Агата Кристи - Человек в коричневом костюме

— Назад в хижину — быстро.

Гарри увлек меня за собой. Он снял со стены два ружья и револьвер.

— Вы умеете заряжать ружье?

— Никогда не пробовала. Покажите мне.

Я, кажется, неплохо усвоила его наставления. Мы закрыли дверь, и Гарри встал у окна, выходившего на пристань. Лодка двигалась как раз рядом с ней.

— Кто там? — громко крикнул Гарри.

Если у нас и были какие-то сомнения по поводу намерений наших незваных гостей они тотчас рассеялись. Вокруг нас градом посыпались пули. К счастью, никто не был ранен. Гарри поднял ружье и открыл убийственный огонь. Еще и еще. Я услышала два стона и всплеск.

— Это даст им кое-какую пищу для размышлений, — мрачно проворчал он, протягивая руку за вторым ружьем. — Держитесь сзади, Энн, ради Бога. И быстро заряжайте.

Опять свист пуль. Одна из них слегка оцарапала щеку Гарри. Его ответный огонь был более точным. Я как раз перезарядила ружье, когда он повернулся за ним. Он крепко привлек меня к себе левой рукой и яростно поцеловал перед тем, как снова повернулся к окну. Вдруг он вскрикнул.

— Они уезжают — с них довольно. На воде они представляют хорошую мишень, и им не видно, сколько нас тут. Сейчас они разбиты, но скоро вернутся. Нам надо подготовиться.

Он опустил ружье и повернулся ко мне.

— Энн! Ты прелесть! Ты чудо! Ты маленькая королева! Храбрая, как лев. Черноволосая ведьма!

Он схватил меня в объятия. Целовал мои волосы, глаза, губы.

— А теперь за дело, — сказал он, неожиданно отпустив меня. — Вынеси эти банки с керосином.

Я выполнила приказание. Он хлопотал внутри хижины. Немного спустя я увидела, что Гарри ползает по крыше и что-то там делает. Через минуту-другую он присоединился ко мне.

— Спускайся к лодке. Нам придется перетащить ее по суше на другую сторону острова.

Когда я уходила, он поднял банку с керосином.

— Они возвращаются, — тихо сказала я, увидев пятно, двигавшееся к нам от берега.

Он подбежал ко мне.

— Как раз вовремя. Но где же лодка, черт возьми? Мы были во власти судьбы.

Гарри тихонько присвистнул.

— Любовь моя, мы попали в переделку. Тебе страшно?

— Только не с тобой.

— А, но умереть вместе — не слишком большая радость. Мы сделаем кое-что получше. Смотри — на сей раз они на двух лодках. Собираются высадиться в двух разных местах. А теперь — мой маленький сценический эффект.

Почти в тот же момент из хижины вырвались длинные языки пламени. Оно осветило две фигуры, прижавшиеся к крыше.

— Моя старая одежда, набитая шкурами, они не сразу догадаются. Пошли, Энн, нам предстоит отчаянное предприятие.

Взявшись за руки, мы бегом пересекли островок. Здесь его отделяла от берега только узкая полоска воды.

— Нам надо переплыть на тот берег, Энн, ты умеешь плавать? Это, правда, не имеет значения. Я смогу переправить тебя. На лодке здесь не получится — слишком много камней, но вплавь вполне можно, и Ливингстон в той стороне.

— Я умею немного плавать, даже лучше, чем тут требуется. А в чем опасность, Гарри? — Я увидела, как его лицо помрачнело. — Акулы?

— Нет, глупышка. Акулы живут в море. Но ты проницательна, Энн. Кроки — вот что меня волнует.

— Крокодилы?

— Да, не думай о них или помолись, не знаю, что для тебя предпочтительнее.

Мы бросились в воду. Мои молитвы, наверное, были услышаны, так как мы достигли суши без приключений.

— А теперь — в Ливингстон. Дорога тяжелая, а одежда насквозь мокрая. Но нужно идти.

Наш путь показался мне кошмаром. Промокшие юбки хлопали по ногам, чулки скоро изорвались о колючки. Наконец я остановилась не в силах идти дальше. Гарри вернулся ко мне.

— Держись, любовь моя. Я тебя понесу немного.

