Рекс Стаут - Успеть до полуночи [litres]

– Мы и так здесь, – сказал Янгер. – Вы же знаете, какой разразится скандал, так зачем откладывать? Пусть все приедут сейчас!

– Я не хочу ждать до вечера, – заявила миссис Уилок, и голос у нее так зазвенел, что я испугался, не начнет ли ее снова трясти, но обошлось без этого.

– Придется подождать, мадам, – сказал Вулф без обиняков. – Мне необходимо переварить эту странность, а также посоветоваться с клиентами. – Он поднял глаза на настенные часы. – Всего через девять часов.

– Вы не ответили на мой вопрос, – недовольно произнесла она. – Должна ли я уведомить полицию и передать это им?

Она держала свое письмо в руке, как и Янгер свое.

– Как угодно… Вернее, как вы решите. Если вы этого не сделаете, после они, когда узнают, конечно, рассердятся, но они всегда сердятся. Поступайте, как считаете нужным.

Я направился к двери, готовый их выпроводить, но они не собирались уходить. Они хотели знать и то, и это, и одно, и другое. Янгер оказался до того упрямым, что в конце концов пришлось взять его за руку и слегка подтолкнуть, потому когда, уже в плаще и шляпе, он вышел на крыльцо, то был не в том настроении, чтобы пригласить меня выпить. Ушли они вместе, и я подумал, хорошо бы Янгер отвез ее на такси. Не та у нее была весовая категория, чтобы днем толкаться в автобусе.

В кабинете я сказал Вулфу:

– Знаю, вы любите переваривать пищу самостоятельно, но мне кое-что пришло в голову. Теперь для завершения конкурса не имеет значения, кто взял бумажник. Ответы есть у всех, так что новое соглашение будет, а мы, выходит, остались без работы?

– Нет еще, – хмыкнул он. – Ты же знаешь, для чего меня наняли.

– Да, сэр. По долгу службы. Но что, если клиент больше не заинтересован в том результате, для которого вас нанял?

– Будем решать проблемы по мере их поступления. Пока дел и так достаточно. Я же тебе говорил: напряжение растет, и непременно что-то должно произойти. Впрочем, в моем списке вариантов развития событий такой вероятности не было. Обзвони всех и пригласи, но не отсюда, а из кухни или из своей комнаты. Я должен подумать. Я до сих пор понятия не имею, как вести разговор. А действовать нужно быстро, иначе ты окажешься прав, и мы лишимся работы. Мне, вероятно, понадобится… Проклятье!

Зазвонил телефон. Я машинально снял трубку, забыв, что мне велено переместиться. Властный мужской голос не просил, а приказывал, и я, прикрыв трубку ладонью, повернулся к Вулфу:

– Бафф. Сейчас лопнет. Ему нужны вы, и только вы.

Он потянулся к своему аппарату. Я остался на месте.

– Ниро Вулф слу…

– Это Бафф. Ваш телефон прослушивается?

– Нет, насколько мне известно. Полагаю, лучше думать, что нет, так же как мы думаем, что успеем закончить разговор раньше, чем на нас упадет ядерная бомба. В противном случае жизнь превращается…

– Я не смог дозвониться до Хансена, потому звоню вам, – перебил Бафф. – У меня в кабинете полиция, лейтенант Роуклифф. Я звоню из соседнего. Говорит, одна из наших финалисток, Сьюзен Тешер, получила утром по почте ответы на последние пять вопросов. Но сначала он спросил, сколько у нас было экземпляров с ответами, и я сказал ему то, что мы говорили всем: насколько нам известно, листок с ответами существовал в единственном числе и лежал в депозитном сейфе. О том, что Гудвин снял копию, речи не шло. Но раз эта финалистка получила ответы по почте, полиция считает…

– Минутку, мистер Бафф. Утром, кроме нее, еще три финалиста получили письма с ответами, и я думаю…

– Еще три! Тогда… кто же их отправил?

– Не знаю. Не я и не мистер Гудвин.

– Где экземпляр Гудвина?

