось брать на себя…

— Самую грубую оценку, ориентировочную. Ну, например, двадцать тысяч фунтов. Как вы считаете?

— Двадцать тысяч фунтов? Почтеннейший сэр, состояние капитана Тревильяна составит, по крайней мере, вчетверо большую сумму. Восемьдесят или даже девяносто тысяч фунтов было бы гораздо вернее.

— Я вам говорил, что Тревильян богатый человек, — напомнил Барнэби.

Инспектор Нарракот поднялся.

— Большое спасибо вам, мистер Кирквуд, за сведения, которые вы мне дали, — сказал он.

— Вы полагаете, они вам будут полезны?

Адвокат, несомненно, сгорал от любопытства, но инспектор не был расположен тут же удовлетворить его.