Вот так я вступила в Ливингстон, перекинутая через его плечо, как мешок с углем. Как он прошел весь путь, не знаю. Первый слабый проблеск рассвета едва начал пробиваться. Друг Гарри оказался молодым человеком двадцати лет, державшим лавку туземных редкостей. Его звали Нед, может быть, у него было и другое имя, но я никогда его не слышала. Он, похоже, нисколько не удивился, увидев вошедшего Гарри, совершенно мокрого, державшего за руку столь же мокрую особу женского пола. Мужчины — совершенно замечательный народ.

Нед накормил нас, напоил горячим кофе и высушил нашу одежду, пока мы сидели, завернувшись в яркие манчестерские одеяла. Мы спрятались в крошечной задней комнатке лавки, где нас никто не мог увидеть, а Нед пошел навести справки о том, что сталось с компанией сэра Юстаса и жил ли кто-нибудь из них еще в гостинице.

Именно тогда я заявила Гарри, что ничто не заставит меня уехать в Бейру. В любом случае я туда никогда не собиралась, но теперь в этом уже не было никакого смысла. Суть нашего плана заключалась в том, что мои враги считали меня мертвой. Сейчас, когда они убедились в обратном, моя поездка в Бейру бесполезна. Они легко могут выследить и преспокойно убить меня там. И никто не сможет защитить меня. В конце концов, мы договорились, что я присоединюсь к Сьюзен, где бы она ни была, и посвящу все силы заботе о себе. Ни в коем случае я не должна была искать приключений или пытаться поставить мат «полковнику».

Я должна была спокойно жить с Сьюзен и ждать указаний от Гарри. Алмазы следовало положить в банк в Кимберли на фамилию Паркер.

— Еще одно, — задумчиво сказала я, — нам надо придумать какой-нибудь, код, чтобы нас опять не провели с помощью посланий, отправленных якобы одним другому.

— Это довольно просто. В любом сообщении, присланном мною, будет зачеркнутое «и».

— Без торговой марки изделие не является подлинным, — прошептала я. — А как насчет телеграмм?

— Любые телеграммы от меня будут подписаны «Энди».

— Поезд скоро прибудет, Гарри. — Нед просунул к нам голову и тут же исчез.

Я встала.

— А идти ли мне замуж за аккуратного надежного мужчину, если я найду такого? — спросила я с притворной застенчивостью.

Гарри подошел ко мне вплотную.

— Бог мой! Энн, если ты когда-нибудь выйдешь замуж за кого-нибудь, кроме меня, я сверну ему шею. А тебя…

— Да… — сказала я, приятно взволнованная.

— Я утащу тебя и исколочу до полусмерти!

— Что за очаровательного мужа я себе выбрала! — произнесла я насмешливо. — И как быстро он меняет свое мнение!

Я уже как-то заметил, что, в сущности, я тихий человек. Я тоскую по спокойной жизни и как раз ее и не могу обрести. Вечно попадаю в эпицентр бурь и тревог. Я испытал огромное облегчение, уехав от Пейджета с его непрестанным выискиванием тайных происков, и мисс Петтигрю, безусловно, полезное создание, в ней нет ничего от гурии

Раз или два она оказала мне неоценимую услугу. В Булавайо у меня действительно случился небольшой приступ печени, вследствие чего я вел себя, как невоспитанный человек, но накануне я провел ужасную ночь в поезде. В три часа ночи изысканно одетый молодой человек, похожий на героя оперетты из жизни Дикого Запада, вошел в мое купе и спросил, куда я еду. Не обратив внимания на то, что я вначале проворчал: «Чаю — и ради Бога, не кладите сахар», — он повторил свой вопрос, подчеркнув, что он не официант, а офицер иммиграционной службы. В конце концов, мне удалось убедить его, что я не страдаю от инфекционной болезни, что еду в Родезию из чистейших побуждений, а затем осчастливил его, сообщив мое полное имя, данное мне при крещении, и место рождения. Потом я попытался немного вздремнуть, но какой-то назойливый осел поднял меня в полшестого утра ради чашки жидкого сахара, который он назвал чаем. Кажется, я все-таки не запустил в него чашкой, хотя именно этого мне хотелось больше всего. В 6.00 этот тип принес мне чай без сахара, холодный, как лед, и тогда я наконец уснул, совершенно обессиленный, чтобы проснуться при подъезде к Булавайо, где мне всучили противного деревянного жирафа, состоявшего из одних ног и шеи.