– В моем сейфе, во внутреннем ящичке. Там, куда его положил Гудвин и где он и должен лежать. Подождите минуту, он проверит.

Я положил свою трубку на стол, подошел к сейфу, открыл дверцу и набрал четырехзначный код внутреннего замка. Замок щелкнул. Открыв вторую дверцу, я увидел поверх документов листки из своего блокнота. Я взял их в руки, убедился, что там все четыре листка, положил на место, захлопнул внутреннее отделение, запер внешнюю дверцу.

– Здесь, – ответил я Вулфу, вернулся к столу и поднял трубку.

Вулф сказал:

– Мистер Бафф? Экземпляр мистера Гудвина, который все это время находился в моем личном сейфе, на месте. Сейчас у меня находятся миссис Уилок и мистер Янгер, а также звонил мистер Хири, сообщивший, что к нему в компанию приехал мистер Роллинз. Вы слышали об этом?

– Да. Он позвонил Ассе. Мы с ним как раз собирались вам звонить, и тут пришел этот детектив. Что там насчет встречи?

– Сегодня в девять вечера я жду у себя всех заинтересованных лиц. Мистер Гудвин намеревался…

– Это подождет! – рявкнул Бафф тоном человека, привыкшего руководить. – Что делать с полицией? Мы им солгали. Мы сказали, что не знаем ни о каких других экземплярах, кроме того, что лежит в сейфе. Я только что повторил лейтенанту эти самые слова. Он сидит в моем кабинете и ждет. Что я должен делать?

– Что ж… – Вулф принялся рассуждать. – Вы солгали не под присягой. Полиции, если речь не идет о слушаниях в суде, множество свидетелей много раз говорили неправду, в том числе и я. Право на ложь во имя собственных интересов – важное право, и применяется оно часто. Однако в нашем случае полиция расследует дело об убийстве, и тут число экземпляров становится крайне важным. Если до этого момента, обнаружив вашу ложь, они проявили бы недовольство, то теперь, если ее сейчас не раскрыть, они придут в ярость, когда об этом узнают. Советую немедленно рассказать все как есть.

– Признать, что мы все солгали?

– Естественно. Ваша ложь не прикрывала преступления, и потому наказания за нее быть не может. Если тот, кто солгал, достаточно умен, чтобы понять, когда нужно признаться, и знает, как это преподнести, все будет в порядке. Теперь о сегодняшней встрече…

– Об этом поговорим позже. Я позвоню.

Бафф отключился. А Вулф положил трубку на место, сдвинул аппарат в сторону, поджав губы, выдохнул из себя воздух струйкой точно вниз, туда, где между жилеткой и брюками виднелась полоска его желтой рубашки, откинулся, как обычно, на спинку кресла и закрыл глаза.

– Вы, конечно, знаете, – сказал я, – что теперь мы будем не одни.

– Ничего не поделаешь, – пробормотал он.

Поскольку телефонные номера ЛБА и «Черчилля» я уже выучил наизусть, в блокнот я заглянул, только чтобы найти там номера телефонов журнала «Часы» и офисов Хири и Хансена. После чего отправился в кухню, где Фриц укладывал бараньи сердечки в кислое молоко с пряностями, спросил у него разрешения воспользоваться его телефоном и взялся за дело. Четверо – Уилок, Янгер, Хири и Бафф – уже получили приглашения, а позвонить и напомнить я собирался позже. Роллинз тоже наверняка знал о встрече, но это нужно было проверить. Двоих я поймал на месте одним звонком, зато на остальных ухлопал кучу времени. Четыре раза за сорок минут звонил мисс Гертруде Фрейзи в номер 1814 в отеле «Черчилль» и не дозвонился. Три раза впустую набирал номер Рудольфа Хансена, но он хотя бы сам потом позвонил и, конечно же, потребовал Вулфа. Я отказал и стоял намертво, а он отказался от приглашения, но я уже понял, что он ни за что это не пропустит. Поймал я и Хэролда Роллинза, и тот ответил мне одной фразой, коротко и ясно – что придет, – и отключился.