Роберт Гулик - Смертоносные гвозди

Ма Жун с сомнением посмотрел на Цзяо Тая.

— В этом-то и загвоздка, братец Лань! Не думаю, что я люблю выпивку и женщин больше, чем любой другой человек, но мне скоро уже стукнет сорок, и это вошло у меня в привычку, понимаешь? А как ты, Цзяо Тай?

Покручивая усики, Цзяо Тай ответил:

— Что касается женщин, так и быть, — если, конечно, они будут первосортными! Но вот совсем отказаться от вина…

— Ну, вот! — рассмеялся Лань. — Впрочем, это не имеет значения. Вы оба боксеры девятой ступени, и вам нет нужды переходить в высшую. При ваших занятиях вам никогда не придется драться с противником, достигшим такого уровня!

— Почему же? — спросил Ма Жун.

— Очень просто! — ответил мастер. — Для того чтобы пройти все ступени от первой до девятой, требуется только сильное тело и упорство. Но на высшем уровне сила и мастерство имеют второстепенное значение. Его могут достичь только люди с полностью просветленным сознанием, а это уже само по себе исключает возможность, что они станут преступниками.

Ма Жун ткнул Цзяо Тая под ребра:

— Если это так, — весело сказал он, — останемся какими были, братец! А теперь одевайся, Лань, мы хотим, чтобы ты проводил нас на рынок!

Одеваясь, Лань заметил:

— А вот ваш судья, я думаю, если бы захотел, мог бы достичь высшей ступени. Он произвел на меня впечатление необыкновенно сильной личности.

— Так оно и есть! — подтвердил Ма Жун. — Кроме того, он превосходный фехтовальщик, а однажды я видел, как он влепил такую затрещину, что у меня слюнки потекли! Он очень умерен в еде и выпивке, а жены для него, я думаю, скорее дело привычки. Но с ним тоже будут сложности. Не думаешь же ты в самом деле, что он когда-нибудь согласится сбрить бороду?

Смеясь, три друга направились к выходу. Они не спеша двинулись в южном направлении и вскоре оказались у высоких разукрашенных ворот крытого рынка. Плотная толпа бурлила в узких улочках, но, едва завидев Лань Даогуя, им уступали дорогу, потому что боксера в Бэйчжоу хорошо знали.

— Этот рынок, — сказал Лань, — возник еще в старые времена, когда Бэйчжоу был главным центром для снабжения татарских племен. Говорят, если улочки, образующие этот крольчатник, вытянуть в одну линию, она протянется больше чем на пятнадцать ли! А что именно вы ищете?

— Нам приказано, — ответил Ма Жун, — разузнать о том, где может находиться барышня Ляо Ляньфан, девушка, недавно исчезнувшая здесь.

— Насколько я помню, это случилось, когда она наблюдала за танцующим медведем, — сказал боксер. — Пойдемте, я покажу, где обычно татары устраивают представление!

Он провел их коротким путем позади лавок и вывел на более широкую улицу.

— Вот мы и пришли! — сказал он. — Сейчас здесь не видно татар, но это то самое место!

Ма Жун посмотрел на жалкие ларьки слева и справа, где продавцы пронзительными голосами расхваливали свои товары, и заметил:

— Старый Хун и Дао Гань уже допросили всех этих людей, а они-то свое дело знают! Нет смысла вновь расспрашивать их, но интересно, зачем девушка приходила сюда. Она должна была бы скорей пойти в северную часть рынка, где в лавках поприличнее продают шелка и парчу.

— А что об этом говорит ее служанка? — спросил боксер.

— Она утверждает, что они заблудились, — ответил Цзяо Тай, — а когда увидели танцующего медведя, решили немного задержаться и посмотреть.

— Через две улицы к югу, — заметил Лань, — находится квартал публичных домов. Не могли ли люди оттуда быть замешанными в это дело?

Ма Жун покачал головой.

— Я сам проверил эти дома, — сказал он, — и ничего не обнаружил. По крайней мере, ничего связанного с этим исчезновением! — добавил он с ухмылкой.

