Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

– Кстати, сэр, ещё кое-что – и этого тоже нет в тетради. Мисс Прайс, оказывается, до семи лет находилась в йоркширском приюте и никогда не знала своих настоящих родителей. Стараниями леди Элспет её удочерила семейная пара странствующих комедиантов и увезла в другую часть Англии. Информация подтвердилась только что, и в свете последних событий этот факт позволяет включить Имоджен Прайс в число подозреваемых. Помните, я говорила, что с большой долей вероятности убийца – сын или дочь несчастной Айрин Шепли? Так вот, по возрасту мисс Прайс тоже вполне подходит под это описание. На самом деле она немного старше, чем выглядит.

– Так всё-таки сын или дочь?

– Пока точно не знаю, – с сожалением вздохнула Оливия. – Миссис Грин из нижней деревни утверждает, что у Понглтонов всегда рождались сыновья. Если незаконнорождённый ребёнок был мальчиком, то в этом случае тот, кого мы ищем – Оскар Финч. Он никогда не скрывал, что рос в приюте, а его странное поведение тогда в часовне…

– Да, что касается Финча, – перебил её инспектор. – Не стоит вам к нему лезть лишний раз. Я выяснил, в каком приюте он рос. Поручил Бимишу навести справки, он хорошо справляется с такого рода заданиями.

– И что же вам удалось выяснить, сэр? – Оливия подалась вперёд, не сводя с него взгляда.

– Его мать умерла при его рождении, а отец был осуждён за двойное убийство и повешен. Никто из немногочисленных родственников не захотел брать мальчика такого происхождения к себе, и его отправили в Крокс, приют для детей умалишённых и убийц. Признаться, это изменило моё к нему отношение. Кровь, как говорится, гуще воды. Да и малый он неприятный, хоть за ним пока и не числится ничего, кроме карточных долгов. Сейчас за Финчем присматривает Бимиш, и, будьте уверены, он глаз с него не спустит.

– Да уж, – задумчиво протянула Оливия. – Это, конечно, многое прояснило, но всё же не превращает его в убийцу. Вам не кажется, инспектор, что это несправедливо – чтобы дети платили за грехи отцов?

– Если я, мисс Адамсон, и питал когда-то склонность к идеализму и сентиментальности, то служба в полиции живо меня от этого излечила, – буркнул Грумс и поднялся, давая понять, что его ждут спешные дела. – Я крайне признателен, что вы поделились со мной своими мыслями, – произнёс он официальным тоном, – но остальное – это работа полиции.

«Нет уж, дудки! Я отсюда не уйду, пока не скажу всё, что намеревалась!» – подумала Оливия, которая искренне считала, что на этот момент сделала для расследования гораздо больше, чем Грумс и Бимиш, вместе взятые. Тревога за пропавших детей и досада на Филиппа, увлёкшегося явно неподходящей особой, сделали её несговорчивой. Она осталась сидеть, и на лице её отразилось непоколебимое упрямство.

– Ох, какое же вы ещё дитя, мисс Адамсон, – посетовал Грумс со вздохом, капитулируя и опускаясь в кресло. – И редкостно упрямы к тому же. Не умеете вовремя остановиться, да? Кстати, вы не думали о службе в полиции? Времена сейчас другие, женщин охотно берут для патрулирования улиц или для работы с детьми, оставшимися без попечения взрослых. Дело найдётся, а рост у вас вполне подходящий. Не меньше шести футов, я полагаю? Автомобиль умеете водить? Могу замолвить за вас словечко, если пожелаете.

– Спасибо, сэр. Я непременно подумаю об этом, – кивнула Оливия. – Так вот, возвращаясь к пропавшим детям – я уверена, если мы поймём, как были совершены преступления, то заставить убийцу сознаться не составит особого труда.

– Если бы мне был известен способ, которым умертвили леди Элспет… – вздохнул инспектор. – Завтра, с самого утра, я прикажу расклеить объявления о пропаже детей. На каждом заборе, на каждом столбе. Если мальчишки всё же покинули поместье, то их не могли не заметить. Проблема только в том, что в нижней деревне полно стариков и фермеров, которые с грамотой не слишком-то дружны. Могут просто-напросто не суметь прочесть… Что с вами, мисс Адамсон?! – обеспокоенно подался он вперёд.

Оливия сидела, округлив глаза и прижимая руку к губам. Брови её высоко взлетели, на гладком лбу обозначились морщинки.

– Сэр, со мной всё в порядке, простите, – медленно произнесла она, опуская руку и растирая шею и ключицы докрасна. – Просто… Мне кое-что показалось странным.

– Насколько странным? И что именно? – быстро спросил Грумс.

– Настолько, что это кажется невероятным. Нет-нет, инспектор, я пока ничего не могу сказать. Мне необходимо побеседовать кое с кем. Завтра, – пообещала Оливия и добавила: – Завтра, сэр, я буду знать, каким именно способом были совершены убийства. И чтобы изобличить преступника, мне понадобится ваша помощь.

– О, мисс Адамсон, прошу, не стесняйтесь, – язвительно улыбнулся Грумс. – Располагайте мной, как вам будет угодно. И сержантом Бимишем, разумеется, тоже. Да что там? Весь полицейский участок в вашем распоряжении! И констебли, и полицейский автомобиль! Даже и не знаю, что ещё в моих силах вам предложить.

– Благодарю вас, сэр, – Оливия не уловила насмешки и, поднявшись, с признательностью кивнула инспектору.

Она торопливо запихнула тетрадь в подушку, неловко взяла её и, ещё раз кивнув, покинула кабинет старого лорда. Закрывая за собой дверь, Оливия прищемила палец, но, даже не обратив на это внимания, отправилась наверх, в свою комнату, продолжая размышлять о проклятии Понглтонов и об актёрском призвании, о предосудительном пристрастии кухарки и её загадочной смерти, а также о неграмотной миссис Грин и её пальцах, скрюченных артритом и выпачканных чернилами.

– Ты не видела Имоджен? Нигде не могу её найти, – обратился Филипп к сестре, когда та вошла к себе.

Оливия вздрогнула от неожиданности и дёрнула за шнурок. Тусклый жёлтый свет, льющийся с потолка, разогнал полумрак, и она прошла вперёд, чуть не запнувшись о макинтош Филиппа, брошенный у двери. С него натекла приличная лужица воды, пропитавшая уголок ковра.

– Почему ты сидел в темноте? – сварливо поинтересовалась Оливия, которая с детства терпеть не могла, когда брат разбрасывал свои вещи.

– Глаза разболелись, – пожаловался тот. – У констебля Рейнолдса премерзкая привычка поворачиваться к собеседнику всем телом и ослеплять его светом фонаря. Страшно представить, как он ведёт себя на стрельбище.

– Ничего? – спросила Оливия с надеждой, имея в виду поиски детей.

– Ничего, – подтвердил Филипп. – Ни следа, но это и неудивительно во время такого ливня. Не знаю, что хотели обнаружить полицейские, но на большом поле за домом воды уже по щиколотку. Там низина, и, если дождь не прекратится, к утру там будет настоящее болото. Так ты не видела Имоджен?

– Видела, – Оливия внимательно смотрела на брата.