Роберт Гулик - Пейзаж с ивами

Он подобрал свой шлем, посмотрел на кукольника и проворчал:

— Она ранена! Это была на редкость дурацкая выходка, приятель. Будь ты помоложе…

— Садись! — спокойно произнес тот. — Я сделал это ради твоего же блага. Никогда не следует вмешиваться в драку, когда у кого-то есть «тяжелые рукава». Ты мог бы пострадать, и пострадать серьезно, офицер.

Ошеломленный Ма Жун снова сел на стул.

— Она лишь слегка их припугнула, — продолжал Юань. — Только сломала руку бородатому. Они обратились в бегство прежде, чем она всерьез ими занялась.

Ма Жун задумчиво ощупал шишку на лбу. Ему было известно о существовании «тяжелых рукавов». Женщины из низших слоев общества иногда прятали в кончик каждого рукава по железному шарику размером с крупное яйцо. Поскольку по закону простым гражданам под угрозой наказания бичом запрещается иметь при себе кинжалы или другое режущее оружие, женщины изобрели особое боевое искусство. Они зажимали нижнюю часть длинного рукава в кулак, и таким образом в каждой руке у них оказывалось по великолепной дубинке. Благодаря длительной тренировке они могли с безупречной точностью наносить удары в самые уязвимые точки противника. Они могли сломать ему руку или плечо, а в случае необходимости и убить, раздробив череп или переломив хребет.

— Ты мог бы просто предупредить меня, вместо того чтобы ставить подножку, — сердито пробормотал он.

— Ты слишком торопился прийти на помощь, офицер! — пожал плечами кукольник.

Девушка достала из правого рукава железный шарик и выложила его на стойку. Она попыталась смыть пятно крови с рукава водой из плошки для мытья посуды. Горбун снова исчез.

Ма Жун встал и направился к стойке.

— Давай, я тебе помогу, — грубовато предложил он.

Она окинула его взглядом, пожала плечами и протянула ему руку. Смывая пятно с конца ее рукава, он хотел предложить ей для удобства вообще снять куртку. Но что-то в ее отчужденном взгляде заставило его попридержать язык. Для юной девушки она была необычайно высока: ее лицо находилось на уровне его подбородка. Прическа девушки растрепалась, но густые волосы блестели, словно только что вымытые. Только теперь он обратил внимание, что на ней не было ничего, кроме куртки, лифа и юбки. Белизна ее округлых грудей просвечивала сквозь потертый черный шелк.

— Благодарствую! — сказала она, когда он отжал рукав досуха.

Она продолжала стоять на прежнем месте, совсем близко от него. Ма Жуну очень хотелось прикоснуться к ней, но он уже понял, что эта девушка привыкла вести себя с мужчинами свободно, быть с ними на равных. Наблюдая, как она берет железный шарик и вкладывает его в рукав, он сказал:

— Ты удивительно быстро расправилась с этими негодяями. И при помощи лишь одного шарика! — Указав на левый рукав, в котором ничего не было, он добавил: — А я считал, что эти штуки всегда носят в обоих рукавах.

Она метнула на него взгляд сверкающих глаз.

— Мне и одного вполне достаточно, — холодно заметила она.

Внимание Ма Жуна было настолько приковано к ней, что он не услышал, как отворилась дверь. За спиной у него раздались тяжелые шаги. Девушка обернулась. Кто-то серьезным голосом обратился к ней:

— Вам не было нужды убегать и скрываться, сударыня. Следовало остаться и выдвинуть против этого доктора обвинения.

Цзяо Тай постучал костяшками пальцев по стойке, а Ма Жун уставился на друга в полном изумлении.

— Я случайно услышал ее крик, братец, — объяснил Цзяо Тай. — На улице, когда разговаривал с судьей. К ней приставал человек по имени Лю. Некий доктор!

Увидев горбуна, который снова занял место за стойкой, Цзяо Тай заказал чашку вина, потом спросил девушку:

— Может, заказать и для вас, сударыня?

— Нет, спасибо, — ответила она. И, обратившись к горбуну, сказала: — Запишешь на мой счет, хорошо?

Она поплотнее запахнула куртку, небрежно кивнула им и стремительно направилась к двери.

— Где ты ее встретил? — вмешался кукольник.

Он подошел к ним, встревоженно глядя на Цзяо Тая. Когда тот недоумевающе уставился на него, Юань быстро спросил:

— И что это за история с доктором Лю?

— Это Юань, мы с ним уже познакомились, — поспешил пояснить другу Ма Жун. — Бродячий артист.

— Я встретил ее на улице возле губернаторского дворца, — сказал Цзяо Тай кукольнику. — Она пела под аккомпанемент лютни. Доктор Лю приставал к ней, но она скрылась сразу, как только я там появился.

Кукольник что-то пробормотал себе под нос. Он слегка поклонился и поспешно направился в свой угол. Водрузил свой «чудесный ящик» на плечо, а обезьянка тотчас же уселась сверху. Затем подхватил свою бамбуковую корзину и поспешно вышел на улицу.

— Раз все уладилось, — сказал Цзяо Тай, — нам следовало бы ограничиться еще одной чаркой хорошего вина и откланяться. У нас еще немало дел в Старом городе, братец. Предстоит осмотреть эти проклятые сточные отверстия.

Ма Жун рассеянно кивнул в ответ. Он наблюдал, как горбун наливает ему вино, а потом небрежно спросил:

— Кто она такая?

— Разве вы не знаете? Это же Синица, дочь Юаня.

— Будь я проклят! Если она дочь старика, почему она не обращала на него ни малейшего внимания?

Горбун развел руками.

— Вероятно, поссорились. Она, знаете ли, девушка с характером. Когда рассердится — настоящая мегера. Хотя прекрасная акробатка. Выступает на уличных перекрестках вместе с отцом. У нее есть сестра-двойняшка по имени Коралл. Более кроткого существа и найти невозможно! Коралл поет и танцует, а еще умеет играть на лютне.

— Значит, братец, тебе тогда попалась Коралл, — сказал Ма Жун Цзяо Таю.

— Ну и что из этого? Я заплачу за выпивку. Сколько с меня приходится, хозяин?

— А ты знаешь, где они живут? — спросил Ма Жун, пока его приятель рассчитывался.

Горбун метнул на него подозрительный взгляд.

— То здесь, то там. Куда их занесет.

— Пошли же! — нетерпеливо позвал Цзяо Тай.

Когда они оказались на улице, Цзяо Тай посмотрел на темное небо.

— Ни намека на ветер! — недовольно отметил он.

— А в Старом городе будет еще жарче, — сказал Ма Жун. — Что нового в управе?

— Ничего, кроме дурных вестей. Число умерших продолжает расти. Я привел этого подонка Лю, и он поведал историю о несчастном случае с Мэем. Это был замечательный старик. А Лю — мерзкий сукин сын.

Из-за угла показалась телега, которую тащили шестеро человек в черных балдахинах и капюшонах, полностью закрывающих лицо. В них имелось только две прорези для глаз. На телегу были навалены бесформенные тюки, завернутые в холстину. Ма Жун и Цзяо Тай поспешно натянули шейные платки, чтобы закрыть рот и нос. Когда страшная повозка проехала мимо, Цзяо Тай встревоженно сказал:

— Нашему судье следовало бы покинуть город вместе с государственным советом. Для такого замечательного человека, как он, здесь дьявольски нездоровый климат!