Тут он услышал за спиной странное бормотание. Ма Жун обернулся и увидел худого мальчишку лет шестнадцати в лохмотьях. Он издавал непонятные звуки, а лицо его при этом жутко дергалось. Ма Жун собрался было дать ему медяк, но мальчишка уже протиснулся мимо него и принялся неистово дергать Ланя за рукав.

Боксер улыбнулся и опустил большую ладонь на взъерошенную голову мальчика. Тот сразу успокоился и теперь с восторгом смотрел на возвышающуюся над ним фигуру бойца.

— Странные же у тебя друзья! — сказал удивленный Цзяо Тай.

— Он не более странен, чем большинство людей вокруг! — спокойно отозвался Лань. — Это брошенный ребенок китайского воина и проститутки-татарки. Однажды я нашел его на улице, какой-то пьяница избил мальчишку и сломал ему несколько ребер. Я вправил их и на некоторое время оставил парня у себя. Он немой, но немного слышит, а если говорить очень медленно, то и понимает. Он достаточно умен, и я научил его нескольким полезным приемам, так что теперь только очень пьяный человек решится напасть на него! Знаете, для меня нет ничего более ненавистного, чем дурное обращение со слабыми! Я хотел держать мальца при себе для всяких поручений, но иногда мысли у него путаются и вообще ему больше нравится здесь, на рынке. Но он регулярно приходит ко мне получить чашку риса и поболтать.

Мальчик опять начал что-то бормотать. Лань внимательно выслушал его и сказал:

— Он хочет знать, что я здесь делаю. Спрошу-ка я его об этой пропавшей девушке. У парня острый глаз, и он знает почти обо всем, что здесь происходит.

Лань начал рассказывать мальчику о танцующем медведе и девушке, помогая себе жестами. Мальчик внимательно слушал его, напряженно наблюдая за губами боксера. На его деформированной брови выступили капли пота. Когда Лань закончил, мальчик пришел в сильное возбуждение. Он засунул руку в рукав Ланя и достал оттуда «Семь кусочков». Присев на корточки, он начал раскладывать их на мостовой.

— Это я научил его! — с улыбкой сказал боксер. — Часто это помогает ему выразить то, что он хочет. Посмотрим, что он сделает сейчас!

Трое друзей наклонились и посмотрели на фигурку, которую складывал мальчик.

— Это явно татарин, — заметил Лань. — Вот эта штука у него на голове — черный капюшон.

Немой печально потряс головой. Потом он схватил Ланя за рукав и издал несколько сиплых звуков.

— Он говорит, что ему слишком трудно объяснить, — сказал боксер, — и хочет, чтобы я пошел с ним к старухе-нищенке, которая кое-как присматривает за ним. Они живут в яме под лавкой. Вам лучше подождать здесь, в этой яме весьма грязно и зловонно, но зато тепло, а это для них — главное!

Лань ушел с мальчиком, а Ма Жун и Цзяо Тай принялись рассматривать татарские кинжалы, выставленные в соседней лавке.

Боксер вернулся один и сказал с довольным видом:

— Думаю, что кое-что узнал для вас! Пойдемте туда! — Он затащил своих друзей в угол одной из лавок и продолжал тихим голосом: — Старуха говорит, что они с мальчиком были в толпе, глазеющей на танцующего медведя. Они видели хорошо одетую девушку с пожилой служанкой и попытались протиснуться к ним, надеясь выпросить несколько медяков. Но в тот момент, когда старуха собиралась заговорить с этой парой, госпожа средних лет, стоявшая за девушкой, что-то прошептала ей. Девушка быстро взглянула на служанку и, увидев, что она увлечена зрелищем, ускользнула с той госпожой. Мальчик протиснулся между ногами стоявших вокруг мужчин и направился за ними следом, чтобы выклянчить свои медяки. Но тут огромный мужчина в черном татарском капюшоне грубо оттолкнул его и последовал за той парой. Тогда мальчик решил, что ему лучше отказаться от попытки заработать, уж очень свирепо выглядел тот мужчина. Вам не кажется это весьма странным?