Агата Кристи - Загадка Ситтафорда

Мы, дорогая Эмили, не может воспрепятствовать выявлению этих фактов. Полиция уже добралась до сути. И вы ведь понимаете, мотив преступления весьма убедительный. Даже по смерти капитана Тревильяна Пирсон мог легко получить необходимую сумму от мистера Кирквуда в качестве аванса и тем избежать беды, а возможно, и уголовного преследования.

— О, идиот! — беспомощно произнесла Эмили.

— Согласен с вами, — сухо заверил мистер Дакрс. — И мне кажется, наш единственный шанс — доказать, что Джим Пирсон не знал об условиях завещания дяди.

Эмили задумалась. Наступила пауза. Затем она спокойно сказала:

— Боюсь, это невозможно. Все трое — Сильвия, Джим и Брайан — знали. Они часто говорили о богатом дядюшке из Девоншира, шутили по этому поводу, смеялись.

— Это печально, — сказал мистер Дакрс. — Печально, дорогая моя.

— Вы-то ведь не считаете его виновным, мистер Дакрс?

— Как ни странно, не считаю, — ответил юрист. — В некоторых отношениях для меня Джим Пирсон достаточно ясен. Он, если вы позволите, не может служить эталоном коммерческой честности, но я ни на миг не могу представить себе, чтобы он поднял руку на дядю.

— Это очень приятно, — сказала Эмили. — Хотела бы я, чтобы и полиция была того же о нем мнения.

— Совершенно верно. Но наши личные впечатления, наши мнения не имеют практического значения. Доводы против него, к несчастью, сильны. Не собираюсь скрывать от вас, милое дитя, выглядит он плохо. Я бы предложил в качестве защитника Лоримера, королевского адвоката [26] Королевский адвокат — высшее адвокатское звание, присваивается королевской грамотой по рекомендации лорда-канцлера. , — живо добавил он.

— Мне хотелось бы знать еще одну вещь, — сказала Эмили. — Вы ведь, конечно, видели Джима?

— Разумеется.

— Я хочу, чтобы вы мне честно сказали, говорил ли он, правду, всю правду. — И она изложила соображения, высказанные Эндерби.

Юрист задумался.

— По-моему, передавая свой разговор с дядей, он говорил правду. Можно не сомневаться, что впечатление от разговора у него скверное, и можно допустить, что, если, возвращаясь, он обошел крутом и увидел в окно тело мертвого дяди, то так испугался, что решил не говорить об этом.

— Вот и я так думаю, — сказала Эмили. — Когда вы его увидите, не сумеете ли вы заставить его говорить правду? Это может очень изменить положение.

— Я попытаюсь. Тем не менее, — сказал он, помолчав с минуту, — мне все-таки кажется, что вы ошибаетесь. Известие о смерти капитана Тревильяна распространилось по Экземптону примерно в половине девятого, то есть когда последний поезд на Эксетер уже ушел. Джим Пирсон сел на первой утренний. Этот-то не слишком благоразумный шаг и обратил внимание на его действия, а отправься он любым другим дневным поездом, этого бы не случилось. Так вот, если допустить, что он обнаружил тело дяди вскоре после половины пятого, я думаю, он тут же бы и уехал. Ведь есть поезд в шесть с минутами и потом без четверти восемь.

— Это убедительно, — согласилась Эмили. — Я не думала об этом.

— Я выяснял у него мельчайшие подробности визита к дяде, — продолжал мистер Дакрс. — Он сказал, что капитан Тревильян заставил его снять ботинки и оставить их на пороге. Поэтому в холле и не обнаружили мокрых следов.

— А не говорил он о каких-нибудь звуках, ну о чем-нибудь таком, что выдавало бы чье-то присутствие в доме?

— Нет. Но я его спрошу.

— Спасибо. — сказала Эмили. — Если я напишу ему записку, вы передадите?

— Разумеется, подлежит прочтению.

— Там не будет ничего секретного.

Она прошла к письменному столу и нацарапала несколько слов:

«Дражайший Джим!

Не унывай. Все будет хорошо. Я работаю, как сто тысяч негров, чтобы установить правду. Какой же ты был идиот, мой дорогой!

Привет. Эмили».

— Вот, — сказала она.

Мистер Дакрс, прочитав, промолчал.

— Я старалась поразборчивее, — сказала Эмили, — чтобы тюремные власти могли прочесть. А теперь мне надо идти.

— Позвольте предложить вам чашку чаю.

— Спасибо, мистер Дакрс. Время не ждет. Я иду к тете Джима — Дженнифер.

В «Лаврах» Эмили сказали, что миссис Гарднер вышла, но скоро возвратится.

Эмили мило улыбнулась горничной:

— Я зайду, подожду ее.

— Не хотите пока поговорить с сиделкой Дэвис? О, Эмили всегда была готова поговорить с кем угодно!

— Хочу, — немедленно ответила она. Несколько минут спустя появилась сиделка Дэвис, накрахмаленная, любопытствующая.

— Здравствуйте. Я Эмили Трефусис, — представилась Эмили. — В некотором роде племянница миссис Гарднер. То есть собираюсь стать ею, но мой жених Джим Пирсон арестован, что, я думаю, вам известно.

— Ах, такой страх! — сказала сиделка Дэвис. — Мы прочитали об этом сегодня утром в газетах. Ужасная история! Но вы молодцом, вы, кажется, это хорошо переносите. — В голосе сиделки послышалась нотка неодобрения. Она считала, что больничные сиделки справляются со всякого рода переживаниями благодаря силе характера, что же касается остальных смертных, то они должны давать волю чувствам.

— Нельзя унывать, — сказала Эмили. — Я надеюсь, вы согласитесь со мной. Я понимаю, как неловко быть связанной с семьей убийцы.

— Конечно, очень неприятно, — слегка оттаивая от этого знака внимания, сказала сиделка Дэвис. — Но прежде всего — долг перед больным.

— Великолепно! — сказала Эмили. — Должно быть, тете Дженнифер очень приятно чувствовать, что у нее есть на кого опереться.

— Ну, конечно, — сказала сиделка, притворно улыбаясь. — Вы так добры. Но, разумеется, у меня были всякого рода любопытные случаи и до этого, ну вот, скажем, в предыдущем случае, когда я ухаживала…

Эмили пришлось терпеливо выслушать различные подробности сложного процесса развода и установления отцовства. Рассыпавшись в комплиментах по поводу такта, благоразумия и savoir faire сиделки Дэвис, Эмили незаметно вернулась к Гарднерам.

— Я совершенно не знаю мужа миссис Гарднер. Я не была с ним никогда знакома. Он ведь совсем не выходит из дома?

— Не выходит, бедный.

— Что же с ним такое?

Сиделка Дэвис углубилась в эту тему с профессиональным смаком.

— Значит, он может поправиться, — задумчиво проговорила Эмили.

— Он все равно будет очень слаб, — сказала сиделка.

— Да, но состояние его постепенно улучшается, ведь правда?

Сиделка с твердым профессиональным унынием покачала головой.

— Мало что может помочь в таких случаях…

У Эмили в ее маленькой записной книжке было перечислено то, что она назвала алиби тети Дженнифер. И вот ради проверки она как бы невзначай проронила:

— Странно подумать, что тетя Дженнифер была в кино, когда убивали ее брата.

— Да, весьма прискорбно, — сказала сиделка Дэвис. — Конечно, она не могла знать, но все равно остается неприятный осадок.