Эрл Биггерс - Продолжает Чарли Чен

— В таком случае, могу ли я предложить вам продолжить этот разговор за аперитивом?

— О, нет, мистер Тэйт, — запротестовал Чарли, — даже и не ждите, что я составлю вам компанию в таком опасном деле: от аперитивов разыгрывается аппетит, а он мне противопоказан!

За ужином Чарли воспользовался соседством Памелы, чтобы уточнить характер ее контракта с Кином.

— Контракта?! — от удивления девушка едва не подавилась мороженым. — У нас с ним не было и не может быть никаких контрактов.

— Значит, вы не поручали ему расследовать убийство вашего деда?

— Как вы могли такое подумать?

— Он сам мне это сказал! Второго такого же неисправимого лжеца мне еще не доводилось видеть…

— Если уж говорить о контракте, — после небольшой паузы негромко сказала девушка, — то можно сказать, что я действительно заключила его. Сама с собой. Ведь времени у нас остается совсем мало, правда?

— Правда. Мысль о близком окончании путешествия следует за мной повсюду…

— Поэтому я решила сама составить список всех мужчин в нашей группе и немного поломать себе над ним голову. Вот он, — она достала из сумочки розоватый блокнотный листок. — Я выписала против каждого из них факты, которые хотя бы в малейшей степени можно отнести к отягчающим обстоятельствам. И у меня получилось, что подозревать можно всех, за исключением Макса Минчина и Марка Кеннавэя. Против этих двух нет ничего.

— Вы ошибаетесь, — медленно сказал инспектор. — Есть все основания подозревать и их тоже.

— Но что же тогда делать? — в отчаянии прошептала девушка.

— А вот что, — мягким движением инспектор взял розоватый листок из рук Памелы, порвал его на мелкие клочки и спрятал их в карман. — И не ломайте больше свою хорошенькую головку над этой загадкой. Потому что она уже разгадана.

— Разга… — Мисс Поттер с трудом подавила готовый родиться крик. — И вы знаете, кто убил моего деда?

— Знаю. Правда, английскому суду понадобятся еще некоторые дополнительные доказательства его вины, но я их добуду.

— Кто же он?

— А разве вы не догадываетесь?

— Конечно, нет! Откуда бы я могла об этом догадаться?

— Между тем, — усмехнулся Чарли, — у нас были совершенно равные шансы разгадать, что к чему. Но вы не использовали своих. И я знаю почему. Потому что все ваши мысли были заняты одним молодым человеком, который вас непрерывно раздражает. Я работал в лучших условиях, поэтому догадался первым. По ряду соображений я придержу свою догадку при себе.

И он с видимым удовольствием принялся за мороженое.

Утром следующего — последнего — дня плавания Чарли получил радиограмму от Даффа:

«Всегда был в тебе уверен. Не знаю как благодарить за все что ты для нас сделал. Справки подтверждают что калькуттский ювелир был связан пятнадцать лет назад с контрабандой алмазов из Южной Африки в Европу. В Кимберли за поставку алмазов отвечал Джим Эверхард. Думаю что замшевые мешочки имеют к этому прямое отношение. В Сан-Франциско к сожалению прибыть пока не могу, там уже ждут вас с ордером на арест капитан Фланнери и сержант Уэллс. Выздоравливаю что есть сил, твой Дафф.»

День обещал быть пасмурным, и большинство членов группы провело его в своих каютах, готовясь к утреннему прибытию в порт. За разными хлопотами почти все позабыли о приглашении Бенбоу на просмотр его пленок, так что тому пришлось после обеда еще раз напомнить каждому о грядущем сеансе.

Примерно к восьми погода испортилась окончательно, и солнце скрылось за низкими мрачными тучами, ускорившими наступление темноты. Начал накрапывать мелкий дождь, сменившийся плотным непроницаемым туманом, весьма похожим на тот, что окутал Лондон в ночь убийства Хью Морриса Дрейка. Низкий тоскливый рев автоматического туманного горна то и дело заставлял пассажиров вздрагивать, с опаской поглядывая в чернильный мрак за иллюминаторами.

Ровно в половине девятого Чарли вошел в помещение носового салона, где собрались все зрители, ожидавшие, когда Бенбоу закончит зарядку своего новенького проектора.

— Пока наш любезный кинооператор еще не начал сеанс, — обратился к собравшимся инспектор, — я хочу предложить каждому из вас сделать маленькое словесное вступление к фильму: сказать о том, что более всего запомнилось вам из всего нашего путешествия. И если вы не против, то первой предоставим слово самой многоопытной путешественнице из нас всех. Миссис Люс, что запомнилось вам?

— Дрессированные коты, — без колебаний ответила старушка, вызвав всеобщий смех. — Дрессированные коты, которых я видела в маленьком театрике в Ницце. Этого представления мне никогда не забыть — что-то неземное!

— Не удивляйтесь, мистер Чен, — обратился к инспектору Лофтон, — мне тоже не раз доводилось задавать моим туристам этот вопрос под конец поездок, и почти всякий раз от ответов у меня прямо-таки глаза на лоб лезли!

— Миссис Спайсер, можно спросить и вас?

— Конечно! Только мне придется чуточку подумать. А, конечно! Вечернее платье, которые я видела в соседней ложе в Парижской опере. Подобно котам миссис Люс, это было что-то неземное! В таком платье любая женщина могла бы выглядеть на двадцать лет моложе!

— Что до меня, то мое самое приятное воспоминание еще не наступило, — заявил Вивиан. — Нехорошо, конечно, показывать на что-то пальцем, но завтра утром я непременно сделаю это, как только на горизонте покажется Сан-Франциско — вот это и будет самый незабываемый момент всего моего путешествия!

Макс Минчин вынул изо рта незажженную громадную сигару и спрятал ее в карман.

— Мальчишка в итальянской деревне, которому впервые разрешили управлять упряжкой из двух тощих волов, — задумчиво сказал он. — Хотел бы я, чтобы на счастливое лицо этого паренька смог взглянуть мой сын. Он был очень недоволен, когда перед отъездом я подарил ему «Бьюик» вместо «Кадиллака».

— А мне запомнился лес в Фонтенбло, — сказал Росс. — Что там были за деревья! Словно аристократы: стройные, гордые, высокие… Прекрасный лес.

— Запомнилось ли что-то хорошее вам? — обратился детектив к Памеле Поттер.

— О, у меня множество хороших воспоминаний, только трудно остановиться на чем-нибудь одном… Почему-то сейчас мне припомнилась та летучая рыба, которая солнечным днем выпрыгнула к нам на палубу в Красном морс. У нее было такое забавное и доброе выражение… Я еще назвала ее про себя Марком…

— Спасибо, — засмеялся Кеннавэй. — Я тоже помню эту рыбу, только я назвал ее про себя Памелой!

— А мне, — робко подала голос миссис Бенбоу, — запомнился магараджа, который садился в Дели в свой роскошный «Роллс-Ройс». Он был весь с ног до головы закутан в золотую парчу! Я тогда подумала, что как только вернемся в Акрон, обязательно поведу своего Элмера к портному.